Замки ящиков письменного стола не составили никаких проблем для отмычек, но и не открыли ничего существенного, кроме, быть может, делового календаря. Достав микрофотоаппарат, Скофилд переснял на сверхвысокочувствительную пленку все до одной страницы; на это ушло почти пятнадцать минут. После чего он продолжил исследовать весь кабинет, начав со спальни, которая, к его бесконечному удивлению, оказалась за стеной справа, и закончив в зале совещаний слева, строгом, но изящном в своей основательной простоте. Поиски дали несколько предметов, которые требовали дальнейшего изучения. Первым среди них был встроенный в стену сейф, скрытый за томами юридических справочников в кожаных переплетах. Именно они и привлекли внимание Брэндона, ибо, несмотря на то что Макдауэлл мнил себя знатоком-экономистом, юристом он не был.
Эти толстые фолианты стояли на полке, для того чтобы производить впечатление на посетителей. Кроме того, они служили великолепным прикрытием для встроенного сейфа. Второй находкой явилась запертая комнатка, в которой, когда Скофилд вскрыл ее с помощью отмычки, его взору предстали новейший компьютер и выгнутый из пластика стул. Это помещение было таким крохотным, что в нем мог поместиться только один человек. Третьим предметом стал четырехярусный секретер из красного дерева, также запертый, который неуклюже примостился под картиной, изображавшей охотничью сценку из жизни старой Англии. Казалось, дизайнер забыл встроить секретер в стену. Последний вклад в дело переоценки ставок оказался самым любопытным: большая старинная шарманка, установленная на резной комод из вишневого дерева, чья стоимость, по-видимому, была где-то в районе тридцати тысяч долларов, а то и значительно больше.
Однако в первую очередь внимание Брэндона привлекло содержимое запертого комода, опять-таки спасовавшего перед его умелой отмычкой. Это содержимое состояло из одного-единственного электромеханического аппарата, но не компьютера, ибо он предназначался только для одной цели, и больше ни для чего. Беовульф Агата сразу же узнал его, увидев клавиатуру, как у пишущей машинки, и четыре установленных параллельно диска. Двигаясь вперед и назад, медленно, словно неумолимо, эти диски застывали, расположившись в определенном положении друг относительно друга; но головоломка, созданная ими, была решена, шифр был расколот. Команда математиков-криптографов, занимавшихся проблемами преобразований чисел, разгадала принцип знаменитой «Энигмы», шифровальной машины, которая использовалась во время Второй мировой войны в гитлеровской Германии.
Единственное современное дополнение к этому устройству было, вне всякого сомнения, позаимствовано у компьютера. Вместо отпечатанного листа бумаги, выползавшего из щели в нижней части шифратора, сверху появился небольшой телевизионный экран. Скофилд вспомнил свою молодость, когда он, работая в Лондоне вместе с британской разведкой, восхищался рассказами о вскрытии «Энигмы». Английский коллега отвез его в отделение МИ-5 в Оксфорде, где работала усовершенствованная модель дешифровальной машины. Близость университета позволяла в случае необходимости без промедлений получать ценные указания и подсказки.
– Напечатайте слово «трубкозуб», – предложил Скофилду молодой сотрудник внутренней разведки по фамилии Уэйтерс. Скофилд послушно застучал по клавишам, и на экране тотчас же загорелась фраза «ПОШЕЛ ВОН, КОЗЕЛ». – Боюсь, кое у кого из наших специалистов, которые проходят здесь обучение, извращенное чувство юмора, – прыснув, продолжал Джеффри Уэйтерс. – А теперь попробуйте ввести фразу «яблоко откатилось далеко от яблони». – Скофилд снова набрал невинное предложение, но на этот раз экран откликнулся вполне пристойно. «ПОДТВЕРЖДАЮ ВСТРЕЧУ ШТУТТГАРТЕ КАК БЫЛО УСЛОВЛЕНО». – Эти слова содержались в реальном сообщении, перехваченном нами на прошлой неделе. Сотрудник Министерства иностранных дел, завербованный «Штази», договаривался о встрече со своим связником.
– И что произошло дальше?
– О, он отправился в Штуттгарт, как и собирался, но только, боюсь, так и не вернулся назад. Один из наших друзей по ту сторону Берлинской стены предупредил «Штази», что это двойной агент.
Отыскав тумблер, Брэндон включил личный шифратор Алистера Макдауэлла. Ради хохмы он набрал «трубкозуб». На экране появилось сообщение «НЕДОСТАТОЧНО ИНФОРМАЦИИ». По крайней мере, американская машина была более воспитанной. Скофилд ввел фразу «яблоко откатилось далеко от яблони». Экран погас, диски начали вращаться и наконец остановились. Появилось сообщение: «ТРЕБУЕТСЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ – РЕЗУЛЬТАТ ПОИСКА НУЛЕВОЙ». Похоже, за двадцать с лишним лет яблони и катящиеся яблоки вышли из моды. Достав фотоаппарат, Скофилд заснял шифратор в разных ракурсах в надежде на то, что удастся установить его изготовителя. Кем бы он ни был, он должен быть среди тех, кто получает контракты на поставку оборудования для армии и разведки, предназначенного для работы с совершенно секретными материалами. Говоря профессиональным языком, это шанс.
Вернувшись к секретеру, Брэндон зажег стоящий рядом торшер. Ящиков было четыре, и он, пододвинув кресло с прямой спинкой, начал с нижнего, с букв от Т до Я. Восемь разделительных указателей, за каждым – папки с бумагами.
Процесс чтения оказался не просто утомительным, а прямо-таки смертельно нудным. Бо́льшая часть переписки Алистера Макдауэлла была посвящена приобретениям, предполагаемым приобретениям, рыночным стратегиям, бюджетам, доле прибыли и путям ее увеличения. Остальное составляли черновики ироничных выступлений в клубах, торговых палатах и совещаниях, и писем политикам, также ироничных, и директорам нескольких частных школ (судя по всему, потомство Макдауэлла оказалось вовсе не кристально чистым). Плюс записки от председателя, посвященные прошлым и текущим переговорам, с подчеркнутыми главными моментами. У Скофилда остекленел взор, мозг онемел от унылого однообразия документов. Так продолжалось до тех пор, пока под буквой У он неожиданно не наткнулся на папку, озаглавленную «УРАВНЕНИЯ НАД ФАКТОРГРУППАМИ».
Что это значит? Что такое «уравнения над факторгруппами»? В папке лежали пять скоросшивателей, которые были заполнены страницами, исписанными значками и формулами, но Брэндон понятия не имел, что они могут означать. Однако в нем пробудилась отточенная за долгие годы интуиция. Эти формулы имеют какое-то значение, и Алистер Макдауэлл не хотел никого в них посвящать. В противном случае формулы сопровождались бы заголовками, пометками, пояснениями – хотя бы и самыми минимальными, – раскрывавшими их суть. Однако не было ничего, даже намеков.
Скофилд знал, что «уравнения» – это математический термин; «фактор» и «группа» тоже имеют какое-то отношение к математике, но что такое «факторгруппы»? Он огляделся вокруг в надежде найти толковый словарь. В конце концов он его, естественно, нашел, на нижней полке одного из книжных шкафов. Усевшись со словарем за письменный стол, Скофилд взглянул на окна, проверяя, что они плотно зашторены, после чего зажег настольную лампу. Раскрыв словарь, он полистал страницы и наконец нашел:
ФАКТОР – (матем.) то же самое, что и сомножитель – один из нескольких множителей, входящих в произведение.
И сразу же за этим:
ФАКТОРГРУППА – (матем.) группа, элементами которой являются некоторые совокупности элементов другой группы.
Беовульф Агата почувствовал, что наткнулся на золотую жилу. Он переснял все исписанные от руки страницы из всех пяти скоросшивателей, постепенно начиная разбираться в смутных очертаниях этого туманного материала, который, возможно, мог вывести на группы и подгруппы Матарезе.
Просмотрев все остальные документы в секретере, Скофилд не обнаружил больше ничего заслуживающего внимания, но в нескольких папках он наткнулся на бумаги, позабавившие его. Так, управляющий Макдауэлл вел ежемесячный учет расходов своей супруги на наряды и домашнее хозяйство, сопровождая записи раздраженными пометками о непозволительной расточительности, при этом против строчки спиртных напитков везде стояли три гневных восклицательных знака. Эти записи никак не соответствовали образу добропорядочного семейства, изображенного на фотографиях в серебряных рамках. На самом деле в доме Макдауэллов бушевала буря.
