На следующее утро Монро вылетел первым рейсом на юг из Инвернесса. Когда пластиковые подносы для еды были убраны, стюардесса предложила пассажирам свежие газеты из Лондона. Так как Монро сидел в хвосте самолета, «Таймс» и «Телеграф» ему не достались, но ему хватило «Дейли Экспресс». Новостью дня было ограбление банка в Шеффилде, где два неустановленных человека, предположительно немцы из фракции Красной Армии, похитили 20 000 фунтов стерлингов.

– Проклятые ублюдки, – пробормотал сидевший рядом с Монро английский нефтяник, возвращавшийся с нефтяной платформы в Северном море. Он ткнул ногтем в кричащий заголовок «Экспресс». – Проклятые комми. Я бы их всех подвесил.

Монро согласился, что подвешиванию, несомненно, следует уделить в перспективе внимание.

После прилета в Хитроу он взял такси и поехал к своему заведению, где его сразу же провели в кабинет Барри Ферндэйла.

– Адам, дорогой друг, вы выглядите как совсем другой человек.

Он усадил Монро и предложил ему кофе.

– Так, а теперь о пленке. Вы, должно быть, умираете от желания узнать. Дело в том, мой дорогой, что она подлинная. В этом не может быть никаких сомнений. Все совпадает. В советском министерстве сельского хозяйства была произведена страшная чистка. Выгнали шесть или семь высших функционеров, включая того, как нам кажется, несчастного парня, который сидит сейчас на Лубянке. Это дополнительно подтверждает ее. Но и голоса также подлинные. Как сказали парни из лаборатории, в этом можно не сомневаться. А теперь еще об одной важной вещи: один из наших агентов, работающих в Ленинграде, выехал за город. Там у них на севере они не так много выращивают пшеницы, но тем не менее она там есть. Он остановил машину, чтобы справить малую нужду, и сорвал стебель пораженной пшеницы. Ее доставили три дня назад сюда вместе с диппочтой. Исследования подтвердили, что в корнях повышено содержание этого «линдана». Вот такие дела. Вам удалось раскопать, как изящно выражаются наши американские кузены, изумруд в навозной куче. Такой на двадцать каратов потянет. Кстати, хозяин хочет вас видеть. Сегодня вечером вы возвращаетесь в Москву.

Встреча Монро с сэром Найджелом Ирвином была дружеской, но короткой.

– Хорошо сработано, – сказал хозяин. – Я так понял, что ваша следующая встреча состоится через две недели.

Монро утвердительно кивнул.

– Это может оказаться весьма долговременной операцией, – сделал заключение сэр Найджел, – поэтому может оказаться весьма выгодным, что вы – новый человек в Москве. Никто не станет удивленно поднимать брови, если вы останетесь в Москве еще на пару лет. Но на тот случай, если этот парень вдруг переменит свое решение, – решит пойти на попятную, – надо, чтобы вы его дожали, вытянули из него все, что возможно. Вам нужна какая-нибудь помощь, кто-нибудь для поддержки?

– Нет, благодарю вас, – ответил Монро. – Приняв это решение, агент настаивал, чтобы только я вступал с ним в контакт. Мне кажется, что не стоит вводить других на столь ранней стадии – можем спугнуть. Я также не думаю, что он может свободно разъезжать, как это проделывал Пеньковский. Вишняев никуда не выезжает, поэтому не стоит и Кривому высовываться. Мне придется самому вести его.

Сэр Найджел утвердительно кивнул. «Хорошо, согласен».

Когда Монро ушел, сэр Найджел Ирвин перевернул лицевой стороной вверх папку, которая лежала у него на столе, – это было личное дело Монро. У него были какие-то смутные опасения. Парень был одиноким, он неважно себя чувствовал, работая в коллективе. Представить себе – человек для отдыха путешествует в одиночку в горах Шотландии.

Среди сотрудников фирмы ходила старая поговорка: «Есть старые агенты и есть смелые агенты, но нет старых смелых агентов». Сэр Найджел был старым агентом, и он предпочитал осторожность. Это дело возникло из ничего, совершенно неподготовленное, когда его никто не ожидал. И развивалось оно стремительно. Но с другой стороны, пленка-то подлинная, в этом нет никаких сомнений. Также как в приглашении от премьер-министра навестить ее сегодня вечером на Даунинг Стрит, которое лежало у него на столе. Он, само собой разумеется, проинформировал министра иностранных дел после того, как пленка была проверена, результатом чего и явилось это приглашение.

Задняя дверь дома по Даунинг Стрит, 10 – резиденции премьер-министра Великобритании, – вполне возможно является одной из самых известных дверей во всем мире. Она расположена справа, примерно в двух третях расстояния небольшого тупикового ответвления от Уайтхолла – улицы, словно втиснутой между нависающими громадами зданий правительства и министерства иностранных дел.

Перед этой дверью, – на которой изображены простые белые цифры 10 и висит медный молоток, которую охраняет один невооруженный полицейский констебль, – кучкуются туристы, снимающиеся на память на ее фоне и наблюдающие, как через нее входят и выходят посыльные и разные известные личности.

Вообще говоря, через переднюю дверь проходят обычно общественные деятели, влиятельные лица стараются воспользоваться задней. Дом, называемый в просторечьи «номер 10», расположен под углом в девяносто градусов к зданию правительства, и их задние края почти касаются друг друга, здесь за черной оградой разбит небольшой газон. А там, где края, кажется, уже совсем касаются друг друга, сделан проход к небольшой боковой двери. Именно через эту дверь этим поздним июльским вечером прошел генеральный директор СИС в сопровождении сэра Джулиана Флэннери, секретаря Кабинета. Эту пару сразу же провели на второй этаж, они миновали официальные помещения, где проходили заседания Кабинета, и прошли в личный кабинет премьер-министра.

Премьер-министр прочитала перевод пленки с записью заседания Политбюро, который ей передал министр иностранных дел.

– Вы уже проинформировали американцев об этом деле? – напрямую спросила она.

– Пока нет, мэм, – ответил сэр Найджел. – Мы всего три дня назад окончательно подтвердили ее подлинность.

– Я бы хотела, чтобы вы сделали это лично, – обратилась премьер-министр к сэру Найджелу. Тот, соглашаясь, наклонил голову. – Политические последствия ожидающего Советский Союз зернового голода совершенно безграничны, и США, как самый крупный производитель избыточного зерна в мире, должны быть включены в операцию с самого начала.

– Мне бы не хотелось, чтобы кузены перехватили у нас этого агента, – заметил сэр Найджел. – Ведение этого агента может оказаться исключительно тонким делом. Мне кажется, что нам надо работать с ним самим по себе, в одиночку.

– А они постараются его перехватить? – поинтересовалась премьер-министр.

– Вполне, мэм. Вполне. Мы совместно вели Пеньковского, хотя именно мы завербовали его. Но тогда к этому были свои причины. На этот раз, по-моему, мы должны действовать самостоятельно.

Премьер-министр мгновенно оценила политические преимущества владения таким агентом, который имел доступ к стенограммам заседаний Политбюро.

– Если на вас окажут давление, – заявила она, – обращайтесь сразу ко мне, и я лично переговорю с президентом Мэтьюзом об этом. А тем временем надо, чтобы завтра вы вылетели в Вашингтон и передали им эту пленку или, по крайней мере, ее письменную копию. В любом случае, сегодня вечером я собираюсь переговорить по этому поводу с президентом Мэтьюзом.

Сэр Найджел и сэр Джулиан поднялись было, чтобы уходить, но премьер-министр их задержала.

– Еще одно, – сказала она, – я, естественно, понимаю, что не имею права знать, кто на самом деле этот агент. А Роберту Бенсону вы скажете об этом?

– Конечно, нет, мэм. – Генеральный директор СИС не только бы наотрез отказался раскрыть имя русского агента своему собственному премьер-министру или министру иностранных дел, но даже не собирался ничего сообщать им о Монро, который вел этого агента. Американцы будут проинформированы о Монро, но не о том, с кем он работает. Также как не может быть и речи ни о какой слежке со стороны кузенов за Монро в Москве, – об этом он также позаботится.