— Я отказываюсь отвечать.

— Кроме того, — продолжал адвокат, — он рассказал вам, что растратил деньги, вырученные от продажи имущества своей жены, не правда ли? Он также жаловался, что назойливая тетка постоянно требует от миссис Давенпорт жесткого контроля и что игра окончена, что он выудил у нее тысячи наличных денег и что, если он не исчезнет, все обнаружится и его привлекут к ответу в судебном порядке. Он не просил вас помочь?

— Я отказываюсь отвечать на основании моих конституционных прав.

— Не говорил ли он также, что отравил Гортензию Пэкстон, что он боится эксгумации ее тела, что он хочет, чтобы его считали мертвым, когда она будет проводиться, и что вам будет хорошо заплачено за работу?

— Я отказываюсь говорить.

— После того, как Давенпорт очутился в этом прицепе, вы дали ему виски, содержавшие цианистый калий. Вам было известно, что у него есть чемоданы с наличными, которые он скопил обманным путем, манипулируя имуществом жены. Вы дали ему виски, в котором…

— Я не давал. Я тут ни при чем! — закричал доктор Рено. — Я не имел ни малейшего понятия, что находится в чемоданах. Но если вы такой умный, то лучше поищите того, кого собирался перегнать этот дом-прицеп в Неваду.

— Вы имеете в виду, надо думать, Джэкмона Бекмейэра, частного детектива из Бейкерсфилда.

— Да! — почти закричал доктор Рено. Мейсон повернулся к Вандлингу.

— А теперь, мистер окружной прокурор, я хотел бы предложить, чтобы вы взяли под стражу доктора Рено, а также выписали ордер на арест Джексона Бекмейэра. Мне кажется, что после того, как доктор Рено закончит давать показания, мы узнаем, что же в действительности произошло.

Вандлинг снова вскочил со стула.

— Я хотел бы выразить свою признательность мистеру Перри Мейсону за тесное сотрудничество. Одновременно с разрешения суда я хотел бы снять обвинение с подсудимой, Мирны Давенпорт.

Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк и Тальберг Вандлинг, собравшиеся за столом в гостиной номера, занимаемого Мейсоном, подняли свои бокалы.

— За успех! — произнес Вандлинг.

— Я не понимаю одного, — признался он, — почему окружной прокурор Лос-Анджелеса предупреждал, что я буду иметь дело с исчадием ада.., этаким смердящим парнокопытным с рогами на голове и хвостом. Спасибо за сотрудничество. Все только и говорят о моих детективных способностях.

— Ерунда, — отмахнулся Мейсон, — если бы все окружные прокуроры так работали, эффект был бы гораздо большим. Но хватит об этом. Расскажите нам про доктора Рено.

— Доктор Рено во всем признался. Никакого иммунитета ему не было обещано. Поразмыслив, он пришел к выводу, что лучше облегчить душу, и сомневаться в том, что произошло, не приходится. Вы правильно угадали, Мейсон. Давенпорт отравил Гортензию Пэкстон, чтобы деньги Делано попали к его жене. После чего он превратил все имущество в наличные, принялся манипулировать фондами и запутывать счета, одновременно подготавливая почву для того, чтобы взвалить всю вину за смерть Гортензии Пэкстон на жену, на случай, если начнется расследование.

Мейсон кивнул, как бы подтверждая сказанное.

— Давенпорт понимал, что он попадет под подозрение, если не поставит под удар кого-то другого, — продолжал Вандлинг. — Поэтому он очень ловко сообщил в присутствии Сары Ансел, что оставил письмо у своего секретаря, в котором обвинял жену в отравлении Гортензии Пэкстон и намерении отравить его, хотя в конверте ничего, кроме чистых листов бумаги, не оказалось. Решив, что почва подготовлена, он набил чемоданы деньгами и отправился во Фресно организовывать свою «смерть». Предварительно они с доктором Рено, пользовавшимся сомнительной репутацией, решили организовать обстоятельства смерти таким образом, чтобы смерть смахивала на отравление. Затем они устроили исчезновение трупа, дабы избежать его вскрытия. Давенпорт сказал доктору Рено, что будет подозрительно, если пропадут его вещи, поэтому он купил дорожную сумку, в которую положил лишь туалетные принадлежности и коробку с конфетами, на которых имелись отпечатки пальцев жены. Доктор Рено с помощью шприца ввел яд в каждую конфету и тщательно заделал все отверстия — Давенпорт велел ему ввести мышьяк и цианид, зная, что жена применяет эти два яда. Затем Давенпорт спрятал чемодан с деньгами в багажнике подживавшей его машины, а доктор Рено дал ему рвотное средство, чтобы стимулировать симптомы коллапса и отравления мышьяком. Выбравшись из окна, Давенпорт поехал к дому-прицепу, спрятанному в трех милях от города. Естественно, Давенпорт хотел снять все деньги со счета в Парадизе. Он предполагал, что переводы поступят в пятницу или, в крайнем случае, в субботу, но их не было, и пришлось ждать до понедельника. А тем временем все было подготовлено к тому, чтобы сфабриковать «смерть» в понедельник днем. Каким-то образом Давенпорт узнал о эксгумации трупа Гортензии Пэкстон, и ему пришлось действовать быстро. Несколько дней назад он сказал своей преданной секретарше, Мабел Нордж, что собирается ехать домой, но боится жены, и что ей, Мабел Нордж, необходимо снять все до единого цента со счета в Парадизе и привезти деньги в Сан-Бернардино, где она встретится с одним человеком, который должен заключить с Давенпортом сделку. Этот человек назовет пароль, и она передаст ему деньги. Этим человеком оказался Бекмейэр, третий в сговоре. Они с Давенпортом уже успели успешно провернуть несколько махинаций. Давенпорт использовал Бекмейэра как ширму для перекачки наличных со многих счетов. Когда Давенпорт сказал, что ему, возможно, придется бежать из страны, Бекмейэр намекнул на знакомого доктора, который за деньги сделает все что угодно и который сейчас сидит на мели. Бекмейэр представил Давенпорту доктора Рено. Был разработан план, в соответствии с которым Эд Давенпорт якобы умирал, но умирал таким образом, чтобы оказаться жертвой насилия, а не подозреваемым. Доктор Рено получил пять тысяч долларов за работу. Он утверждает, что не имеет ни малейшего понятия, сколько урвал Бекмейэр, скорее всего намного больше. Так вот, Бекмейэру поручалось перегнать дом-прицеп в Неваду с живым и невредимым Эдом Давенпортом. Таким образом, свидетель, заметивший, как Давенпорт вылез из окна и вздумавший преследовать его исчез бы бесследно. На Бекмейэре лежало техническое обеспечение всей операции. От доктора Рено требовалась только констатация факта смерти. Мабель Нордж было приказано отправиться в офис, расположенный в Парадизе. Там, в понедельник вечером, уже имея деньги на руках, она должна была получить по телефону соответствующие распоряжения. Ей дали понять: все делается для того, чтобы миссис Давенпорт ничего не знала о намечавшейся сделке. По словам доктора Рено, Бекмейэр быстро сориентировался в обстановке. Он пронюхал, что Давенпорт собирается получить более двухсот тысяч долларов, и ему пришла в голову блестящая идея — а почему бы не сделать так, чтобы Давенпорт действительно исчез. Ведь доктор Рено ничего не заподозрит, так как сам будет способствовать реализации плана. По идее, конечно, все должно было выглядеть так, будто Мирна Давенпорт отравила мужа, дав ему злополучную конфету, а потом довершила дело, оставшись наедине с мужем, который, по их замыслу, должен был находиться при смерти. Естественно, лицам, вступившим в сговор, труп был ни к чему, поэтому они постарались избавиться от него с помощью воображаемого сообщника Мирны, который якобы вытащил мертвое тело через окно. Бекмейэр тщательно продумал план операции. За несколько дней до начала ее реализации он подыскал заброшенный участок вблизи того места, где стоял дом-прицеп, и вырыл могилу. Когда Давенпорт — в соответствии с разработанным планом — очутился в прицепе, Бекмейэр дал ему ветчину с яичницей. Доктор Рено рассказал на допросе, что он предупредил Давенпорта, чтобы тот что-нибудь поел, иначе ему действительно грозило полное истощение. Давенпорт съел эту ветчину, и они с Бекмейэром решили обмыть проведенную операцию. Потом Бекмейэр незаметно подмешал в виски Давенпорта цианистый калий. Смерть наступила мгновенно. Бекмейэер привез труп к заранее отрытой яме, закопал его и уехал. Бекмейэр знал: на счету в Парадизе оставалось около тридцати тысяч долларов. Ему поручалось сообщить Мабель Нордж, куда именно в Сан-Бернардино надо доставить эти деньги. Заранее было условлено, что Бекмейэр позвонит по определенному телефону в Парадизе, укажет только адрес для встречи и повесит трубку, дабы невозможно стало проследить, откуда звонили — на случай, если дело сорвется. Бекмейэр оказался парнем не промах. После звонка в Парадизе он сообразил, какими последствиями чреват для него его звонок, если выяснится, что он по телефону разговаривал не с Мабел Нордж. Поэтому Бекмейэр сразу же решил выдать себя за частного детектива, якобы нанятого Давенпортом для того, чтобы следить за мотелем в Сан-Бернардино, и написал вам письмо, которое оправдывало бы его присутствие в этом городе… Вот, собственно, и вся история доктора Рено. По всей видимости, она достоверна. Бекмейэр, конечно, постарается взвалить всю вину на доктора Рено, но мы добьемся от них чистосердечных признаний.