— Господин Эли, как это… я же… — зашептал Ларри, — я не могу его взять!

— Почему?

— Я же не паладин! Во мне нет течения сил Абсолюта, я ещё даже не инициирован!

— Неправда, Ларри. Ты УЖЕ паладин, а что касается инициации — её за меня провёл лорд Шакир. Помнишь трёх существ, созданных магией? Кто их убил, если не ты? Ты с самого возвращения из Рэндора уже мог пользоваться частью способностей паладина — например, чувством опасности и умением разрушать магию. Да возьми же ты наконец клинок — на нас уже и так смотрят!

Ошеломлённый Ларратос принял меч из рук Элиддина. Он раньше уже держал в руках Малькинур, но этот меч казался гораздо легче. В ту самую секунду, когда Мельд взялся за рукоять меча, что-то изменилось в самом Ларратосе: он больше не воспринимал это оружие как предмет — он чувствовал свой новый меч как новую часть тела, продолжение правой руки. И так же, как руки и ноги, Зариндуил повиновался командам его разума. Подняв меч из Небесной Стали высоко над головой, Ларри сосредоточил на нём свои мысли, и Зариндуил загорелся синем пламенем.

— Учитель, наконец-то я вас нашёл! — молодой человек в чёрных одеяниях неспешно подошёл к высокому орку.

— Я тоже рад встрече с тобой, — Орк говорил глухим низким голосом — низким, но не хриплым, что было совершенно нехарактерно для классических представителей этой расы, — Вижу, ты сумел-таки стать шеддитом.

И действительно, у пояса человека висел меч, а глаза полыхали багровым пламенем ада. В целом же он выглядел вполне симпатично — ярость Хаоса ещё не успела овладеть им.

— Да, учитель, теперь я шеддит! Так что даже паладины мне уже не страшны. Боюсь только, что вы больше не сможете учить меня — теперь моим наставником станет сам Баал Хэрек, губернатор Северного Масхона.

Орк усмехнулся.

— Есть и другие способы обучения помимо утомительной зубрёжки и нудных тренировок. Смотри! — он извлёк из кармана своей мантии треугольную металлическую пластинку. Пластина оказалась выполнена из странного серебристого металла, а в её центре располагалась гравировка, напоминающая оскаленный череп. Мёртвые глаза зияли чернильной темнотой, создавая полную иллюзию провалов в бесконечность. Пластинка свободно помещалась на ладони орка, и над ней курился лёгкий морозный пар.

— Что это, учитель? Очередной могущественный артефакт древности, вытащенный из чьей-нибудь могилы?

— Разумеется, нет! Не верь глупым сказкам о могуществе древней магии. Магический прогресс не стоит на месте, так что жалкие побрякушки древности даже рядом не стояли с достижениями СОВРЕМЕННОЙ магии. Особенно некромантии, — орк усмехнулся, — Нет, этот амулет я создал сам. Ради его создания мне пришлось принести в жертву девятерых орков. Весь ритуал длился девять суток и пожрал пропасть маны. Да и альмагтин для него было достать непросто Но зато… Давай сюда свой меч — сейчас примерим обновку.

Начинающий шеддит послушно извлёк из ножен клинок, тускло блеснувший в свете полной луны.

— Да, Небесная Сталь, — скривился орк, осматривая шеддитский меч. Похоже, у него имелись очень неприятные воспоминания, связанные с подобными мечами — Энергии Хаоса послужат неплохой подпиткой для моего заклятья.

Некромант аккуратно положил пластинку прямо на прохладный металл клинка, сдвинув её основание к самой рукояти. Раздалось лёгкое шипение, ледяной пар стал гуще, и вскоре амулет намертво примёрз к мечу шеддита.

— Ну вот. Силы магии, льда и смерти слились с мощью Хаоса. Отныне этот меч стал Мечом Поглощения, — торжественно произнёс орк. — Теперь твоя учёба превратится в сплошное удовольствие. Дело в том, что заклятый клинок будет поглощать сущности твоих врагов. Достаточно тебе всего лишь убить кого-то — и все его знания, все навыки, все умения, и даже все способности целиком перейдут к тебе. С каждым убитым твоя мощь будет расти — и со временем станет просто немыслимой. А ведь поглощение — это ещё только часть возможностей этого Меча…

Шеддит с благоговением взирал на зачарованное оружие, не замечая ехидной усмешки некроманта.

Утром, в субботу двадцатого июля 1618 года доктор магических наук Юлиус Марр шёл по улице лорда Хаддада в великолепном расположении духа. Вчера он отпраздновал свой день рождения — ему исполнилось двадцать пять лет. Жизнь, как считал Юлиус удалась.

К тому же распогодилось — Марр любовался абсолютно чёрным небом без дождя и без сверкающих молний. Такая погода считалась нехарактерной для Масхона, но сейчас это волновало жителей края меньше всего, поскольку предстояли выборы губернатора Тайверии и всего северного Масхона. Сейчас Юлиус чувствовал себя так здорово, словно только что вышел из храма Хаоса. Гордость переполняла всё его тело. Дело в том, что буквально позавчера Марр защитил диссертацию и получил степень доктора наук по паленгенезии — науки о зарождении жизни.

Великому Альянсу недолго осталось, — думал Юлиус. — Вскоре наш проект "Гончая ада" будет закончен, и тогда непобедимая армия диктатуры с удивительной лёгкостью подчинит себе весь мир. Человек всегда царствовал над человеком во вред ему, — размышлял Марр. — Поэтому только власть демонов способна создать действительно идеальное общество.

Да, Юлиус с детства отличался особенной религиозностью — он соблюдал все посты и молитвы демонам, а в пятнадцать лет совершил паломничества в Баалгард, столицу Масхона, и Верпек, столицу провинции Перифия.

Его убеждения подкреплялись тем, что территории Масхона всё время ширились: некоторые страны Вестланда утратили свою силу, а их чиновники стали алчными: вскоре власть в них ослабла. Тут-то государства Перифия и Келония и оказались объединены стальным кулаком лорда Хариба и его последователя, лорда Хаммона, которые ко всеобщему удовольствию прирезали продажных чиновников. И Юлиус смутно представлял себе, каким образом прочие народы Вестланда могут существовать без такой крепкой власти, как в Масхоне.

Жизнь Юлиуса нельзя назвать лёгкой: Отец умер, когда юному Марру исполнилось шестнадцать, а мать не могла прокормить сына, ибо в молодости стала инвалидом — гигантские крысы отгрызли её правую руку. И Юлиус, простой старшеклассник магической школы, пошёл работать лаборантом — помощником алхимика Интропия. Именно Интропий рассказал своему ассистенту, что он и ещё несколько алхимиков близки к созданию новой области магии — паленгенезии, науки о зарождении жизни. Марр сильно заинтересовался этой областью знаний — ведь паленгенезия могла вернуть его матери руку и даже вернуть к жизни отца. Поэтому сразу после школы Юлиус пошёл в магическую академию, где получил специальность алхимика, а после этого поступил в докторантуру — заниматься паленгенезией под руководством Интропия, который к тому моменту стал профессором. Поскольку такой ценный специалист был необходим диктатуре, Юлиуса даже не призвали в армию. И вот, позавчера, перед самым днём рождения Юлиус получил степень доктора магических наук.

Сейчас Юлиус шёл на работу, в НИИМТ — научно-исследовательский институт магических технологий. Разумеется, власти снабдили его личной самоходной повозкой, но в такую хорошую по масхонским меркам погоду просто грех не пройтись пешком.

И Юлиус шёл по масхонским улицам, сплошь увешанным плакатами: "Вперёд, к созданию ада на Земле", "Уничтожим на Земле эксплуатацию", "Только Хаос и его служитель Баал Хаммон укажут нам истинный путь". На последнем плакате изображались боевые действия: за полем боя стоял на коленях испуганный солдат Диктатуры и просил демонов о помощи, а на заднем плане прибывали самоходные повозки с масхонскими солдатами.

Размечтавшись о скорой победе Масхона над остальными странами, Юлиус совершенно забыл о времени. И когда он взглянул на часы, то понял, что безнадёжно опаздывает на работу. Юлиус бросился бежать, но было уже поздно. В НИИМТе его встретил страшно недовольный Интропий: