— А мы просто не полезем внутрь, вот и все, — победно улыбнулся Костик.

— А как же тогда забрать деньги? — озадаченно пробормотал Славик. — Ты извини, Профессор, но что-то я не догоняю.

— Возьмем кого-нибудь из служащих в заложники и потребуем вынести нам все деньги, — понимающе сказал Артем. Он вдруг одним мгновенным движением выхватил пистолет из-под ремня, вытянул руку перед собой и произнес с театральной угрозой: — А ну, гони деньги живо, иначе я пристрелю заложника! Получилось довольно забавно. Ребята засмеялись. Даже Костик улыбнулся.

— Не пойдет, — сказал он.

— Почему?

— Моему боссу на заложников плевать. Когда речь идет о деньгах, ему вообще на все становится плевать. Даже если мы возьмем в заложники половину Москвы, включая его родную маму, денег нам не видать как своих ушей. Этот гад еще и сам команду «пли» подаст, лишь бы не платить.

— Хорошо, — кивнул Димка. — Если твой босс такой жадный клопяра, как ты думаешь его ограбить?

— Слушайте внимательно, — сказал Костик, наклоняясь вперед. — Мы поступим следующим образом…

Конечно, в свете событий последних двух дней Жигулов не надеялся на подарки фортуны. Но после суток откровенной и безжалостной непрухи капризная дама соблаговолила наконец милостиво повернуться к нему лицом. Он как раз заканчивал составлять протокол об изъятии вещественного доказательства — видеокассеты, когда в кабинет заглянул Коля Бадеев. Оперативник пребывал в прекраснейшем расположении духа, в глазах его горел огонек азарта, да и стоял он, едва не приплясывая на месте, что говорило о степени крайнего нетерпения.

— Толя, — с заговорщицким видом зашептал он. — Когда закончишь, спустись вниз. Есть там одна ну очень интересная женщина. Сгорает от желания с тобой познакомиться.

— Нашел что-нибудь? Жигулов мог и не спрашивать. Любой человек, кроме разве что откровенно слепого, сообразил бы: у оперативника большой улов. Большой и необычный. Закончив с протоколом, собрав подписи понятых и президента банка, Жигулов быстро спустился вниз. «Интересная женщина» оказалась миловидной хрупкой девушкой лет двадцати пяти. Она явно терялась среди всеобщей суеты. Патрульные опрашивали других служащих, все говорили одновременно, невольно повышая голос, чтобы быть услышанными, и от этого гомон стоял невероятный. Рядом с девушкой топтался Бадеев. Заметив Жигулова, он оживился, ухватил девушку под острый локоть, развернул лицом в нужную сторону.

— Машенька, это Анатолий Сергеевич Жигулов, наш следователь. Девушка посмотрела на Жигулова внимательно, словно оценивая, затем кивнула:

— Здравствуйте, — и протянула тоненькую ладошку для пожатия.

— Здравствуйте, Маша, — в тон ей ответил Жигулов, аккуратно сжимая прохладные пальцы девушки.

— Маша, — бодренько взял быка за рога оперативник, — расскажите Анатолию Сергеевичу то же самое, что вы рассказали мне. — И победно взглянул на Жигулова, словно бы говоря: «А? Каков?» Маша подумала несколько секунд, затем нерешительно произнесла:

— Я видела преступников.

— Так? — Жигулов стрельнул взглядом в Бадеева. Мол, чем хвалишься-то? Он хотел было сказать: «Здесь все их видели», но передумал. — И что же?

— Нет, — решительно продолжила девушка. — Я неправильно выразилась. Я видела преступников раньше.

— Раньше? — насторожился Жигулов. — Когда раньше?

— Вчера утром. Мы неделями дежурим по сменам, до субботы у меня первая смена… Эти двое… Ну, рыжий и второй, стройный такой, они приходили сюда вчера.

— И чего они хотели?

— Выигрыш получали. В «Русское лото».

— Получили?

— Да. Выигрышный билет оказался действителен, и я выплатила деньги.

— А почему вы так уверены, что это были именно они? — быстро поинтересовался Жигулов. — Вы ведь могли и ошибиться?

— Нет, — категорично покачала головой девушка. — Я работаю в банке почти год и… Знаете, как правило, у кассиров неплохая память на лица. А эти двое, они вели себя довольно странно.

— В чем это выражалось?

— Они нервничали, долго шарили по карманам. У меня сложилось впечатление, что оба были на грани паники. И… я подумала, если они получали выигрыш вчера, почему не обменяли сразу оба билета?

— А вчера они тоже были вдвоем?

— Да, вдвоем. Причем тот, второй…

— Рыжий? — подсказал Жигулов.

— Да, рыжий. Он такой, знаете, — девушка замялась, подыскивая подходящее слово. — Такой… нескладный. Как обезьяна. Или, точнее, как медведь. Ножки короткие. Очень мощный торс. Широкие плечи. Даже, пожалуй, слишком широкие. И такие… маленькие ладони. Чуть побольше, чем у ребенка.

— Вы и ладони заметили?

— Да. Когда он о стойку облокотился. И на костяшках кулака у него мозоли. Как нашлепки коричневые. Жигулов и Бадеев переглянулись.

— Каратист? — предположил Жигулов.

— Похоже, — согласился оперативник.

— А дружок его разговорчивый и улыбался все время. Он студент.

— Вот именно это ты и должен был услышать, — победно возвестил Бадеев. — Студент!

— Это здорово облегчает нам задачу, — согласился Жигулов. — Машенька, а вы не помните, в каком институте учится этот улыбчивый? Может быть, курс помните. Или тип обучения. Дневное там. Или заочное. Не вспомните?

— Я попробую. — Девушка подняла глаза, прищурилась. — Институт… Курс третий. Там печати стояли и год. Как раз третья строчка была заполнена.

— А всего строчек сколько? — выпалил Бадеев.

— Шесть, — не моргнув ответила кассирша. — Форма обучения… дневная. Точно, дневная. А вот институт… Хотя чего мы мучаемся? У меня же в компьютере все должно быть. И в ведомости. Пойдемте. Они дружно проследовали за стойку. Девушка опустилась на стул, выбила дробь на компьютерной клавиатуре. Послышалось негромкое жужжание, затем в окошке монитора возникла таблица.

— Вот, — с удовлетворением констатировала кассирша. — Житков Вячеслав Яковлевич. Московская государственная академия культуры. Предъявлен студенческий билет… Можно предъявлять любой документ, — пояснила она между делом, — лишь бы в нем была фотография… Номер билета КЗ 95–38. Выдан одиннадцатого ноль пятого девяносто шестого года.

— Зафиксируй, — кивнул Бадееву Жигулов и обратился к девушке: — Городской телефон где-нибудь поблизости есть?

— Есть. У охранников.

— Отлично, — Жигулов повернулся, вышел из-за конторки, наклонился к окошку. — Значит, так, Машенька. Вы пока не исчезайте. Сейчас я позвоню в отделение, а потом мы зафиксируем ваши показания в письменном виде. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась девушка.

— Прекрасно. — В «караулке» Жигулов снял трубку, набрал номер. — Миша? Жигулов беспокоит. Олег Поликарпов не вернулся еще? Вернулся? Слушай, найди его. Да, срочно. Спасибо, Миш. Да, я подожду. Он стоял у консоли, слушая звучащие в трубке далекие голоса, глядя на суетившихся вокруг людей, и размышлял о странном фактике. И Дмитрий Ледягин, проходящий по делу о фальшивых долларах, и этот Вячеслав Житков из одного и того же института. Мало того, с одного курса. Конечно, это могло быть простым совпадением, но Жигулов в подобные совпадения не верил.

— Поликарпов у телефона, — всплыл в трубке голос Олега.

— Олег, это Жигулов. Ты сейчас не очень занят? Нет? Хорошо. Слушай, подними данные на некоего Житкова Вячеслава Яковлевича. Точный возраст не установлен. Думаю, года семьдесят восьмого примерно. Да, срочно. А потом сделай-ка вот что. Смотайся в институт культуры… Да, в Химках… Так вот, смотайся в институт и выясни, на каком факультете и в какой группе учатся этот самый Житков и Дмитрий Петрович Ледягин. Да, если закончишь раньше, чем мы вернемся, перезвони в «Кредитный коммерческий банк». Телефон? — Жигулов открыл дверь, спросил у топчущегося возле караулки охранника. — По какому номеру сюда звонить? — Тот назвал номер, Жигулов повторил его оперативнику. — Давай. Еще часа на три, если не больше. Хорошо. Жду. Он вышел из караулки. Бадеев поджидал его у четырнадцатого окошка.

— Ну что, Толя, — понижая голос, сказал он. — Ты тут заканчивай, а я пока смотаюсь в институт культу-ры, возьму этих гавриков и доставлю в отделение. Как говорится, «за рога и в стойло», а?