Вздыхаю и устраиваюсь на кровати.

Люси: «Майя кое-что сказала».

Эйден: «Не про утерянный древний артефакт?»

Люси: «Знала, что тебе понравится история про Индиану Джонса».

Эйден: «Разумеется».

Эйден: «Что она сказала?»

Прикусываю губу, колеблясь. Глупо же…

Эйден: «Люси, я весь внимание».

Выдыхаю и печатаю:

Люси: «Почему ты поцеловал меня сегодня?»

Телефон мгновенно оживает. Я почти бросаю его на другой конец комнаты и зарываюсь с головой под подушку. Но «новая» Люси не сбегает от неудобных разговоров.

Мотаю головой, отвечаю:

— Алло?

— Ты хочешь сказать, — вместо приветствия произносит он, — что я готов торговать собой ради рейтингов?

— Нет, — выдыхаю, падая на спину и закидывая руку на глаза.

— Похоже на то.

— Да нет же… Просто… Я не думала, что люди будут так нас обсуждать.

— Не придавай этому слишком большого значения, — слышу в трубке шелест ткани.

Представляю его в постели: одна рука за головой, другая держит телефон у уха. Интересно, он спит с цепочкой на шее?

— Люди любят придумывать истории. Когда я только пришёл, полгода ходили слухи, что у меня с Джексоном тайный роман.

— А у вас был?

— Нет. Он не в моём вкусе. — Ещё один шорох простыней. — Мне больше нравятся длинноногие брюнетки, которые воруют мой кофе.

Я кусаю губу, стараясь не улыбаться:

— Эйден.

— Люси, — протягивает он, явно дразня.

Я должна бы его одёрнуть… но не хочу. С его вниманием мне тепло и легко.

— Значит, тот поцелуй не был частью плана удержать зрителей?

— Сложно было бы такое провернуть, ведь слушатели всё равно о нём не узнают, — его голос становится ближе, чуть более хриплым. — Это было для нас. Только для нас.

— Хорошо.

— Да, — тихо отвечает он. — Хорошо.

Мы на секунду замираем. Я почти вижу, как он лежит рядом, его ладонь на моём бедре, ноги переплетены с моими.

— Видимо, я поцеловал тебя не так уж хорошо, — ворчит он, — раз ты задаёшь такой вопрос.

— Ну… было нормально.

— Нормально?

— Профессионально, скажем так.

— О, отлично, гораздо лучше, — фыркает он.

Я улыбаюсь потолку.

— Я поцеловал тебя, потому что хотел. Уже давно хочу. И, наверное, устал делать вид, что не хочу. Моя… назовём это симпатия… никуда не денется. Хотелось бы, чтобы всё было проще, но… нет. Это то, что я должен был сказать у машины, но мозг остался в студии.

— У меня так же, — тихо признаюсь. — Про симпатию. И всё остальное.

— Ну, тогда всё ясно, — выдыхает он. — Пора переходить к более важным темам.

— Например?

— Что на тебе надето?

Щёки сразу же пылают, я зарываюсь лицом в подушку, смеясь:

— Эйден.

— Что? Абсолютно платонический вопрос.

— Правда? Ты у Джексона такое спрашиваешь?

— Постоянно. Мы координируем образы.

— Ладно, тогда придётся ответить.

— Конечно. Было бы невежливо скрывать.

Смотрю на свою старую, выцветшую футболку, в которой проходила девять месяцев беременности, и никак не выброшу.

— Я жду, — подаёт он голос.

— Оверсайз-футболка «Рэйвенс» девяносто седьмого года и велосипедки, — понижаю голос, как он в эфире. — На шортах дырка на бедре.

Он тихо стонет:

— Носки?

— Ага, — улыбаюсь. — Вязаные, в косичку.

Его довольный вздох разливает по мне тепло, словно золотом окатывает. Хочется спросить, что на нём, услышать, как меняется его дыхание… Но, наверное, это будет шаг не туда. Мы и так идём по тонкому льду.

— Пожалуй, пора завершать разговор, — шепчу.

— Да… наверное, пора, — в его голосе слышится тень сомнения.

Мы зависаем в этой зыбкой паузе между «больше» и «может быть».

— Спокойной ночи, Люси.

— Спокойной ночи, Эйден.

А ночью мне снится его смех, кофе в жестяных банках из-под печенья, его голос у моего уха и тёплые руки на моих бёдрах.

«Струны сердца»

Комментарий от пользователя @ЗдесьЕстьКтоТоКромеПредателей: «Это только мне кажется, или сегодня шоу закончилось на пару минут раньше обычного?»

Комментарий от пользователя @БейсбольнаяМагия: «Оно и началось позже».

Эйден

Поцелуй с Люси оказался ошибкой.

Не потому, что я о нём жалею, — а потому, что с этой минуты не могу думать ни о чём другом.

Вхожу в студию, и взгляд тут же цепляется за моё кресло — то самое, где она, смеясь, прижималась ко мне бёдрами. Наливаю кофе — и на языке снова проступает вкус её губ. Надеваю наушники — и улавливаю в воздухе тонкий, едва различимый аромат: ромашка, вперемешку с лёгким металлическим оттенком и свежестью холодного ветра.

Люси будто витает здесь призраком. И если я надеялся, что поцелуй приглушит моё влечение, то ошибся: он только плеснул в него бензина. Теперь внутри — пожар.

Я с силой провожу ладонью по щетине, и в этот момент в дверь просовывает голову Мэгги.

— Всё в порядке? — спрашивает она. — Готов к эфиру?

Я киваю, упрямо глядя на экран, стараясь не вспоминать, как её губы касались моей шеи.

— Нормально, — бурчу в ответ.

Мэгги заходит, прикрывая за собой дверь.

— Точно?

— Угу.

Она тяжело вздыхает.

— Ладно, забудь, что спросила, бука, — говорит она и, откинув прядь за ухо, складывает руки на груди, облокачивается на косяк. — Хотела обсудить план ухода Люси, пока её нет.

Я замираю с рукой над клавиатурой.

— План ухода?

— Ага. Она же сказала, что закончила этот эксперимент со свиданиями. Так что рано или поздно захочет вернуться к своей жизни.

— Понятно… — протягиваю я.

И, может, это глупо, но я ни разу не задумывался о её последнем дне здесь. Мэгги щёлкает пальцами перед моим лицом.

— Что? — вздрагиваю.

— Соберись.

— Я собран.

— Я вижу. Почему ты сейчас такой… странный? Хочешь, чтобы она ушла пораньше?

Я едва не смеюсь. Всё наоборот. Я хочу, чтобы Люси осталась. Хочу слышать её смех, видеть её косые взгляды. Не хочу возвращаться к прошлому: я, один в этой кабине, без веры хоть во что-то.

— Рейтинги растут, — продолжает Мэгги, не замечая, что у меня внутри всё рушится. — Подкаст в топе. Я бы хотела, чтобы Люси задержалась подольше. Но главное — люди снова влюбляются в тебя. В этом и была цель.

— Что? — моргаю.

— Словно она нажала кнопку «перезапуск» у тебя в голове. Я это поняла ещё после вашей первой беседы.

— Чувствую, что ты мной немного манипулируешь, Мэгс.

— Ради блага шоу, дружище, — она обводит рукой студию. — И посмотри на себя: тебе снова нравится работать. Я вернула прежнего Эйдена. Ты уже месяц не ворчишь, как старый пенсионер.

— Могла бы сказать сразу, что это план.

— Если бы сказала, ты бы тянул время и наверняка был груб с Люси. А так вышло два в одном: Люси получила своё, а ты меньше ворчишь. Все в выигрыше.

Я провожу ладонью по лицу.

— И всё же хочешь составить для неё план ухода? Даже если всё идёт отлично?

— Любой план имеет конец. И ты прав: по радио она не встретит того, кого ищет. Мы дали ей все инструменты, теперь пора этой пташке вылететь из гнезда.

Она смягчает тон:

— Не хочу отнимать у неё больше времени. Она занятая женщина, Эйден.

— Понял.

— К тому же, тот придурок из «Ориона» наконец-то отстал. — В её глазах вспыхивает холодная сталь. Я бы не хотел оказаться у неё на пути. — Я отправила Купера Уэста обратно в ту дыру, откуда он выполз.

— Кто это?

— Испорченный корнеплод, обретший человеческий облик. Самый высокомерный и самовлюблённый тип, которого я встречала.