Мгновенье короче вздоха - и мелькнуло нечто темное, воздух вспороли ярко-желтые когти. Помстилось, будто большая кошачья лапа царапнула гранит. Махнула - и исчезла. Но ничего не изменилось. Почти. Рисунок набирался жизни. Луна полностью проявилась. И, нечто новое - три зубца над ней.

Прошел миг. Или столетие. Не так важно, - ведь это лишь сон?

На сияющий в граните знак легла человеческая ладонь. Правая. Золотистые волосы курчавились, а вдоль указательного пальца тянулась длинная царапина. Костяшки мизинца и безымянного пальца слегка ободраны.

Ладонь легко и нежно погладила Знак. Тот вспыхнул и засверкал сине-золотистыми переливами, постепенно угасая. Чудилось, что тонет он в граните, оставляя меж собой и миром толстую скорлупу прозрачного камня.

Ладонь исчезла.

А через миг на граните сошлись вместе черно-рдяная чешуйчатая длань, громадная кошачья лапа с ярко-желтыми когтями и человеческая рука. Явились, и - пропали. И лишь зыбкая тень легкой улыбки медленно таяла в воздухе.

Мы были. Мы будем. Мы есть.

А ты - спи. И пока ты спишь…

Мы живы.

Здесь и сейчас.

- -

Падает с Древа Жизни плод.

Бывает, надкусишь его - небесная сладость растекается во рту! Бывает - жгучая горечь подземного масла приходит. И ведь не угадаешь, когда и что получишь.

Горьки и сладки плоды Древа Жизни.

Бывает, что приносят такой плод на серебряном подносе - так и просится в рот. Но посмотришь внимательнее - темные пятна медленно движутся под плотной шкуркой. То не просто так - то капли яда кипят внутри.

А в иной день - лежит себе на том же блюде плод, или даже на простом деревянном подносе - невзрачный такой, слишком зеленый, на вид кислый-кислый, и понимаешь - в нем, именно в нем сладость знания и счастье жизни. И сверкают на зеленой кожице агатовые крапинки, и яшмовые листья укрывают его от слишком горячего взора солнца.

Подержишь его в руках - и положишь обратно, наслаждаться видом и ощущением тепла жизни, получать удовольствие от простого созерцания.

Как удивительно.

Тидайосу- шангер подошел к столу, на котором на серебряном подносе лежал плод Древа Жизни. Он положил ладонь на плод и осторожно покатал его по серебру. Плотная поверхность плода слегка покалывала ладонь. Чем? Неизвестно. Кожура плода была гладкая, как полированный мрамор.

Странный дар предков, пришедший из глубин веков - Древо Жизни.

Плоды его могли излечивать многие болезни, а иные - быть смертельным ядом. Иные плоды приносили здоровый сон, после которого люди могли неделями работать с большим напряжением, а другие - вводили в транс и лишали памяти.

Сотни лет Кэнб Агатового Дракона работал с Древом Жизни и преуспел в понимании некоторых тайн Древа. Во многом поэтому даже столетней давности медицина Кинто была не превзойденной последними работами медиков-таревцев.

На Имароссе Древо Жизни почему-то не прижилось. Два драгоценных саженца, купленных северянами за золото весом в три тысячи раз больше, чем весила их драгоценная древесина, так и зачахли. Несмотря на все усилия северных мудрецов и людей, специально присланных дейзаку.

Удивительное дерево.

Под сотню лет он, вначале младший, затем средний, и теперь - Верховный жрец Шангаса при Водоеме, размышлял над загадкой плодов Древа Жизни. Думал долго, так и не придя к какому-либо мнению.

Возможно, правы те, кто полагал Древо Жизни лишь шуткой древнего искусника в Пути Жизни? Чем-то сродни кулинарным шуткам поваров Кинто. В давнем-давнем прошлом жили такие люди - они жили только для себя и своих дел в раскрытии тайн природы.

Так ли?

Об этом слышал Верховный жрец. Он читал это в древнейших из хроник - но не верил. Создание единственного живого существа было столь трудным, настолько удивительным делом! Никто еще на его памяти не смог сотворить живого. Ни жители Кинто, ни лучшие искусники северян. Не может быть, чтобы так много средств и времени было потрачено на шутку, пусть и столь удивительную.

Никто не создавал живого. Никто и никогда.

Если не вспоминать о Сущностях.

Тидайосу- шангер Тяу-Лин убрал руку от плода. На столе перед ним, частью закрывая серебряный поднос, лежала кипа бумаги. Тяу-Лин долго и задумчиво смотрел на нее, затем протянул руку и взял.

Раскрыл.

В который раз он перечитывал распечатанный вычислителем текст. И вновь качал головой - сколь удивительно! Столь страшно и непонятно. Зачем? К чему этот человек проявляет столь неожиданный и странный интерес? Неужели это то, чего жрец страшился все эти годы? Неужели это предвестник того тяжелого и страшного, что накроет Кинто грохочущей и всесокрушающей волной?

Старый жрец почувствовал, что у него болит сердце.

Резкий укол!

Он открыл рот, чтобы крикнуть и позвать на помощь, но изо рта вырвался лишь тихий хрип. Несколько тяжелых минут жрец боролся со своим старым телом и победил. Сердце вновь забилось, как ему и положено. Медленные сдвоенные удары.

Тяу- Лин вытер шитым золотом рукавом пот на лбу, опустился в стоящее рядом со столом кресло и четверть часа отдыхал.

Пора действовать! Он слишком стар, он чересчур долго ждал. Может быть это даже удача, что все происходит сейчас, когда он еще может принести городу пользу? Он достал из кармана серебряную бутылочку и сделал из нее три глотка. Мягкий огонь растекся по его телу.

Жрец достал из кармана телефон. Не глядя, нажал на одну из больших черных кнопок на корпусе. Когда на экране появился его личный помощник, Средний жрец Ван Танмо, Тяу-Лин резко сказал:

- Парадное облачение! И немедленно!

Через минуту, дверь в его покои распахнулась. Во главе двух младших жрецов к нему спешил Ван Танмо. В левой руке он нес парадный халат-кинну - золотистый, расшитый серебряными пенными гребнями и сотней крохотных аметистов. В правой - белые широкие штаны-хаккама, украшенные узорами из той же серебряной нити и мелких изумрудов. На хаккама были вышиты морские волны. Два младших жреца с большим трудом внесли кожаный чехол - в нем были десятки богато украшенных сапог. Тидайосу-шангер особое внимание придавал тому, что обувалось на ноги.

Верховный жрец довольно кивнул. Его помощник оказался быстр в должной мере.

- Эти двое детей мне помогут одеться, а ты… - тут Тяу-Лин задумался, - а ты подготовь Малый Храм к Мерцающему взгляду.

- Но, мой господин, вы уже проводили обряд, и совсем недавно, - удивился Средний жрец.

Тидайосу- шангер нахмурил брови.

- Подготовь Малый Храм и все потребное. И еще, через половину часа мне необходимо поговорить с Хегу-шангером. Узнай, где он и подготовь тайную связь.

Средний жрец удивился, но решил не спорить с Тяу-Лином. Полчаса было мало на обряд Мерцающего взгляда, но приказание было вполне ясно. Он поклонился и вышел.

- Итак, дети, помогите одеться немощному старику, - сказал старый жрец проворно скидывая обычную одежду.

Тридцатилетние дети засуетились вокруг него.

Через десять минут Тидайосу-шангер был облачен в широкие хаккама и легкий нижний халат солнечного цвета. Поверх халата был наброшен кинну и все его боковые тесемки должным образом завязаны. На ногах сидели маленькие сапоги из крашеной толчеными раковинами-туонга кожи.

Верховный жрец был готов.

Один из младших жрецов открыл перед ним дверь, и Верховный жрец Шангаса вышел в ярко освещенный коридор. Путь его был недолог - Малый Храм располагался всего в пятидесяти шагах от его покоев. У дверей храма стояли два прислужника. Они почти неслышно открыли дверь перед ним, и так же тихо ее прикрыли.

Все было готово.

Полутемная комната застыла смертельным покоем, резные ясеневые палочки с выжженными рунами в древней шкатулке ждали его на столе. Там же лежала и книга. Горящая свеча озаряла лишь небольшое пятно на столе - в этот раз служки хорошо закрыли окна плотными занавесями, и ни единый луч солнца не пробивался внутрь.