– Если судить по выражению твоего лица, можно подумать, что это твоя свадьба. – Томас Эффингтон, герцог Роксборо, передал сыну бокал шампанского. – Может, поделишься, что у тебя на уме?

Джонатон пожал плечами:

– Боюсь, мои мысли не слишком гармонируют с нашим мероприятием. – Он выразительно взглянул на сестру и своего старинного друга Николаса, только что ставшего ее мужем. – Они заслужили право на праздник, и я желаю им счастья.

Молодожены стояли среди толпы доброжелателей, обмениваясь понимающими взглядами; в руке каждый держал бокал с шампанским. Молодая пара решила вопрос о женитьбе и совместной жизни во время рождественского бала, когда они уладили все разногласия и признались друг другу в своих чувствах. Скоропалительность бракосочетания стала причиной нескончаемых сплетен, но Джонатон готов был поспорить, что ни Лиззи, ни Николас, ни какой-либо другой член семьи не придадут этому ни малейшего значения. Этот союз предполагался еще десять лет назад, и вот желанный миг наконец настал.

– Скажи, ты веришь в судьбу? – Этот вопрос Джонатон обращал скорее себе, чем отцу. – Ну, и во все такое…

– В судьбу наций? – Герцог проследил за взглядом сына. – Или людей?

– По-моему, Лиззи и Николас изначально предназначены друг для друга, предопределены друг другу судьбой. – Джонатон прищурился. – Считаешь ли ты, что это возможно?

– В данном случае да. – Герцог кивнул.

– Но ведь прежде они этого не понимали, верно?

– Мы не всегда понимаем, что окажется правильным в будущем. – Старший Эффингтон помолчал. – Особенно когда дело касается сердечных материй. Требуется гораздо больше времени, чтобы человек увидел очевидное. Когда я впервые встретил твою мать, на мне лежала обязанность опекать ее и двух ее сестер на протяжении их первого сезона…

Джонатон вскинул бровь:

– Я не знал этого.

– Твои сестры уже слышали эту историю, но она не относится к разряду тех событий, о которых рассказывают сыну. – Герцог быстро осмотрел зал и остановил взгляд на своей жене. Герцогиня Роксборо выглядела гораздо моложе своих лет; даже на взгляд Джонатона она оставалась женщиной с прекрасной фигурой.

Улыбка коснулась губ герцога.

– Тогда я не хотел ничего другого, кроме как найти для нее подходящего мужа.

– Ты был связан завещанием? – Джонатон затаил дыхание.

– Завещанием? – Герцог покачал головой. – Нет, просто я хотел поскорее сбыть ее с рук.

Джонатон удивленно посмотрел на отца:

– Значит, это не было любовью с первого взгляда? Я всегда считал, что с самой первой встречи ты уже знал: она – твоя женщина.

– Возможно, знал, просто не принимал это всерьез. Тогда я еще не имел желания жениться, хотя, конечно, понимал, что это мой долг. И все же я слишком хорошо проводил время, чтобы оказаться прикованным к жене. – Он бросил выразительный взгляд на сына. – Надеюсь, ты меня поймешь и не осудишь.

– Конечно, нет. – Джонатон понимающе улыбнулся.

– Марианна Шелтон обладала всеми качествами, которые я хотел видеть в жене, но я был слишком упрям, чтобы это признать. Мне понадобилось столкнуться с крайне суровыми обстоятельствами, когда я едва не потерял ее, чтобы наконец образумиться. Все это закончилось тем, что я написал ей стихи.

– И тогда она вышла за тебя?

– Да, хотя даже сейчас мне в это трудно поверить. – Герцог бросил на сына иронический взгляд. – Вывод из этого один: чувства гораздо более важны, мой мальчик, чем действия.

– Слава Богу! – Джонатон расправил плечи.

– Воистину слава Богу. – Герцог засмеялся. – Итак… – Он некоторое время молча смотрел на сына. – Кто же она?

Джонатон вздрогнул.

– Она?

– Женщина, которая взволновала тебя.

– У меня нет никакой женщины.

– Для отца большая радость, когда он понимает, что его сын не умеет искусно лгать. – Герцог усмехнулся. – Полагаю, у тебя мало опыта в таких делах.

– Пожалуй, ты прав. – Джонатон вздохнул. – Кажется, я попал в нелепую ситуацию, и теперь на кон поставлено будущее молодой женщины.

– Вот как?

– Нет-нет, не думай, все не так плохо, как может показаться! – поспешно произнес Джонатон. – Однако…

– Вероятно, речь идет о неосторожности?

– Нет, ничего такого; просто я не знаю, как все это описать. Это длинная, запутанная история, и, боюсь, я в ней выгляжу не лучшим образом. Именно поэтому у меня нет другого выбора, кроме как оказать некой даме посильную помощь – это самое меньшее, что я могу для нее сделать.

– Что ж, понятно. И что именно ты собираешься делать?

– Решение есть всегда, – уверенно сказал Джонатон. – Лучше расскажи, как и когда ты решил жениться на матери?

– Когда осознал, что моя жизнь ничего не стоит без нее, – сказал герцог. – Женитьба оказалась не слишком большой ценой, зато после она всегда была рядом. В итоге я получил самый большой подарок, на который только мог рассчитывать.

– Николас никогда не мучился подобными сомнениями; он хотел жениться на Лиззи с того момента, когда снова увидел ее.

– Да, но Николас однажды потерял ее и, очевидно, извлек из этого урок, а это означает, что он мудрее всех нас. Мало людей получают второй шанс, еще меньше тех, у кого хватает ума воспользоваться им. Тот факт, что эти двое нашли друг друга снова, говорит о наличии связи между ними, способной длиться до конца их дней.

– Да, но как он узнал? И как узнал ты?

– Я хотел бы ответить на этот вопрос, но не могу: просто не имею понятия. То мне хотелось отделаться от нее, то в следующую минуту сделать все возможное, чтобы удержать ее рядом. – Взгляд герцога некоторое время рассеянно блуждал по залу. – Если тебе нравится эта женщина…

– Вот в том-то и дело: я до сих пор не знаю, что именно чувствую. – Джонатон покачал головой. – Она привлекательна, умна, у нее много талантов, и я получаю удовольствие от общения с ней. В то же время она порой приводит меня в замешательство. Я испытываю смятение в ее присутствии. Моя жизнь словно не контролируется мной, когда я нахожусь рядом с ней, и мне это очень не нравится.

– А как ты себя чувствуешь вдалеке от нее?

– Тоже испытываю смятение. Она как мелодия, которую я не могу выбросить из головы. – Джонатон печально вздохнул. – Она славная, и я испытываю определенные чувства к ней, но… тут есть что-то большее, хотя я не знаю, как это объяснить.

– Возможно, это любовь?

– Нет, не думаю. Вряд ли я когда-либо был влюблен, и поэтому не уверен, что распознаю любовь, если она придет ко мне. Вот почему мне нужен совет.

– Совет более опытного и более мудрого человека?

– Да.

– Тогда обратись к маме, – с улыбкой сказал герцог. – По крайней мере в этом вопросе она безусловный авторитет.

Джонатон протестующе вскинул руки:

– Я никогда не мог говорить с матерью об этом. Если она заподозрит, что я пребываю в замешательстве относительно своих чувств, то немедленно заявит, что это любовь, и запланирует свадьбу куда более грандиозную, чем нынешняя. В итоге она заставит меня жениться раньше, чем я успею сделать вдох.

Герцог хмыкнул:

– Не сомневаюсь, она так и поступит.

– Отец, я говорю серьезно. Я просто не знаю, что мне делать.

– Что ж. – Герцог помолчал. – Если ты ценишь мой совет, то пока ничего не делай и продолжай вести себя с этой женщиной также, как прежде. В конце концов ты либо поймешь, что не можешь жить без нее, и тогда тебе все станет ясно, либо обнаружишь, что чувство, которое ты к ней испытывал, безвозвратно ушло.

Джонатон поморщился:

– Это не кажется слишком мудрым.

– Возможно, но похоть может довести тебя до беды, а любовь – убить, если… – Он снова бросил взгляд на жену и удовлетворенно улыбнулся. – Если ты не придешь к этому великолепному концу, к которому ведет славный путь.

Несколько часов спустя, после долгого дня, в течение которого его присутствие было востребовано больше, чем он желал бы, Джонатон наконец освободился и теперь бродил по своему новому дому. Его друг Николас в свое время купил этот особняк лишь потому, что он располагался по соседству с домом Лиззи, с целью снова завоевать ее симпатию. Сейчас, когда Николас и Лиззи поженились, они сочли излишним содержать два дома и планировали продать также дом Лиззи, чтобы приобрести совершенно другой, в котором не будет места призракам прошлого.