Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— … вы последний раз встречались с Мининой или говорили с ней? — ворвался в ее сознание голос Касенко, и Кира глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, потом отчаянно наморщила лоб.

— Это было… в начале июня, в самом начале… когда еще однозначные числа… знаете?

— Мне известно, что такое начало месяца, — заметил Александр Васильевич. — А точно число?

— По-моему, второе… Да, это совершенно точно было в пятницу!

Он взглянул на календарь и кивнул.

— Продолжайте.

— Это было утром, она ждала меня в сквере возле моей работы.

— Вы договаривались о встрече?

— Нет, и я удивилась, увидев ее там, да еще в такое время, но Вика сказала, что она сейчас на больничном…

— Минина не появлялась на работе с тридцатого мая, но больничного ей никто не давал, и на работе она ничего не объяснила, — Касенко пододвинул к себе чашку и печально заглянул в нее, потом отодвинул на прежнее место. — И как же получилось, что вы, ее близкая подруга, за все это время ни разу не поинтересовались, где она и что с ней?

— Я звонила ей недавно, но она не брала трубку, — Кира почувствовала, что в ее голосе невольно зазвучали оправдывающиеся нотки. — Но я… дело в том, что в то утро мы очень сильно поссорились и перестали общаться.

— Причина ссоры.

— Ну… — Кира посмотрела на свои пальцы. Было совершенно очевидно, что, узнай они причину, бедняге Стасу придется несладко, пусть Вика и возвела на него напраслину. И дернул ее черт сказать, что они поссорились! Мало ли, по какой причине люди не видятся?! Некогда, в конце концов! — … в сущности, это и причиной-то не назовешь. Обе нервные… слово за слово… ну и понеслось. Наорали друг на друга да и разошлись! Да мы с ней за двадцать лет еще не так ссорились! — она попыталась улыбнуться, но улыбка больше походила на гримасу боли.

Вика, Вика, что с тобой случилось… где ты?.. ты мерзавка, но что с тобой случилось?.. ты ведь жива, правда, жива?.. ох, Вика…

— И с тех пор она вам не звонила?

— Нет, ни разу.

— Понятно, — пробормотал Касенко, и Кира моментально вцепилась взглядом в его лицо, пытаясь выяснить, что ему понятно. Но прочесть что-то по беспредельно грустным чертам Александра Васильевича было решительно невозможно. — С кем встречалась ваша подруга? Ведь у нее были… хм-м… приятели?

„Чтобы у Вики да не было приятелей?!“ — подумала Кира почти с негодованием и начала осторожно вытирать кончиком пальца поплывшую тушь, лихорадочно размышляя. Он пока ничего напрямую не спросил про Стаса, так может и не знает о нем? Не следует ли вовсе удалить брата из всего этого, он все равно здесь не при чем?

Но тут сидевший в углу человек сложил газету, коротко приветственно кивнул Кире, и она поняла, что скрывать Стаса бессмысленно. Это был Дашкевич.

— Она встречалась с моим братом, — сказала она. — Но недавно они расстались.

— Вам известна причина?

— Нет. Но, по-моему, Стас к ней просто охладел. Вика… она… — Кира запнулась, в ужасе осознав, что только что чуть не заговорила о подруге в прошедшем времени, словно Вики уже не было в живых. Но она, конечно же, жива, жива! — Она очень темпераментная девушка, а Стас больше флегматик.

Александр Васильевич с минуту разглядывал ее с печальной задумчивостью, постукивая по столешнице кончиками пальцев, а затем неожиданно начал забрасывать Киру короткими вопросами: собиралась ли Вика куда-нибудь уезжать, с кем встречалась еще, круг ее общения, интересы, упоминала ли о каких-то неприятностях на работе, о неприятностях вообще, когда обычно возвращалась домой, часто ли употребляла спиртное, что она вообще была за человек? — отвечайте честно, откровенность только на пользу делу и вашей подруге… и тому подобное — и Кира старательно отвечала — по возможности честно, и когда она уже начала барахтаться в этих бесконечных вопросах, Касенко неожиданно сказал:

— Ну, думаю, достаточно. Если что-то еще вспомните или узнаете, обязательно сообщите.

— Вы ее найдете?! — с отчаяньем спросила Кира, вставая.

— Мы работаем, — обтекаемо ответил Касенко и снова пододвинул к себе кружку. — Работы-то знаете сколько… летаем из угла в угол… Всего доброго.

— А слесаря вы нашли? — неожиданно поинтересовалась она, и сквозь печаль на лице Александра Васильевича проглянула озадаченность.

— Какого слесаря?

— Насчет которого Максим Михайлович к нам как-то приходил… еще в апреле, — она махнула рукой в сторону Дашкевича. Касенко переглянулся с ним и пожал плечами.

— Ах, ну… в общем… это уже… это к делу совершенно не относится. В общем, до свидания.

Кира пристально взглянула на Дашкевича, повернулась и вышла из кабинета, и едва за ней затворилась дверь, как Касенко тут же печально осведомился:

— Макс, о чем это дамочка толкует? О том алкаше из ремонтки? Я же сам им тогда звонил, узнавал… Чего ты инициативу развел? Сериалов насмотрелся? Заняться нечем?! Он вообще не по нам проходит!

— Но ведь его не нашли, не так ли? — заметил Дашкевич.

— Без нас найдут. И так работы по горло! — он фыркнул. — Серию ограблений раскрытую помнишь — бухгалтерш торговых павильонов трясли… с тяжкими телесными? Красавцы полгода сидят — уже третью апелляцию строчат! — Касенко взял со стола пачку листов. — Прибегала сегодня одна из пограбленных, опять скандалила. А пишут-то — умора! Читаю с выражением: „…я был осужден районным судом по такой-то статье к четырем годам восьми месяцам свободы… суд не взял во внимание, а я являюсь единственным своей семьи кормильцем и длительное время находился на свободе…“ И каждый раз такое пишут… прямо не мудаков, которые бабам челюсти сворачивали, а инвалидов войны и труда посадили! Кстати, каждая жалоба на шести листах…

— Я сейчас, — сказал Дашкевич и вышел из кабинета.

Кира еще не ушла — она сидела на скамейке неподалеку и курила, и даже еще не подойдя к ней вплотную, он увидел, как дрожит ее рука.

— Вы позволите присесть? — осведомился он, и Кира, поспешно вытирая ладонью щеку, ответила почти враждебно:

— А вам требуется мое позволение?

— Ну, чего вы так сразу?.. — Дашкевич сел рядом и тоже закурил. — Кира, почему вы спросили про слесаря? У вас пропал близкий человек… пусть вы и были с ним в ссоре… но все равно близкий, а вы интересуетесь каким-то слесарем? Почему?

— А почему им интересуетесь вы, Максим Михайлович? Вы — всего лишь участковый.

— Давайте без отчества, а? — мягко предложил он. — Все-таки, в одном детском саду когда-то были.

Она слабо улыбнулась.

— Я просто вспомнила о нем. Потому что он тоже… пропал. Скажите… Максим… а ее квартира? Может, вы знаете? Там — ничего?

— Ну, с разрешения ее сестры квартиру вскрывали, поскольку ключей у нее не было. Она сказала, что вроде все на месте, хоть толком не знает… Но документы вашей подруги все целы… паспорт. Вот только денег никаких нет… У нее не было накоплений или она все всегда носила с собой?

— Деньги в телефоне, — вяло ответила Кира. — В старом телефоне, в шкафу — это просто футляр без начинки.

— Ну и ну! — Максим почесал затылок. — Кира, вы извините, но мне кажется, что вы чего-то не договариваете.

— Насчет чего? — она отвернулась.

— Насчет того, из-за чего вы поссорились на самом деле.

Кира пожала плечами — жест получился удивительно несчастным.

— Я сказала… — она повернула голову и пристально взглянула ему в глаза — так пристально, что ему отчего-то стало неуютно. — Ее найдут? Скажите, ее ведь найдут?

— Ну, я ведь всего лишь участковый, — Дашкевич развел руками и тут же поспешно добавил. — Но я думаю, найдут. Всякое бывает, молодая девчонка… может загуляла, может еще что… Пока еще рано отчаиваться. И все же, Кира, из-за чего вы поссорились?

— Оставьте меня в покое, — ровным безжизненным голосом произнесла Кира, уронила сигарету и встала. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Она ушла, а Максим остался сидеть, пристально глядя ей вслед, пока девушка не перешла на другую сторону улицы и не пропала из виду.

121
{"b":"96499","o":1}