Впрочем, в свете новой хронологии истории не кажутся столь фантастическими многие труды средневековья, к числу которых относятся и сообщения Михалона Литвина о происхождении части литовцев и рюриковичей. Они противоречат Скалигеровской хронологии и потому считались мифическими, теперь же становится ясно, что их следует серьезно рассмотреть.
«Рассердившись на кого-либо из своих, московитяне желают, чтобы он перешел в римскую или польскую веру, настолько она им ненавистна. У нас, к сожалению, нет гимназий. Мы изучаем московские письмена, не несущие в себе ничего древнего, не имеющие ничего, что бы побуждало к доблести, поскольку рутенский язык чужд нам, литвинам, то есть италианцам, происшедшим от италийской крови.
То, что это [именно] так, явствует из нашего полу-латинского языка и из древних римских обрядов, которые не так уж давно у нас исчезли, а именно, сожжение человеческих трупов, гадания, прорицания и прочие суеверия, до сих пор бытующие в некоторых местах, особенно в культе Эскулапия, почитаемого в виде змеи, в каком он переселился некогда в Рим. Почитаются и священные пенаты, моря, лары, лемуры, горы, пещеры, озера, священные леса. Но едва лишь этот священный и постоянный [обряд] римский и еврейский жертвосожжения превратился в обычай, как под волной крещения погас огонь.
Ведь пришли в эти края наши предки, воины и граждане римские, посланные некогда в колонии, чтобы отогнать прочь от своих границ скифские народы (а мы помним, что так называет он татар). Или в соответствии с более правильной точкой зрения, они были занесены бурями Океана при Г. Юлии Цезаре. Действительно, когда этот Цезарь, как пишет Луций Флор, победил и перебил германцев в Галлии и, покорив ближайшую часть Германии переправился через Рейн и [поплыл] по Океану в Британию, и его флот был разметан бурей, [и] плавание было не слишком удачно, и пристали корабли предков наших к побережью, то, как полагают, они вышли на сушу там, где ныне находится крепость Жемайтии Плотели. Ибо и в наше время приставали иные заморские корабли к этому самому побережью.
Здесь наши предки, утомленные и морскими трудностями и опасностями, и владеющие огромным количеством пленных, как мужчин, так и женщин, начали жить в шатрах с очагами, по военному обычаю, до сих [пор] бытующему в Жемайтии. Пройдя оттуда дальше, они покорили соседний народ ятвягов, потом роксоланов, или рутенов, над которыми тогда, как и над москвитянами, господствовали заволжские татары; и во главе каждой рутенской крепости стояли так называемые баскаки (если баскак — это „главарь“, предводитель, то все понятно. Если же это простые сборщики налога, то почему управляют они крепостями?). Они были изгнаны оттуда родителями нашими италами, которые после стали называться литалами, потом — литвинами.
Тогда с присущей им отвагой, избавив рутенский народ, земли и крепости от татарского и баскакского рабства[80] они подчинили своей власти все от моря Жемайтского, называемого Балтийским, до Понта Эвксинского, где [находится] устье Борисфена и до границ Валахии, другой римской колонии и земель Волыни, Подолии, Киевщины, Северы, а также степных областей вплоть до пределов Таврики и Товани, [места] переправы через Борисфен, а отсюда распространились на север к самой крайней и самой близкой к стольному граду Московии крепости [называемой] Можайском, однако, исключая ее, но включая Вязьму, Дорогобуж, Белую, Торопец, Луки, Псков, Новгород и все ближайшие крепости и провинции.
Впоследствии воинской доблестью расширив так владения их, они добыли корону с королевским титулом князю своему Миндовгу, принявшему святое крещение.[81] Но по смерти этого короля погибли как титул королевский, так и христианство, пока соседний христианский с нами народ польский не вернул нас к святому крещению и высокому королевскому титулу, в год [от Рождества] Христа 1386. Он пригласил счастливо правящего здесь прадеда Священного Величества Вашего, блаженной памяти Владислава, по-литовски называемого Ягелло, чтобы объединенная доблесть двух граничащих друг с другом народов усилилась в отражении общего врага имени христианского. В эту землю стекся изо всех других земель самый скверный народ иудейский (judaica), уже распространившийся по всем городам Подолии, Волыни и других плодородных областей; [народ] коварный, ловкий, лживый, подделывающий у нас товары, деньги, расписки, печати, на всех рынках лишающий христиан пропитания, не знающий иных способов [поведения], кроме обмана и клеветы; как доносит Священное Писание, это злейший народ из рода халдеев, развратный, греховный, неверный, подлый, порочный».
Но ведь караимы, живущие возле Тракая, из числа которых Литва поставляла вождей Крымским татарам (о чем тоже вспоминает Литвин), тоже были иудеями! Почему об их иудействе ничего не говорит он здесь? Может быть, тогда они еще не были иудеями? Или это совсем другой народ — иудеи-европейцы?..
Смутная история России
Итак, в какой-то момент истории Татрское крестоносное нашествие заменилось в сознании людей Татарским монгольским нашествием. Когда же это произошло?..
Историко-географическая карта России с латинским текстом, составленная фон Герардом, издана была в 1614 году; так помечено на ней самой. Карта вычерчена в нашей обычной шаровой проекции, ее меридианы дугообразно суживаются к северному полюсу. Первый меридиан ее считается от Парижа, а градусы широты идут от экватора, причем северный полярный круг показан правильно, около 67 градусов. Мы находим на ней обозначенное корабликами судоходство и на «Мурманском», и на Каспийском морях.
Но вот на заволжской стороне ее мы видим изображение трех «монголов» или татар при надписи «tartari», причем один из них вооружен мушкетом — оружием, едва ли известным в то время азиатам, но безусловно известным в Европе и России. Да и одеты эти три «тартарина» по-европейски: один как христианин-каноник, другой как воин, третий — как боярин или князь.
Рисунок показывает нам, что в год создания карты крестоносные ордена уже считались татаро-монгольскими ордами. Значит, «перевертыш» произошел еще до 1614 года. Обратимся же к предыдущему периоду истории России, Смутному времени. Видимо, именно тогда исторически известный и достоверный германский Drang nach Osten превратился в фантастический монгольский Drang nach Westen, поход на Запад. И если так, то в этот период обязательно должно было происходить противоборство сторонников православно-католического униатства с ортодоксальными византинистами.
«Смутное время» начинается со смерти Федора, сына Ивана IV Грозного, и длится до воцарения первого Романова, Михаила. В этом промежутке успели поцарствовать Борис Годунов (ум. в 1605), его сын Федор Борисович, царствовавший меньше года, и ряд так называемых «Лже-Дмитриев».
Самой выдающейся личностью этого времени является Дмитрий, получивший у историков имя Лже-Дмитрия Первого. Вот что говорит о нем официальная история (выписки делаем из «Настольного Энциклопедического Словаря Граната» 1901 года, ибо статьи в нем кратки и даны в виде некоторого обобщенного мнения, что удобно.) Итак, Лже-Дмитрий (скобки наши):
«Личность его до сих пор остается спорной. Общепринятое мнение, что он беглый монах Чудова монастыря, оспаривается многими историками. Первоначально он объявился в (униатской) Польше. Адам Вишневский и Юрий Мнишек первые оказали ему поддержку. Из Польши он разослал грамоты по Руси, призывавшие народ к восстанию против Годунова (защитника греко-русского православия). Враждебная Годунову (за гонения царя на униатов-староверов) партия бояр поддерживала о нем (как об истинном сыне Ивана Грозного) благоприятные слухи. А в староверческом униатском народе, среди которого уже давно бродили слухи о бегстве (якобы убитого) царевича Димитрия (в Польшу) являлись симпатии к нему.
Вступив (во главе польских войск) в пределы России, он большею частью не встречал сопротивления, быстро увеличил свои войска и одержал победу над Мстиславским и Басмановым, высланными против него Годуновым. А после внезапной кончины Годунова (в 1605 году) он вошел в Москву при полном энтузиазме народа.
Когда же царица Марфа (вдова Ивана Грозного и мать Дмитрия), которую он выехал встретить перед Москвой, всенародно обняла его, как сына, всякие сомнения в его личности исчезли. Через некоторое время он обвенчался с Марией Мнишек (католичкой и сторонницей унии), дочерью Юрия Мнишека (по другим сообщениям, обвенчался он с нею еще до похода в Москву) и короновался.
Чтобы упрочить свою власть, он стремился приобрести общее расположение, избегал казней, старался облегчить положение служащих, смягчить и ограничить холопство, сделал суд бесплатным, начал борьбу против лихоимства, объявил свободными и беспошлинными торговлю и ремесла (очень прогрессивные реформы, полезные народу). Во внешней политике он поддерживал дружеские отношения с Европой.
Но Василий Шуйский (очевидно, византинист) возмутил народ против поляков», —
