На самом деле я не пью кофе с сахаром, но, видя, с каким вниманием он это сделал, спорить не стану. Отпиваю глоток, стараясь не поморщиться, и начинаю объяснять, что нужно сделать в первую очередь, а что можно отложить. Называю цены и примерные сроки. Он слушает внимательно, переводя взгляд то на бумагу, то на моё лицо.

— В целом она в отличной форме, — подытоживаю я, прижимая планшет к груди. — Пройдёт ещё не один километр.

Он откидывает голову назад и облегчённо выдыхает:

— Слава богу. Дядя подарил её мне на шестнадцатилетие. Она в семье с давних времён.

— Думаешь, тебя бы выгнали из семьи, если бы «Рози» отправилась на свалку?

Он тихо, хрипловато смеётся:

— Нет. Выгонять некому. Я теперь один. Машина — всё, что от них осталось. — Его улыбка становится мягче. — Да, понимаю, это всего лишь кусок металла, но для меня она особенная.

Я касаюсь его предплечья:

— Понимаю. Можешь быть уверен — она в надёжных руках.

Он кладёт ладонь поверх моей и пристально смотрит в глаза:

— Да. В очень надёжных. — На лбу появляется складка, он щурится, словно пытается вспомнить. — Что-то в тебе знакомое… Мы раньше не встречались?

Я убираю руку и переворачиваю планшет на первую страницу:

— Ты до этого «Рози» ко мне не привозил?

— Нет. Я же говорил, я здесь недавно. Дело в другом. Это… — Он проводит рукой по губам, обдумывая. — В голосе что-то. Ты джинглы⁶¹ не записывала, случайно?

— Джинглы? — Я смеюсь. — Нет, по своей воле точно нет.

Он наклоняет голову:

— Просто голос знакомый.

Я поднимаюсь, отряхиваю ладони о бёдра:

— Значит, у меня такой голос.

С другого конца зала мисс Ширли недовольно хмыкает. Я делаю вид, что не слышу.

— Позвоню, когда «Рози» будет готова. Неделя, может, две.

Он встаёт вместе со мной, и я только теперь понимаю, насколько он выше.

— Жду с нетерпением. Спасибо, — он скользит взглядом к имени на нашивке и усмехается. — Лю.

Он уходит широкими шагами, дверь звякает колокольчиком.

— М-м-м… этот раздражающий тип явно тобой заинтересовался, — довольно тянет мисс Ширли, оборачивая ещё один виток пряжи вокруг спицы.

Она поглядывает в окно, где Харви приподнимает электроскутер, чтобы рассмотреть что-то сбоку. Руки у него натянуты, рубашка обтягивает плечи, а комбинезон болтается на поясе. Мисс Ширли довольно мычит.

— Не льсти.

Я ставлю планшет на стойку и выливаю почти нетронутый кофе в маленькую мойку у полки со сливками.

— А вот и льщу.

— Тебе просто сплетничать нравится.

— А тебе, похоже, нравится ничего не замечать. — Она кивает, наматывая ещё одну петлю горчичной пряжи. — Теперь понятно, почему твоя дочь вмешалась в твою личную жизнь.

Я уже готова возразить, что он вовсе не флиртовал, что флирт — это особое чувство, как будто кто-то мягко держит за горло, а глаза — то ли голубые, то ли серые — смотрят только на тебя… Но в этот момент наш разговор перерезает громкий сигнал воздушного клаксона. Из меня вырывается недовольный вздох.

— Лучше беги, — с удовольствием говорит мисс Ширли. — А то проиграешь.

Я распахиваю дверь в гараж и нехотя плетусь к Харви, Анджело и Дэну, которые сгрудились вместе. У Дэна в кулаке четыре засохшие спагетти.

— Как всегда, — объявляет он, когда я подхожу, — кто вытянет самую короткую, тот и поедет на эвакуаторе.

Эвакуатор в мастерской ненавидят все. Он древний, воняет луком (спасибо Харви, который оставил в бардачке сэндвич на пару недель), а руль заедает. Плюс придётся делить тесную кабину с незнакомцем, который вполне может разговаривать по громкой связи, не спросив твоего мнения.

— Но напомню, — продолжает Дэн, — кто поедет на эвакуаторе, сможет уйти с работы пораньше. Так что вам, по идее, это выгодно.

— День уже заканчивается, — замечаю я. — Пока мы довезём машину, тут никого не останется.

— Вот именно, — Харви скрещивает руки. — Если это такая выгода, сам и езжай.

— Я начальник, — невозмутимо отвечает Дэн. — Я незаменим.

Харви фыркает:

— Напомню тебе об этом в бейсбольный сезон, когда ты сбежишь на матч. Незаменимый… Да ты гаечный ключ лет шестьдесят не брал в руки.

— Да, — добавляет Анджело, тыкая его в грудь костлявым пальцем. — Ты просто не любишь общаться с людьми.

— Да ты сам не любишь!

Так всегда: стоит появиться эвакуатору, они начинают переругиваться и толкаться. У меня сегодня нет на это сил. Я просто тяну одну из спагеттин — и тут же стону.

— Скажи, что ты сделал их совсем короткими?

— Нет, — ухмыляется Дэн.

Анджело уже уходит к рабочему месту. Харви радостно взвизгивает.

— Хоть мне жаль твою жуткую невезучесть, Лю, но я в восторге.

— Не радуйся раньше времени. Без меня тебе придётся самому отбиваться от мисс Ширли. — Я швыряю в него сухую спагеттину.

— Похоже, я не единственная неудачница.

***

Я и моё паршивое везение выезжаем на улицу. Эвакуатор управляется, как круизный лайнер, особенно в узких переулках Балтимора. На брусчатка трясёт так, что кости гремят, радио застряло на канале со сглаженным джазом, а луковый запах сегодня особенно удушлив. Когда, наконец, впереди мелькают аварийки припаркованной машины, я окончательно готова закончить этот день и поклясться, что никогда больше не буду участвовать в спагетти-лотерее.

В следующий раз устроим армрестлинг. Или сыграем в камень-ножницы-бумагу. Или будем кидать дротики в наши фотографии.

Ставлю эвакуатор на «паркинг», вылезаю — и едва не растягиваюсь посреди улицы.

Потому что узнаю это тело, опёртое о багажник, руки скрещены на груди, в свете мигающих огней.

То самое тело, что когда-то прижимало меня к металлической полке, зажимая бедро между моих, с горячим дыханием у уха. Я бы узнала его даже во сне.

— Эйден, — говорю я.

Его голова резко поднимается, и на губах расползается убийственная улыбка.

— Люси, — отвечает он, и я невольно смеюсь.

«Струны сердца»

Диктор: «Сегодняшний выпуск программы заменяется прямой трансляцией из Балтиморского симфонического оркестра. “Струны сердца” вернутся в эфир завтра в обычное время».

Эйден

Люси выбирается из кабины эвакуатора в тёмно-синем рабочем комбинезоне, и мне приходится незаметно ущипнуть себя за локоть, чтобы убедиться, что это не галлюцинация от выхлопных газов. Хотя, возможно, дело и в парах… или в чём-то ещё, что успело ударить в голову, когда моя машина решила задымить.

Может, у меня действительно что-то с химией мозга. Или я угодил в параллельную реальность. Никогда бы не подумал, что у меня есть фантазии про эвакуатор, но в том, как Люси идёт ко мне в стальных ботинках, с перчатками, небрежно засунутыми в карман, определённо есть что-то особенное.

— Из всех переулков в Балтиморе… — кричит она.

— И из всех эвакуаторов… — перекрикиваю я визг четырёхколёсника, несущегося мимо с Ашером⁶² на полную громкость. Когда я звонил в экстренную службу и просил прислать эвакуатор, мне и в голову не приходило, что пришлют машину из мастерской Люси. Вселенские силы, в которые я не верю, явно сейчас ухахатываются надо мной.

Она подходит ближе, бросает взгляд на мою машину, потом — на меня.

— Всё в порядке?

Я киваю. Настолько, насколько это возможно, когда твой внедорожник начинает дымить, едва разгоняясь до десяти миль в час в вечерний час-пик. Хотя с её появлением ситуация определённо становится лучше.

Она кладёт на крышу моего «Бронко» планшет с бумагами и ставит руки на бёдра. Я никак не могу оторвать взгляд от молнии на её комбинезоне — застёгнута лишь наполовину, под ней серая футболка.