– Ну да, конечно! – Джонатон бросил последний тоскливый взгляд в даль коридора, после чего сунул визитную карточку Фионы в карман жилета.

У Лиззи свои собственные проблемы, и независимо от обстоятельств, в которых сейчас находился Джонатон, он обязан оказать сестре посильную помощь. Это был его долг, история которого уходила в далекое прошлое.

Тяжело вздохнув, Джонатон обернулся.

– Так что же? – нетерпеливо переспросила Лиззи. – Ты видел его?

– Мельком…

К тому моменту, когда он уладил дело Лиззи, было уже, по всей видимости, слишком поздно искать Фиону. Это означало, что следует зайти к Оливеру, у которого она проживала, как можно скорее, но как это сделать? Семейные празднества и ритуальные рождественские обязанности с последующим днем подарков займут по меньшей мере два дня, и раньше этого, решил Джонатон, ему вряд ли удастся ее увидеть.

Оставалось лишь надеяться, что за эти два дня ничего бесповоротного не произойдет, а дальше будет видно.

Спустя один, два или три дня, в зависимости от точки зрения и степени отчаяния…

– Ты не считаешь, что он передумал? – этот внезапный вопрос Дженевьевы Фэрчайлд словно повис в воздухе.

Джен сидела, откинувшись в кресле, ее взгляд был устремлен на журнал, который она держала перед собой. Все присутствовавшие в комнате отчетливо понимали значимость этого вопроса, но никто не решался подать голос. – Прошло два полных дня, с учетом сегодняшнего – три, а от Хелмсли ничего, никакой информации.

– Я не считаю сегодняшний день, – сказала Фиона, продолжая шагать по комнате, как она делала это вчера и позавчера в те непродолжительные моменты, когда праздничные мероприятия не занимали ее внимания. Тетя Эдвина пригласила в дом гостей и организовала всевозможные празднества, но Фиона не могла отключиться от переживаний, связанных с предстоящим замужеством.

София Фэрчайлд подняла глаза от вышивания и обменялась понимающим взглядом со своей сестрой-двойняшкой Арабеллой, которая что-то писала за письменным столом.

– На твоем месте я бы считала и сегодняшний день, – тихо проговорила Белл.

– Три дня – это долгий срок, – пробормотала Софи.

– Два дня! – отрезала Фиона. – Прошло только два дня, и один из них – Рождество. Другой – день подарков, его вообще можно не считать. Можно считать, что лорд Хелмсли и я пришли к согласию меньше чем всего один полный день тому назад.

– Если ты хочешь обманывать себя и жить в мире фантазий, эльфов и других созданий, которые не существуют, – сказала Джен таким тоном, словно она разговаривала сама с собой, – то никто тебе в этом не препятствует.

Фиона остановилась и посмотрела на сестру:

– Я не обманываю себя. Лорд Хелмсли – человек чести, и он согласился жениться на мне. Правда, это произошло даже быстрее, чем я ожидала; тем не менее маркиз согласился, и я абсолютно уверена, что он сдержит слово.

– В самом деле уверена? – Дженевьева отбросила в сторону журнал. – Тогда почему ты не сказала об этом Оливеру?

– У меня не было для этого возможности.

– Ты просто избегаешь встречи с ним, – вмешалась Арабелла. – Мы это сразу заметили.

– А вот и нет, – солгала Фиона.

Софи фыркнула, а Белл, вскочив, продела большие пальцы в воображаемые петлицы и, изменив голос, обратилась к сестре:

– Послушай, кузина, расскажи мне, что произошло между тобой и лордом Хелмсли, поскольку он один из моих самых близких друзей, а ты – член моей семьи.

– Ах, дорогой кузен Оливер, – голос Софи сделался неестественно высоким, – я хотела… – она протянула руку в умоляющем жесте, – хотела рассказать тебе все, но боюсь, что упаду в обморок.

Джен отошла чуть в сторону, и Софи театрально упала рядом с креслом.

– Бедная, бедная Фиона. – Джен погладила сестру по голове и изобразила тяжелый вздох. – Она такая хрупкая, а на ней лежит такая ответственность за то, что ее сестры до сих пор остаются одинокими…

– Не вижу в этом ничего смешного. – Фиона, не выдержав, все же усмехнулась. – Насколько я понимаю, Софи изображает меня, а Белл – Оливера, но кого, скажи пожалуйста, изображаешь ты?

– Тетю Эдвину, разумеется. – Джен сцепила ладони под подбородком и закатила глаза. – Ах, эта дорогая, мужественная Фиона! Она заботится об осиротевших сестрах, в то время как ей следует завести собственную семью. Кстати, – Дженевьева улыбнулась, – тетя считает, что ты удивительный человек.

– Она считает, что я всего в одном шаге от того, чтобы навеки остаться старой девой, – уточнила Фиона. – Тетя Эдвина довольно деликатно заметила, что мне уже двадцать пять, а я все еще не замужем.

– Это будет недолго продолжаться при любом раскладе. – Софи неодобрительно посмотрела на сестру. – Ты рассказала Оливеру о завещании отца, так почему же ты не рассказала об этом тете Эдвине?

– В этом случае тетя выдала бы тебя замуж, за один день. – Белл мило улыбнулась. – И за отличного человека, могу поспорить. У нее несметное множество друзей, у которых есть подходящие сыновья, и все они женились бы на тебе не раздумывая.

– Согласна, это не вызвало бы особых трудностей. – Софи окинула Фиону критическим взглядом. – Тебе вряд ли можно дать больше двадцати.

– Спасибо. – Фиона огорченно вздохнула. – Я ни о чем не рассказала тете Эдвине, потому что ситуация неприятная и унизительная, и я предпочитаю, чтобы о ней знало как можно меньше людей. Кроме того, помощь Оливера предпочтительнее помощи его матери.

– Жаль только, что он кузен. – Джен озорно улыбнулась.

– Ну не совсем. – В голосе Белл почувствовалось оживление. – Его тетя, мать Фионы, была первой женой отца. А поскольку отец удочерил нас, когда женился на нашей матери, то тут нет кровного родства.

– Я отлично осведомлена об этом. – Джен вдруг задумалась.

– Немедленно выбросьте это из головы! – Фиона сурово посмотрела на каждую из сестер. – Оливер не может быть потенциальной партией для вас. Мы нуждаемся в семье здесь, в Лондоне, больше, чем в чем-либо еще. Он и его мать – это все, что мы имеем.

– А жаль, – пробормотала Софи.

– Кроме того, тетя Эдвина уже поговаривает о том, чтобы вывести вас в свет этой весной. – Теперь Фиона заговорила более спокойным тоном. – Я бы очень не хотела, чтобы вы пропустили сезон в Лондоне и все его прелести.

Джен посмотрела на брошенный журнал:

– Платья.

– Вечера, – добавила Софи.

– Джентльмены. – Белл рассеянно улыбнулась.

– Ладно, я не буду разочаровывать тетю Эдвину. – София села в кресло. – Она видит в нас дочерей, не так ли?

– Думаю, матери понравились бы планы тети Эдвины. – Джен кивнула. – А также то, что тетя Эдвина любит нас.

Мать девочек, мачеха Фионы, умерла вскоре после того, как Фионе исполнилось восемнадцать, Джен было десять, а близнецам по восемь. Младшие девочки большую часть жизни прожили без матери, и за эту короткую неделю в Лондоне тетя Эдвина заменила им ее. Эдвина была заботливой и мудрой, она обращалась с племянницами так, как это может делать лишь женщина, которая очень хотела иметь дочерей.

– Мы младше тебя, Фиона. У Джен, Софи и у меня достаточно времени, чтобы найти подходящих мужей. – Белл бросила многозначительный взгляд на сестру. – Конечно, насколько мужья будут подходящими, зависит от того, будет ли у нас приданое или нет…

– Я это отлично понимаю, – мрачно подтвердила Фиона.

– Может быть, тебе лучше нанести визит лорду Хелмсли, а не ожидать, когда он сделает это сам? – предложила Дженевьева.

Фиона отрицательно покачала головой:

– Это неприлично.

– Неприлично? А просить его жениться на тебе прилично?

– Ты можешь привести сюда Оливера. – Софи вскинула подбородок. – Но прежде тебе придется рассказать ему.

– Да, видимо, этого не избежать. – Фиона и сама не понимала, почему ей так не хотелось рассказывать Оливеру о том, что произошло в библиотеке Эффингтон-Хауса.

Вполне возможно, она просто не хотела посвящать Оливера или кого-либо другого в свои переживания. Джонатон Эффингтон являлся, пожалуй, единственным мужчиной в мире, за которого она не возражала бы выйти замуж не только в нынешней ситуации. Это могло показаться абсурдным, если учесть, что за прошедшие девять лет она даже мимолетно о нем не вспомнила и никогда не рассматривала его в качестве потенциального жениха.