— Вся тонкость в том, — заметил Мейсон, — что никто не знает, что содержится в этом письме. Содержатся ли обвинения против кого-либо или имеются какие-нибудь улики. В конверте может, чего доброго, содержаться завещание.

— Все ясно. Давайте взглянем на это письмо, — сказал полицейский. Вы адвокат жены. Секретарь здесь. Я представляю закон. Где оно?

— Никто не может вскрыть это письмо без разрешения вдовы покойного.

— Погодите… Я гляжу, с вами трудно иметь дело.

— Нет, если вы действуете в рамках закона. Как вас зовут?

— Я Сидни Бум. Работаю у шерифа. Эта территория не входит в городскую черту. Она является частью округа.

— Прекрасно. Итак, хотите вы действовать в рамках закона или нет?

— Разумеется, я хочу, чтобы все было по закону.

— О'кей. Что касается данной движимости, то она является общей для супругов, и пережившей мужа вдове полагается ее половина. Другая половина достанется ей после утверждения завещания. Формально она располагает правом распоряжаться собственностью прямо сейчас, однако это право не может вступить в силу до тех пор, пока не будет утверждено судом по наследственным делам.

— Повторяю, я не силен в юридических тонкостях, — начал злиться полицейский, но одно совершенно ясно: если имеются какие-то улики, они должны остаться в целости и сохранности.

— Совершенно верно, — продолжил как ни в чем не бывало Мейсон. — Если данное письмо не является уликой, а представляет определенную ценность как объект права собственности, я должен предпринять все возможное, чтобы оно не оказалось за пределами этого дома.

— Что вы имеете в виду?

— Откуда я знаю, что в этом конверте, который должен быть вскрыт в случае смерти его хозяина, не содержится завещание? Может быть, в нем находятся какие-то ценные бумаги, которые он захотел передать своему секретарю? Наконец, там могут быть наличные.

— Лучший способ узнать — вскрыть письмо.

— Кроме того, — Мейсон сделал вид, что не слышит, — в нем может содержаться нечто такое, что имеет непосредственное отношение к указанному имуществу… что-то такое, что носит конфиденциальный характер.

— Но он отдал письмо своему секретарю.

— Не совсем так. Он передал его ей на сохранение. Он не отдавал его ей. Она сама призналась, что в случае, если он его востребует, оно подлежит возврату.

— Нет-нет, я не это хотела сказать, — вставила Мабель Нордж. — Я хотела сказать, он отдал мне письмо, чтобы я передала его в полицию в случае его смерти.

— Он так и сказал — «Передать его в полицию»? — спросил Мейсон.

— Оно должно быть вскрыто в случае его смерти.

— Он не просил передавать его в полицию?

— Как вам сказать… я не помню, что он в точности говорил.

— Вот видите.

— Эта женщина все записывает, — заметила Мабель Нордж, указывая на Деллу Стрит. — Она записывает все, что мы говорим.

— Вы против? — спросил Мейсон.

— Мне… мне кажется, что это нечестно.

— Отчего же? Вы хотите внести какие-то изменения в сказанное ранее? После того, как все хорошенько обдумали?

— Я думаю… вы ужасный человек.

— Так думают многие.

— Но мы не можем, — полицейский упрямо продолжал гнуть свое, — обойти вопрос об уликах. Не понимаю, что происходит, но эта молодая женщина, которая здесь работает, утверждает, что имеется какой-то конверт, который необходимо вскрыть в случае чьей-то смерти, и что содержащаяся в нем информация может привести к…

— …задержанию человека, виновного в его смерти, — отчеканила Мабель Нордж.

— Вы утверждаете, что он был убит?

— Вполне возможно.

— Вы убеждены в этом?

— Я только знаю, что он всегда боялся этого.

— Вы также знали, что он находится под наблюдением врача, не так ли?

— Э… да.

— И что с его высоким давлением и плохими сосудами он может в любую минуту умереть?

— Он не сообщал мне такие подробности.

— Но он говорил с вами о своей жене?

— Ну… не совсем так.

— Следовательно, вы не знаете, что содержится в письме? И можете только догадываться?

— Как вам сказать… Я так предполагаю. Скоро узнаем. Бум решил напомнить о себе.

— Где это письмо? — решительно потребовал он.

— В моем столе, в ящике.

— Достаньте его!

— Минутку, минутку, — вмешался Мейсон. — Такое решение будет крайне необычным и совершенно противозаконным.

— Я все же рискну, — заявил полицейский. — Под мою ответственность. Я прослежу за тем, чтобы эта женщина ничего не взяла из стола, кроме письма, и если оно действительно там лежит, я гарантирую, что с ним ничего не произойдет. Я вас не знаю, но, судя по всему, вы адвокат вдовы. Вы прибыли сюда довольно быстро.

— И, вероятно, весьма кстати, — дружелюбно улыбаясь, заметил Мейсон. — Поскольку я должен обеспечить сохранность имущества.

Мейсон кивнул в сторону Мабель Нордж, которая возилась с правой дверцей своего стола.

— Почему она здесь в такое позднее время?

— Она здесь работает.

— Ночью? — удивился Мейсон.

Полицейский нахмурился.

— Эй, — обратился он к мисс Мабель, — что вы здесь делаете ночью?

— Я… я проезжала мимо и увидела огни.

— И куда вы направлялись? — спросил Мейсон.

— Просто проезжала мимо.

— Но ведь тут тупик, — заметил Мейсон.

— Я… я… я хочу сказать… ехала мимо. Я…

— Вы ехали именно сюда? — наседал Мейсон.

— Это совсем вас не касается, — ее глаза сверкнули.

— Все ясно, — удовлетворенно произнес Мейсон. — Итак, она здесь. Ей тут нечего делать в такое позднее время. Или есть дела?

— Послушайте, — проговорил полицейский, — все очень запутано, и я не хочу из-за вас иметь неприятности.

— Они вам обеспечены, если вы попытаетесь что-нибудь тронуть.

— Полицейский подошел к Мабель Нордж и предупредил:

— Вы не должны здесь ничего трогать, кроме этого письма. Так где же оно?

— В ящике… В шкатулке…

— Хорошо. Я заберу его.

— Шкатулка заперта, — сказала она, выдвигая ящик. Бум взял шкатулку и встряхнул ее.

— Ничего подобного!

— Странно… я думала… Она должна быть закрыта.

— Рекомендую вам не трогать конверт, — остановил полицейского Мейсон.

Бум сосредоточенно уставился на конверт в шкатулке, затем медленно закрыл крышку.

— Что, по-вашему, с ним надо делать?

— Представить в суде.

— Предположим, с ним что-то случилось?

— Сделайте так, чтобы не случилось.

— Вы хотите сказать, чтобы я…

— Вы угадали, — ответил Мейсон, — положите ее в сейф. Передайте правосудию. Пусть судья, ведущий дела о наследстве, вскроет письмо в присутствии представителей налогового управления.

Мабель Нордж в раздражении топнула ногой, на глазах ее выступили слезы.

— Открывайте! Вот дурак!

Мейсон в упор взглянул на полицейского.

— Допустим, в конверте деньги, даже купюры в тысячу долларов, которые он хотел оставить своему секретарю? Вы готовы нести ответственность за вскрытие письма? В суде и перед налоговым управлением? Думаете, вам поверят на слово? Предположим, вам скажут: не хватает двух банкнот… Вы же прекрасно знаете, такие улики должны храниться в сейфе банка. Вы не имеете права прикасаться к конверту, равно как и представители банка. Он должен храниться опечатанным и может быть вскрыт только в присутствии оценщика налогов на наследство.

— Да, пожалуй, — процедил сквозь зубы Бум и повернулся к Мабель Нордж.

— Дурак! — выпалила Мабель. Лицо Бума сделалось красным.

— Повторяю, — перешла она почти на крик, — жена хотела свети его в могилу. Он догадывался об этом. В письме содержатся доказательства, подтверждающие ее причастность к еще одному убийству.

Мейсон пожал плечами и спокойно произнес:

— Это ваша работа. Вы просто обязаны передать письмо кому следует.

Полицейский заколебался.

— Откройте же его, — продолжала настаивать Мабель Нордж. — Разве вы не видите, что он заговаривает вам зубы, делает все, чтобы доказательства мистера Давенпорта не попали вам в руки?