– Целуя вас, я почувствовал вкус дегтя.

– Это одна из деталей маскарада. Я должна была выглядеть беззубой старухой. – Пруденс хихикнула и показала свои передние зубы.

– Тут еще осталось пятно. Постойте-ка!.. – Усевшись на кровать, Мэннинг вытащил свой носовой платок. – Вряд ли вы очаруете Хэкетта и его гостей, если явитесь к ним с черными зубами.

Сдвинув брови, он ухватил ее рукой за подбородок и принялся тщательно оттирать зубы кусочком белоснежной материи.

Его лицо было совсем близко. И Пруденс вспомнила, как они целовались. От Мэннинга пахло табаком и зубным порошком, смешанным с мятой. Очень приятный запах! И целуется он хорошо. Сейчас, по прошествии некоторого времени, Пруденс была вынуждена признать это. Ну, конечно, до Джеми ему далеко. Но ведь Джеми – самый лучший, другого такого не найти в целом свете.

– Вот так, – удовлетворенно заявил Мэннинг и спрятал в карман носовой платок. – Теперь вы сможете явиться на ужин во всей своей первозданной красоте.

– Ужин? О Господи! – вскрикнула Пруденс, вспомнив о вечернем приеме. – И зачем я согласилась пойти! Во что мне одеться? Посмотрите! Это же просто лохмотья. Не могу же я нарядиться в ваши брюки и камзол, даже если у вас найдутся лишние, – надо мной все будут смеяться.

Пруденс покраснела. Опять гордыня и пустое тщеславие. Папочке было бы стыдно за нее.

– У меня найдется кое-что получше, – вдруг сказал Мэннинг и подошел к своему сундучку.

Открыв крышку, он долго рылся в нем и наконец извлек оттуда платье, нижнюю юбку и корсет. Шелковая ткань нежнейшего зеленого цвета по краям была расшита розами.

– Это мое любимое, – мрачно сказал Мэннинг, вручая платье Пруденс. – Марта выглядела в нем как королева.

Пруденс смущенно взяла его.

– О, но… вы действительно не будете возражать? Синие глаза Мэннинга не выразили никаких чувств.

– А почему я должен возражать? Это всего лишь платье.

– Но вы оставили его себе на память.

– Да, в минуту слабости. Впрочем, это не ваша забота. А теперь я хочу, чтобы вы уснули. Утром я поговорю с капитаном: может, он разрешит вам высадиться в Портсмуте или в Плимуте. Если же нам придется пройти через весь Канал без остановок, то уж на Азорских-то островах мы наверняка причалим к берегу, чтобы пополнить запасы продовольствия. Там я найду корабль, который отвезет вас назад в Англию. Если у вас нет денег на проезд, я заплачу.

– Но почему вы так много делаете для меня? Неужели в глубине души он все-таки добрый человек?

– Потому что я могу позволить себе это, – ответил Мэннинг, пожав плечами.

Пруденс разочарованно вздохнула. Потом еще раз, но уже по другому поводу. Ведь время летит, пройдут недели, прежде чем она вернется в Лондон. Еще одна задержка, еще одно препятствие на пути к осуществлению главной цели. А бедная Бетси будет с ума сходить от волнения.

Постойте-ка! Что он такое сказал? Азорские острова? Что, если там она найдет корабль, плывущий в Америку? О, какое счастье! Может быть, милостью Божьей, ей удастся увидеть Джеми раньше, чем она предполагала.

– Ваш корабль остановится на Азорских островах? – переспросила Пруденс, просияв от радости.

– Да. Мы ведь следуем в Виргинию. О пресвятые небеса!

– В Виргинию? Как раз туда-то мне и надо попасть! Мэннинг насмешливо вздернул брови.

– Вот как? Неужели вам не нравится Лондон? Все эти грязные улицы, где полным-полно жуликов и размалеванных шлюх?

Нет, этот человек невыносим! Он способен очернить все вокруг.

– Я приехала в Лондон только для того, чтобы заработать на билет до Виргинии, – нетерпеливо объяснила Пруденс. – Там у меня есть… друг, с которым я хочу повидаться. Я должна увидеть его.

Мэннинга, судя по всему, утомил этот разговор. Ему надоело слушать о горестях Пруденс.

– Желаю вам удачи.

– Доктор Мэннинг, я… – Пруденс с трудом подыскивала слова. И равнодушный взгляд доктора отнюдь не облегчал ей задачу. – Когда мы доберемся до Азорских островов… возможно, мне придется ждать несколько недель, прежде чем появится какое-нибудь торговое судно, следующее в Виргинию?..

– Совершенно верно. И что же? Пруденс стиснула руки.

– А можно… можно мне остаться на этом корабле до конца плавания, пока мы не доберемся до Колоний!

– Боже милосердный! В качестве моей «жены»?!

Пруденс была в отчаянии. Ей надо поскорее встретиться с Джеми. От этого зависит вся ее жизнь, ее счастье! И вот появился шанс – словно благословенный дар, ниспосланный небесами.

– Я знаю, даже спрашивать вас об этом неприлично. Но мне так хочется попасть в Виргинию.

– Чтобы повидаться… со своим дружком? – протянул Мэннинг.

– Да, – прошептала она с тоской в голосе. – Я знаю, что буду обузой для вас. Вам придется содержать меня, платить за еду. Но кое-какие деньги у меня есть. – Пруденс порылась в карманах трясущимися руками и выудила оттуда свой утренний заработок. – Вот. Возьмите. Что же касается остального, я уверена, мой друг возместит вам ущерб.

Мэннинг пристально посмотрел на нее:

– Ваш друг? Наверное, возлюбленный? Пруденс вспыхнула и опустила глаза, не в силах вынести этого пронизывающего взгляда.

– И что же произойдет, когда вы его отыщете? Глаза Пруденс наполнились слезами.

– Мы поженимся.

– Долгий же путь вам придется проделать для этого.

– Я не могу ждать, пока он вернется в Лондон! – закричала Пруденс, доведенная до отчаяния.

– А! Теперь понимаю. – Мэннинг окинул ее холодным, бесстрастным взглядом врача. – И через сколько же месяцев вашему другу, – это слово он произнес с кривой усмешкой, – придется жениться волей-неволей?

От стыда у Пруденс вновь запылали щеки. Она совершила позорные, греховные поступки. А теперь Мэннинг, этот человек с ледяным взором, хочет, чтобы она исповедовалась перед ним. Нет, пусть лучше ее сожжет адское пламя, но она не раскроет ему своих тайн!

– Ну, что же вы? Говорите. Вы беременны?

От такой откровенности Пруденс остолбенела и с удивлением уставилась на Мэннинга. Какое ему, собственно, дело? Может, он просто намерен выяснить, девственница она или нет. Бетси всегда говорила, что мужчины обожают девственниц. Пруденс вздохнула. Она так молода и неопытна. А к тому же одинока и растерянна. Мэннинг сумел сбить ее с толку одним бестактным вопросом.

– Я… я уверена, он весь истомился, ожидая меня, – сказала Пруденс. Ее губы дрожали. Джеми, милый Джеми… И вдруг на нее нахлынули воспоминания о пережитых страданиях. Пруденс закрыла лицо руками и разрыдалась. – Но если это так сложно для вас… – выдавила она придушенным голосом.

Мэннинг схватил ее за плечи и заглянул в заплаканное личико. В его глазах промелькнуло нечто похожее на сочувствие.

– Вы еще очень молоды. И, как я подозреваю, очень глупы. – Вздохнув, Росс отпустил ее. – Конечно, это безумие. Но я, наверное, сумею придумать какую-нибудь правдоподобную историю для капитана Хэкетта. Объясню ему, почему вы должны остаться на борту корабля до конца путешествия.

Пруденс шмыгнула носом и вытерла глаза.

– О, спасибо вам, доктор Мэннинг. Спасибо!

В порыве благодарности она бросилась к нему и обвила его руками за шею.

– Боже милостивый! – встревоженно воскликнул Мэннинг, отталкивая от себя Пруденс. Заметив ее изумление, он сухо рассмеялся: – Надеюсь, вы не собираетесь расплачиваться со мной натурой?

Пруденс чуть не задохнулась от ужаса.

– Пресвятые небеса! Конечно, нет.

От взгляда Мэннинга все вокруг, казалось, покрылось инеем.

– В таком случае будьте добры, не поступайте так больше. Последний раз я обнимался со своей женой. И намерен жить воспоминаниями об этом до того дня, когда мы вновь соединимся с ней за гробом. Что касается «доктора Мэннинга», то, поскольку я считаюсь вашим мужем, вам следует называть меня Росс. Привыкайте к этому. Я, разумеется, буду называть вас Мартой. Вы должны откликаться на это имя, как на ваше собственное.

– Конечно, – кивнула Пруденс.