– Ба-ба-ба…- Притворному удивлению Джакуса, казалось, не было предела.- Кого мы лицезреем… Как я понимаю, Вас можно поздравить с благополучным избавлением от девственности?- Лидочка, улыбнувшись, лишь потупила глазки в ответ.

– Ну, и как?- Лидочка молча встала передо мной, вызывающе глядя ему в глаза, прижалась ко мне спиной и подняла руки, закинув их мне на шею. Поскольку была она лишь только в пеньюаре…

– Мда…- Озадачился стоявший перед ней Джакус.- Позвольте, сударыня, вас объять…- Лидочка легко перебросила руки к нему на шею, затем положила голову на плечо, и, наконец, откинувшись, заглянула в глаза:

– Доволен?- Обескураживающе улыбаясь, поинтересовалась она. Джакус ошарашено молчал.

– Пользуйся моментом, медвежонок… пока моему благоверному это нравится…- Хмыкнула она, выскальзывая из его объятий и подходя к Карою. Не дойдя пару шагов, она сделала книксен – видимо, преднамеренно, чтобы был естественный повод раздвинуть в стороны края пеньюара. Карой, откровенно любуясь ею, молчал. Наконец, поняв, что пауза затянулась – он протянул к ней руки и она, оказавшись в его объятиях и буквально "уложив спать" свою очаровательную головку у него на плече, принялась кружиться с ним в каком-то только ей ведомом медленном танце. Смуглянка, нерешительно улыбаясь, пару раз пытался бросить на меня вопросительный взгляд – но, увидев моё абсолютно благожелательное отношение к происходящему, разомлел и стал осторожно поцеловывать Лидочку в шею, в ушко… Джакус, устроившись в кресле, абсолютно удовлетворённо наблюдал за этой сценой. Алозан стоял, как пригвождённый, будучи совершенно обескуражен происходящим.

– Так… Как там насчёт миксера? Интересно – хватит у неё решимости нажать кнопку?- Вдруг нерешительно произнёс он.

– Не знаю, дружище. Не знаю. Знаю только, что мне это уже всё равно: поезд давно ушёл и нет смысла обсуждать, что было бы, если б мы на него успели. Свершилось.- Развёл руками я.

– Мда…- Алозан был явно озадачен.- А… до меня очередь когда-нибудь дойдёт? Вдруг обратился он к Карою.

– Тссс!- Тот, подняв указательный палец, прижал его к губам: – Не спугни. Не так часто мне такое перепадает…

– Боюсь, не дойдёт…- Иронично вздохнув, Лидочка чуть приподняла голову с плеча Кароя.- Дело в том, что я не танцую с незнакомыми, а познакомиться у нас времени может и не быть – все дни и ночи напролёт забронировал вот этот,- она кивнула в мою сторону,- молодой человек: даже, вишь, для его друзей – и то с большим трудом время приходится выкраивать…

– Ай, молодчина…- Чуть не подскочил в своём кресле Джакус.- За словом в карман не лезет…

– Что делать, если карманов нет…- Лидочка, как бы приглашая всех убедиться в справедливости её слов, с совершенно невинным видом развела в стороны полы пеньюара так, что продемонстрировала себя всю, до самых плеч, за которые не сумевший оторваться от неё Карой продолжал обнимать её сзади. Джакус веселился вовсю. Алозан стоял с отвисшей челюстью, начисто забыв о необходимости её подобрать – Лидочка, освободившись одним лёгким движением из объятий Кароя, подошла к нему, размахивая полами пеньюара, и, поддев челюсть указательным пальцем, со звуком её захлопнула, совершенно доведя этим Джакуса до исступления.

– Браво, Браво!- Кричал он, едва не выпрыгивая из кресла и хлопая в ладоши.- Наш человек!

– К ногам таких женщин обычно кладут всё, что имеют…- Потирая подбородок и не находя в себе сил оторвать от Лидочки взгляд, произнёс Карой.

– О, женщина – букет противоречий…

Когда весь мир кладут к твоим ногам -

Сумей не нанести ему увечий:

Он умереть с успехом сможет сам…- Неожиданно продекларировал Алозан.

– Сам придумал?- Оживился Джакус.

– Нет.- Покачал головой тот.- Смуглянка…- И он кивнул на Кароя.

– Ничего себе… А я и не знал, что ты этими делами балуешься… А ну-ка, выдай чего-нибудь… навскидку?- Склонив голову набок, будто уже приготовившись слушать, попросил несколько обескураженный Джакус.

– В глазах любимой промелькнула тень,

И вспыхнул взгляд, такой обычно кроткий…

Последнее, что помню в этот день -

Был черный диск чугунной сковородки…- Спокойно, буквально по слогам, продекламировал тот.- Громовой хохот потряс наши апартаменты. Смеялись все: и "члены холостяцкого совета", и я, и Лидочка. Я вдруг поймал себя на мысли, что хочу как можно дольше слышать её смех – серебристый такой, нежный, переливчатый… Как будто сделанный из инея колокольчик…

– Тоже ты?- Устав смеяться и смахивая последнюю слезинку, поинтересовался Джакус. Карой, тихо улыбаясь, лишь покачал головой.

– Тогда – кто же? Он?- Джакус неуверенно кивнул на Алозана.

– Нет.- Ответил смуглянка.- Я вообще не знаю, кто это. Просто увидел когда-то у кого-то в качестве эпиграфа – вот и запомнилось…

– Автора хочу…- Качнув задумчиво головой, просительно пробасил Джакус.

– Зачем?- Ухмыльнулся Алозан.

– {А познакомиться…}{Признаться, я тоже не прочь с ним познакомиться… (А. Бертьен)}

Спустя несколько минут Лидочка, совершенно не заботясь о свободно развевающихся полах её пеньюара, разливала в рюмки гостям Кшетинское – как мне казалось, едва ли не единственное приличное вино в этой местности. Да и то, как мне толковали, привозное… Собравшимся это откровенно нравилось – каждый с видимым удовольствием любовался ею, пока лилось вино, и – то ли не спешил, то ли не находил в себе сил оторвать от неё взгляд, когда она перемещалась к следующему…

– Скажите…- Когда вино было, наконец, разлито, вдруг поинтересовалась Лидочка,- а почему данное сборище… было названо "холостяцким советом"?- Поинтересовалась она.- Ведь, насколько я понимаю…- и она неуверенно перевела взгляд с Джакуса на Кароя.

– Правильно понимаешь, детка…- Коснувшись губами вина, подтвердил Джакус.- Просто название это давалось давно – ещё до того, как… Понимаешь?- Лидочка кивнула.

– А с тех пор в холостяках остался один только я…- Сыграв максимально возможно расстроенное такой несправедливостью состояние, произнёс Алозан.