В первый момент охваченный паническим страхом, он действительно беспорядочно падал. Потом что-то царапнуло его по лицу, и он инстинктивно схватился обеими руками за сеть, мимо которой пролетал.

Падение прекратилось так резко, что руки чуть не вывернуло из суставов: он, раскачиваясь, повис над бездной. Сойер закрыл глаза и обеими руками вцепился в спасительную сеть, которая угрожающе трещала и рвалась под тяжестью его тела, опускаясь толчками всё ниже и ниже. Он осторожно открыл глаза. Спасительная опора была столь ненадёжной, что малейшее резкое движение в этой ситуации могло оказаться роковым.

Зато теперь он всё видел. Сильный, яркий свет заливал безбрежное пространство под ним. Там, внизу, была видна другая планета. Сеть, которая его держала, на самом деле оказалась клубком спутанных корней деревьев. Слой почвы по краю чудовищного обрыва был очень тонким, корни деревьев частично вросли в землю, частично болтались в воздухе. Чуть выше корни были крепче и надёжнее. До них можно было попытаться дотянуться, но он боялся сделать лишнее движение.

Несколько камушков упали сверху на голову и плечи. Он приподнял голову. На краю обрыва появилась торжествующее лицо Нэсс. Увидев Сойера, она нахмурилась.

— О! — воскликнула она несколько смущённо. Сойер ничего не сказал. Он не рискнул. Все его мысли были заняты тем, чтобы определить, выдержит ли сплетение корней вес его тела, если он будет держаться за них одной рукой, а другой попытается дотянуться до более толстых корней. — Нет, — решил он, — корни вряд ли выдержат.

Нэсс нерешительно спросила: «Олпер?» Сойер не произнёс ни звука. Тогда она повторила свой вопрос.

— Олпер, это ты?

Сойер ощутил живительное тепло, исходившее от лежавшей в его кармане Жар-птицы, и его смятенный ум начал пробуждаться. Смешно, конечно, строить планы, находясь в таком отчаянном положении, но человеческий ум достаточно гибок.

Среди шума сыпавшейся сверху гальки послышался голос наклонившейся над бездной Нэсс.

— Так это не Олпер. Вот в чём дело. В западню по ошибке залетела другая птичка. — Она засмеялась. — Хочешь, помогу выбраться?

Сойер опять ничего не ответил. Он знал, что она вряд ли сможет помочь, даже если захочет. Надеяться можно было только на себя. Мускулы его рук и плеч страшно болели, и он понимал, что долго не выдержит. Он начал осторожно раскачиваться на потрескивающих корнях, надеясь дотянуться до более толстых корней.

— Если ты догадался прихватить с собой Жар-птицу, я тебя спасу, — убеждённо проговорила Нэсс. — Она у тебя? Что же ты молчишь? Я ведь знаю, что это так. Ты ведь не дурак. Отдай её мне, и я вытащу тебя наверх.

Сойер даже не посмотрел на неё. Он раскачался довольно сильно, но корни пока выдерживали. Он сделал один сильный мах телом и полетел к тем корням, которые могли бы его спасти.

От бездны под ногами кружилась голова. Корни ударяли его по лицу. И тут с громким шлепком обе ладони вцепились в толстый корень и он повис, дрожа и всё ещё качаясь. Глаза его были закрыты, а щека упиралась в шершавую поверхность корня.

Сверху послышался вздох. Опять посыпались камешки. Затем от края оторвалось несколько крупных комков земли и, вертясь, понеслись в сияющую бездну. Послышался шум, как будто бы кто-то цеплялся, пытаясь не упасть. Сойер засмеялся. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше, хотя полной уверенности, что он спасся, не было.

— С тобой всё в порядке? — донёсся сверху голос. — Послушай, отдай Жар-птицу — и ты спасён. Ты что, не хочешь жить? Я ведь хотела избавиться от Олпера, а не от тебя.

Нэсс продолжала говорить, и в голосе её слышалась тревога, но Сойер её не слушал. Ему удалось обхватить коленями болтавшийся корень и повиснуть на нём, словно на канате, освободив одну руку. Теперь он внимательно разглядывал выступавший над вертикальным обрывом земляной уступ с торчавшими из него корнями, совсем рядом с его лицом. Аккуратное круглое отверстие, похожее на вход в нору, привлекло его внимание, и у него зародилась смутная, мстительная мысль. Он вытянул свободную руку и засунул палец в нору.

Там послышалось царапанье. Он вытащил палец, следом за которым высунулась маленькая любопытная, с глазами-бусинками мордочка. Две крошечные лапки уцепились за края норки, и небольшой, похожий на белку грызун с пушистым полосатым мехом выглянул из норы и с нескрываемым интересом уставился на Сойера. Очевидно, это была первая встреча подобного рода в его жизни. Он настороженно вертел головой в разные стороны, пристально разглядывая качающееся тело.

Сойер защёлкал языком. Этот звук привёл белку в панику. Она повернулась в узком пространстве норы, продемонстрировав огромный, пушистый хвост, и приготовилась сражаться за свою жизнь, но промахнулась. Она не рассчитала, и задние лапки её съехали вниз, и некоторое время и человек и белка — оба болтались над бездной.

Тогда Сойер вытянул руку, чтобы помочь бедолаге забраться в норку. Крошечные холодные лапки несколько секунд беспомощно цеплялись за его ладонь, но затем оттолкнулись от неё, и белка исчезла в норе, из которой посыпались комочки сухой земли.

Сойер вытянул шею и осмотрел окрестности норки.

Подходящий по размеру камень наполовину торчал на расстоянии вытянутой руки; он вытащил его и, вставив в нору, протолкнул как можно дальше. Затем залез в карман и осторожно вытащил золотой брусок — Жар-птицу. Брусок грел ладонь и тускло сиял в серебристом свете бездны.

Он осторожно сжал брусок и почувствовал, как он словно раздвигается в его ладони. В то же мгновение из Жар-птицы, между его указательным и большим пальцами вырвались два сияющих крыла и почти коснулись его лица. Всё залило словно солнечным светом, и проступили мельчайшие песчинки висевшего над ним уступа земли. Потом он почувствовал, как по его жилам заструилась живительная энергия.

— Жар-птица, — закричала где-то над ним невидимая из-за слепящего света Нэсс. Она, конечно, увидела сияние, но не могла рассмотреть саму Жар-птицу. Нэсс мягко шлёпнулась на уступ на краю бездны. — О, она у тебя. Я вижу свет. Дай её мне, и я спасу тебя.

Но даже в отчаянном положении Сойер понимал, что этого делать нельзя. Он вспомнил, что Жар-птицу можно держать открытой только несколько мгновении, нужных для восстановления утраченных сил. Неизвестно, какая энергия таилась в этом бруске. Его мучило страшное видение кружащихся над ним Жар-птиц, появившихся Бог знает откуда, из каких-то ворот Вселенной, в то время как он беспомощно висит, не в состоянии защититься.

Он нажал на брусок ещё раз, и крылья моментально сложились. Источник энергии иссяк, но тот заряд, который получил Сойер, наполнил его нервы и мускулы живительной силой, и он чувствовал себя обновлённым, не испытывая более ни голода, ни жажды.

По крайней мере, подумал он, уже Нэсс-то не получит Жар-птицы.

Сойер осматривался в поисках тайника для сокровища. У него было на это не так уж много времени, и он нашёл, наконец, подходящее место. Он протолкнул брусок в нору, вдавив его в землю рядом с тем камнем, который он засунул раньше. Затем, найдя другой камень, плотно забил его в нору, и Жар-птица оказалась между двумя камнями.

Пользуясь запасом полученной энергии, он вскарабкался по свободно болтавшемуся корню до края торчавшего выступа. Корень скользил и вырывался из рук, а земля осыпалась. Он подождал, пока падение комьев земли прекратилось. Поднявшись выше, он увидел край обрыва и, как ему показалось, лицо Нэсс.

Задача перед ним стояла непростая.

Ясно, что долго он не продержится. Если же он упадёт, то навсегда распростится с Жар-птицей. Место, где она лежала, было довольно ненадёжным. Земляной выступ мог осыпаться в любой момент, или белка, движимая любопытством, могла прорыть нору вокруг Жар-птицы и утащить её в глубь норы, став самой богатой белкой на свете. В любом случае Нэсс она не достанется.

Итак, мрачно заключил он про себя, теперь можно и поторговаться. Он повернулся, вися на своём корне, и, подняв голову, обвёл взглядом край обрыва.