С 15.00 до 21.00

Лимузин сэра Найджела Ирвина, в котором находились Барри Ферндэйл и Адам Монро, прибыл на Даунинг-стрит, 10 за несколько секунд до того, как часы пробили три. Когда обоих пропустили в приемную перед кабинетом премьер-министра, сэр Найджел уже был там. Он холодно поздоровался с Монро.

– Я очень надеюсь, что та настойчивость, которую вы проявили для того, чтобы лично доложить премьер-министру, действительно стоила подобных усилий, Монро, – сказал он.

– Думаю, я был прав, сэр Найджел, – ответил Монро.

Генеральный директор СИС подозрительно посмотрел на своего сотрудника: тот был явно измотан и пережил сильный удар в последней стадии операции «Соловей». Однако это не причина, чтобы нарушать дисциплину. Дверь в кабинет отворилась, и в проеме появился сэр Джулиан Флэннери.

– Входите, господа, – велел он.

Адаму Монро никогда до этого не доводилось лично встречаться с премьер-министром. Несмотря на то, что она не спала два дня, она выглядела необыкновенно собранно и свежо. Сначала она приветствовала сэра Найджела, затем пожала руки двум его спутникам, с которыми она до этого не встречалась – с Барри Ферндэйлом и Адамом Монро.

– Господин Монро, – сказала она, – позвольте мне с самого начала выразить вам мое искреннее сожаление о том, что мне пришлось просить вас о деле, чреватом для вас риском, а для вашего агента в Москве – возможным разоблачением. Лично у меня не было ни малейшего желания поступать таким образом, но ответ на вопрос, поставленный президентом Мэтьюзом, действительно имеет международное значение, а должна сказать, что я не часто пользуюсь такими выражениями.

– Благодарю вас за то, что вы так сказали, мэм, – ответил Монро.

Она продолжила объяснять, что в тот самый момент, когда они ведут беседу, капитан «Фреи» Тор Ларсен высаживается на юте крейсера «Аргайлл» для участия в конференции, а также, что этим вечером на десять часов назначен штурм «Фреи» командой водолазов из СБС, которые должны были попытаться уничтожить террористов и детонатор.

При этом известии лицо Монро стало выглядеть словно гранитная маска.

– Мэм, – четко произнося слова, сказал он, – если этим коммандос будет сопутствовать успех, тогда с бандитами будет покончено, оба заключенных в Берлине останутся там же, где и были, а значит, вероятный провал моего агента не имел смысла.

У нее хватило мужества, чтобы принять удар на себя:

– Я могу только повторить мое извинение, господин Монро. План штурма «Фреи» был разработан глубоко ночью – спустя восемь часов после того, как Максим Рудин доставил президенту Мэтьюзу свой ультиматум. В это время вы уже вели консультации с «Соловьем», и было невозможно повернуть назад и не задействовать этого агента.

В комнату зашел сэр Джулиан, который сообщил премьеру:

– Они сейчас начинают, мэм.

Премьер-министр попросила своих трех гостей присаживаться. В углу кабинета стоял громкоговоритель, от которого отходили провода, скрывавшиеся в соседней комнате.

– Господа, начинается конференция на «Аргайлле». Давайте послушаем ее, а затем узнаем от господина Монро причину необыкновенного ультиматума, выдвинутого Максимом Рудиным.

Когда после вызывающей головокружение болтанки под брюхом «Уэссекса» все пять миль до британского крейсера Тор Ларсен наконец ступил на его палубу и освободился от подвесной системы, к реву двигателей над его головой присоединился приветственный свист боцманских дудок.

Вперед выступил капитан «Аргайлла», который отдал честь и протянул руку для рукопожатия.

– Ричард Престон, – представился капитан военно-морских сил.

Ларсен отсалютовал в ответ и пожал ему руку.

– Приветствую на борту моего корабля, капитан, – сказал Престон.

– Спасибо, – поблагодарил Ларсен.

Оба капитана спустились с открытой палубы в самую вместительную каюту на судне – в офицерскую кают-компанию. Здесь капитан Престон официально представил собравшихся:

– Его превосходительство Ян Трейдинг, премьер-министр Нидерландов. Вы уже, по-моему, говорили с ним по телефону… Его превосходительство Конрад Фосс, посол Федеративной Республики Германия… Капитаны: Демулен из французских ВМС, де Йонг – из голландских, Хассельман – из немецких и капитан Мэннинг, представляющий ВМС США.

Майк Мэннинг протянул руку и внимательно посмотрел прямо в глаза бородатого норвежца.

– Рад познакомиться с вами, капитан. – Слова застряли у него в горле.

Тор Ларсен задержал свой взгляд на нем немного дольше, чем на остальных военных моряках, прежде чем обратить внимание на других.

– Наконец, – продолжил капитан Престон, – позвольте представить вам майора Саймона Фэллона, представляющего коммандос Королевской морской пехоты.

Ларсен посмотрел сверху вниз на коренастого, почти квадратного головореза и почувствовал железное рукопожатие на своей ладони. «Итак, – подумал он, – Свобода все-таки был прав».

По приглашению капитана Престона все расселись вокруг огромного обеденного стола.

– Капитан Ларсен, хочу проинформировать вас с самого начала, что наша беседа будет записываться и передаваться в недоступной для перехвата форме напрямую из этой каюты в Уайтхолл, где нас будет слушать английский премьер-министр.

Ларсен кивнул, невольно он то и дело обращал взор на американца: все остальные с интересом смотрели на него, один военный моряк США, опустив голову, изучал поверхность стола из красного дерева.

– Прежде, чем мы начнем, могу я предложить вам что-нибудь? – спросил Престон. – Какой-нибудь напиток? Что-нибудь поесть? Чай или кофе?

– Кофе, если можно. Черный, без сахара.

Капитан Престон кивнул стюарду, который дежурил возле двери, – тот мгновенно исчез.

– Мы договорились, что начнем с того, что зададим вопросы, которые интересуют и заботят все наши правительства, – продолжил капитан Престон. – Господа Трейдинг и Фосс также любезно дали согласие на то, чтобы эти вопросы задавал я. Естественно, любой может задать вопрос, если я что-то пропущу. Во-первых, не могли бы вы ответить, капитан Ларсен, что произошло вчера поздней ночью.

«Неужели это было только вчера, – подумал Ларсен. – Да, три часа ночи в пятницу; а сейчас – пять минут четвертого субботнего дня. Всего тридцать шесть часов, а казались как целая неделя».

Кратко и ясно он описал, как во время ночной вахты произошел захват «Фреи», как бандитам удалось без всяких затруднений подняться на борт и согнать беззащитную команду в склад для красок.

– Значит, их всего семеро? – спросил майор из морской пехоты. – Вы совершенно уверены, что нет никого еще?

– Абсолютно уверен, – ответил Ларсен. – Их всего семь человек.

– А вы знаете, кто они такие? – спросил Престон. – Евреи? Арабы? Может, «красные бригады»?

Ларсен удивленно посмотрел на собравшихся: он совсем забыл, что за пределами «Фреи» никто не знал, кем были террористы.

– Нет, – сказал он. – Они – украинцы, украинские националисты. Их командир называет себя просто «Свобода» и заявляет, что по-украински это означает «свобода». Они все время разговаривают друг с другом на языке, который наверно и есть украинский. Во всяком случае, это язык славянской группы.

– Тогда какого же черта они требуют освободить из Берлина двух русских евреев? – растерянно спросил Ян Трейдинг.

– Я не знаю, – ответил Ларсен. – Их командир заявил, что они его друзья.

– Минуту, – сказал посол Фосс. – Нас всех загипнотизировал тот факт, что Мишкин и Лазарев – евреи, которые хотели выехать в Израиль. Но они ведь оба – выходцы с Украины, из города Львова. Моему правительству даже в голову не могло прийти, что они также могли быть украинскими партизанами.

– Почему они полагают, что освобождение Мишкина и Лазарева поможет делу украинских националистов? – спросил Престон.

– Я не знаю, – ответил Ларсен. – Свобода не говорил об этом. Я спросил его – и он почти уже ответил, но вдруг замолчал. Сказал только, что освобождение двух этих людей нанесет такой удар по Кремлю, что в результате может начаться широкомасштабное народное восстание.