— Вы сообщили им, что мистер Давенпорт умирает?

— Я сказал, что он серьезно болен.

— И что было потом?

— Где-то между двумя и тремя часами они позвонили мне, и я бросился в мотель к мистеру Давенпорту.

— Что дальше?

— Я попытался нащупать пульс. Я дал возбуждающее для активизации сердца — оно не помогло. Он слабел на глазах и внезапно умер.

— Каковы ваши последующие действия?

— Я сказал миссис Давенпорт, что не могу подписать свидетельство о смерти, что вынужден предпринять определенные меры по сохранности вещественных доказательств. Потом запер комнату и ушел.

— Ваши последующие действия?

— Я поставил в известность власти.

— Что последовало за этим?

— После того как я вернулся с представителями властей, труп исчез.

— Подождите, доктор, — удивленно произнес Вандлинг. — Вы говорите, что труп исчез?

— Совершенно верно, — отчеканил доктор Рено. — Труп исчез. — Он сделал паузу и медленно повторил, делая ударение на каждом слове. — Труп исчез!

— Почему вы сделали такой вывод, доктор?

— Потому что труп не может подняться и выйти из комнаты.

— Вы уверены, что мистер Давенпорт был мертв?

— Я убежден, что он умер. Я видел, как он умирал.

— Случаются ошибки. Иногда состояние комы ошибочно диагностируется как смерть.

— Мне это известно. Но у меня никогда таких ошибок не было. Мне кажется, такие ошибки случаются, когда человек находится в каталептическом или в бессознательном состоянии, и врач по ошибке принимает это за смерть. Другими словами, я исключаю такое состояние, если врач находится у постели больного и фактически видит наступление смерти.

— Как долго вы отсутствовали? — задал свой следующий вопрос Вандлинг. — То есть, сколько времени прошло с того момента, когда вы объявили миссис Давенпорт, что ее муж умер, и ушли, а потом вернулись с представителями властей?

— Я полагаю, около часа.

— Значит, вы утверждаете, что мистер Давенпорт скончался.., в каком часу, доктор?

— Я утверждаю, что смерть наступила между двумя тридцатью и тремя часами пополудни. Я точно не проверял по своим часам, но думаю, что где-то в этом пределе. Я могу определенно утверждать, что из комнаты, пока я отсутствовал, отдельное лицо или группа лиц вынесли труп.

— Приступайте к перекрестному допросу, — обратился Вандлинг к Мейсону.

— Доктор, — попросил адвокат, — давайте все уточним. В первый раз вы видели Эда Давенпорта утром между восемью и девятью?

— Правильно.

— Он сказал вам, что почувствовал себя плохо приблизительно в семь утра?

— Да, сэр.

— И какими были симптомы, когда вы первый раз обследовали его?

— Он находился на грани крайнего истощения и коллапса.

— Отмечались симптомы отравления мышьяком?

— В то время — нет. Он сказал, что его постоянно рвет, трясет и живот сводит судорога.

— Это нельзя назвать симптомами отравления мышьяком?

— Если он, мистер Мейсон, принял внутрь мышьяк, скажем, незадолго до семи часов утра и состояние его организма вызвало почти мгновенную тошноту, в таком случае срыгивание яда вполне могло обусловить появление тех симптомов, которые я наблюдал.

— Значит, Давенпорт сказал вам, что подозревает жену в отравлении?

— Совершенно определенно.

— Что он съел конфету из коробки, которую жена положила ему в сумку, и что он уверен, эта конфета с ядом?

— Да, сэр.

— Он объяснил, почему съел эту конфету около семи утра?

— Да, сэр. Он сказал, что у него бывают запои и довольно часто. И когда наступает непреодолимое желание выпить, ему удается перебороть это желание с помощью большого количества конфет.

— Следовательно, — спросил Мейсон, — как только ему стало плохо, он сразу же подумал о конфетах?

— Видите ли, он, в принципе, так не говорил, я передаю общий смысл его слов. Да, сэр.

— Он находился в состоянии шока, крайней депрессии, когда вы увидели его?

— Да, сэр.

— И ему не стало лучше?

— Нет, сэр.

— У вас создалось впечатление, что для него это может означать конец?

— Да, сэр.

— Скорее от ослабления организма и шока, чем в результате отравления мышьяком?

— Да, сэр, учитывая его общее физическое состояние.

— Значит, вы вызвали его жену?

— Да, сэр.

— Вам знакомы симптомы отравления цианистым калием?

— Да, сэр.

— А теперь, доктор, — продолжал Мейсон, — ответьте, как могло получиться или, точнее говоря, как вы объясните следующий факт: человек, который подозревает, что съеденная им конфета отравлена, все же решается съесть вторую в три часа дня?

— О, постойте! — вскочил со своего места Вандлинг. — Данный вопрос носит косвенный характер.

— Я пытаюсь выяснить мнение доктора, — ответил Мейсон.

Судья Сайлер, который, по-видимому, занял выжидательную позицию, надеясь, что защита и обвинение сами все выяснят, внимательно посмотрел сначала на Мейсона, потом на Вандлинга.

— Нет! — резко ответил доктор Рено.

— Что значит «нет»? — спросил Мейсон.

— Он не принимал вторую конфету. Вандлинг сделал неопределенный жест рукой, сел и, улыбнувшись, сказал:

— Хорошо, продолжайте. Вы отвечаете прекрасно.

— Вы слышали показания доктора Хекси, который констатировал, что этот мужчина умер от отравления цианистым калием?

— Да, сэр.

— Вы не собираетесь оспаривать это утверждение?

— Это не моя область, я не могу оспаривать выводы, сделанные паталогоанатом.

— Хорошо, — произнес Мейсон. — Умер этот человек от отравления цианидом? Вы присутствовали при его смерти. Вам были известны симптомы. Наблюдались ли у него симптомы отравления цианидом?

— Нет, сэр, не наблюдались.

— Не наблюдались? — переспросил Мейсон. Доктор Рено стиснул зубы.

— Не наблюдались.

— Значит, вы не считаете, что причиной смерти послужил яд?

— Подождите, мистер Мейсон. Это совершенно другое дело. Я считаю, что причиной его смерти действительно явился яд.

— Но вы не считаете, что это был цианистый калий?

— Нет, сэр, не считаю.

— Минутку, ваша честь, — снова прервал Мейсона Вандлинг, поднимаясь со своего места. — Возникает ситуация, которую я никак не предвидел. Вынужден признать, что я не допрашивал доктора Рено относительно причины смерти, поскольку был уверен, что присутствие яда, обнаруженного при вскрытии тела, однозначно указывает на причину смерти.

— Вам будет предоставлена возможность опроса свидетеля, — заметил Мейсон. — Я задаю доктору точно сформулированные вопросы, проводя свой перекрестный допрос, и я хочу получить точно сформулированные ответы. Я прошу запротоколировать эти ответы.

— Хорошо, хорошо. Они будут запротоколированы, — ответил Вандлинг.

— У вас имеются возражения по моему перекрестному допросу? — спросил Мейсон. Вандлинг сел и сказал:

— Нет, продолжайте. Надо установить факты, какими бы они ни были.

Мейсон возобновил свой допрос.

— Итак, доктор, давайте определимся. Вы видели, как этот человек умер?

— Да, сэр.

— Вам знакомы симптомы отравления цианистым калием?

— Да, сэр.

— Вы не считаете, что он умер от этого яда?

— Не считаю. Исключено. Нет ни одного типичного симптома. Его смерть — результат истощения, шока и неспособности восстановить силы в результате приема яда вовнутрь.

— Вам не известно, принял ли он какой-либо яд?

— Мне только известно то, что он сказал мне, и я знаю, какие у него наблюдались симптомы.

— Он сказал вам, что жена пыталась отравить его. Он сказал вам, что съел конфету из коробки, что вскоре после принятия этой конфеты…

— Сразу же после ее принятия, — уточнил доктор.

— Хорошо, сразу же после ее принятия у него появились соответствующие симптомы: боль, судорога, рвота.

— Да, сэр.

— И, по мнению Давенпорта, это было вызвано отравлением мышьяком?

— Просто отравлением. Мне кажется, он ничего не говорил о мышьяке.., хотя, может быть, и говорил.