– Чаю? А вдруг, и чай ваш отравлен?! – возмутилась Изольда, буравя меня взглядом прокурора. – И вообще, Катерина, а ведь я вспомнила, вы сами сегодня утром в костюме пингвина размахивали этими вашими котлетками перед всем магазином!

– Не котлетками, а листовками, – поправила я её, начиная выходить из себя. – А костюм пингвина – это не повод подозревать меня в злодеяниях…

– Полиция разберется! – гордо промолвила женщина.

Не знаю, чем закончился бы наш конфликт, но тут к нам быстро подошел молодой следователь, внимательно осматривал всё вокруг и представился:

– Старший следователь Василий Николаевич Булкин. Пожалуйста, сохраняем спокойствие. Расскажите подробно, в чем дело.

Изольда с чувством начала рассказывать, и вскоре следователь уже объяснял начальнице, что привел понятых и возьмет для проверки пробу продукции.

Удалившись от общей суматохи, я стала наблюдать за происходящим, стараясь собрать рассыпанные кусочки мозгов в целое зернышко мысли.

Мысли упорно возвращались к странному сюжету: зачем человек, желавший смерти Тамары Степановны, стал бы красть котлеты у мирного пенсионера Бориса Петровича? Слишком глупо и сложно. Может быть, кто-то просто пытается замаскировать настоящие причины преступления?

– Простите, Катерина, – услышала я голос следователя Булкина за спиной, – говорят, вы знаете что-то по поводу этого дела?

– Ну, как «что-то»?– задрожав внутренне, ответила я. – Я знаю пока только версии соседей. Но вообще-то, у меня сегодня очень насыщенный день на эти самые котлеты. Я прямо погрязла в них!

Следователь смотрел на меня странно, поэтому я быстро пояснила все свои приключения с утра.

Булкин с улыбкой выслушал рассказ об упавшей ванне, пингвиньем костюме и сгоревшей запеканке тети Любы, о пропаже котлет Бориса Петровича и даже о неудачной покупке фарша соседкой Ларисой.

– А знаете, Катерина, вы прямо готовый детективный роман сейчас мне пересказали, – улыбнулся он.

– Да уж, роман с котлетами, – пробурчала я кисло.

– Но если говорить по существу, подозреваемые, кажется, есть у вас? Тётя Люба, например. Как вы думаете, способна она была на это?

– Люба? – задумчиво протянула я. – Она у нас мирная женщина, немного ветер в голове. Хотя кто знает, отравить могла случайно. Тетя Люба у нас повар, как говорит сама, «творческий»: вместо соли может сахар насыпать, сыр с шоколадом смешать, а вчера вообще мороженое с огурцами готовила.

Булкин ошеломленно моргнул:

– Удачное блюдо?

– Ну, кто рискнул попробовать – пока жив-здоров, хотя таких смельчаков мало, – вздохнула я. – А серьезно, Люба ведь и правда жалобы получала совсем недавно от Тамары. Черт его знает…

– Понятно, – Булкин аккуратно делал пометки в блокноте. – А Борис Петрович, что за человек?

– Историк-пенсионер, очень доброжелательный, слегка старомодный, все время истории про татаро-монголов рассказывает. Правда, сегодня сильно нервничал из-за пропавших котлет… Но я не верю, что он способен на убийство. Такой милый дедушка-ботаник, разве что чем-нибудь нечаянно может отравить.

– Ну, знаете, «случайно» человека трудно так сильно отравить. – Булкин серьезно посмотрел на меня. – Ладно, разберемся. Спасибо за помощь, Катерина. Но я бы на вашем месте не устраивал любительские расследования. А то можете случайно серьезно влипнуть.

– Да куда уж серьезней, чем надеть костюм пингвина и кричать про скидки с утра до ночи, – вздохнула я. – А подозреваемые сами ко мне буквально прилипают…

Следователь улыбнулся и уже было собрался отойти, когда я вспомнила еще кое-что важное и неожиданно схватила его за руку:

– Подождите-ка! А ведь Лариса, парикмахерша наша, тоже могла врать! Про вегетарианство, например. Она мне сказала, что не ест мясо, но вчера сама лично покупала фарш в нашем магазине. Может, она специально врала, надеясь отвести от себя подозрения?

Булкин задумался внимательно:

– Значит, Лариса… Интересная деталь. Спасибо, Катерина, это мы обязательно проверим.

Следователь исчез за дверью магазина. Тем временем из-за спины ко мне уже подкрался наш охранник Сергеич и тихо прошептал на ухо:

– Кать, а ты знаешь, что Лариска с Тамарой недавно еще и в суде ругались? Лариса у нее деньги одалживала и не отдавала. Но только Тамара грозилась всем рассказать и в полицию заявить. Может, это и мотив?

Сердце мое ёкнуло. Получается, парикмахерша действительно могла соврать про своё внезапное вегетарианство, а на деле была готова сделать всё, лишь бы избежать позора?

Пришло время выяснить правду о Ларисе лично. Я понимала: если не я, то кто же еще прояснит все обстоятельства этого дела? Надо было срочно разобраться в соседско-котлетном заговоре, пока следователь не посадил не виновных, а злодей не вертел ухоженными кудрями в салоне красоты…

Я быстро надела пальто, попрощалась с ошарашенной начальницей и поспешила к дому. Имя преступника уже почти было у меня в руках. Главное – не отступать и завершить начатое расследование до того, как новый убийца превратит нашу невинную лавочку в эпицентр полного кулинарного ужаса!

Выскочив из магазина, я ринулась прямо к дому. Мысли в голове путались, как наушники в сумочке: следователь подозревал Любу, соседи – Бориса Петровича, охранник Сергеич – парикмахершу Ларису, а я уже запуталась и подозревала всех подряд, включая саму себя и пингвиний костюм.

Подбежав к подъезду, я увидела тетю Любу и дядю Мишу, ведущих громкую беседу на лавочке. Люба махала руками так, что могла запросто переубедить даже стаю голубей в собственной невиновности.

Увидев меня, Люба вскочила и налетела шквалом эмоций:

– Катенька моя дорогая! Ты не представляешь, полиция спрашивала меня! Меня! Честную, интеллигентную женщину! Заподозрили в убийстве за мои кулинарные шалости! Говорят, твоя запеканка была намеренным отвлечением внимания полиции от преступления. Да разве я знала, что мои пироги чуть дом не спалили! – Люба несколько переоценила масштабы кулинарного происшествия, но я не стала перебивать.

Дядя Миша, поправляя кепку, осторожно вставил слово:

– А вот как по мне, парикмахерша что-то темнит. Сам видел: сегодня утром Лариска куда-то торопилась по лестнице, прямо бежала и пакетик с собой несла подозрительный… А главное – совсем недавно Тамара на Ларису жалобу писала насчёт долга.

Об этом я уже знала от Сергеича, и теперь хотелось лично переговорить с Ларисой, больше не отвлекаясь на все сторонние версии. Ведь за время моего любительского расследования подозрительных личностей развелось столько, что впору вызывать на помощь Эркюля Пуаро, а лучше – всю компанию детективов сразу.

– Люба, успокойся, никто тебя не арестует, – твёрдо сказала я соседке. – А я к Ларисе, хочу, наконец узнать всю правду про её загадочное зимнее вегетарианство.

Поднявшись на этаж Ларисы, я постучала в дверь. Никто не открыл. Постучала снова – тихо. На всякий случай дернула ручку двери, и та неожиданно легко открылась.

– Лариса? Ты дома? – крикнула я в тишину и, не услышав ответа, осторожно вошла внутрь.

В квартире царил легкий беспорядок, будто хозяйка перед уходом в спешке искала какую-то важную вещь. На кухне, не скрываясь, стояло открытое блюдо с только-только пожаренными котлетами, запах которых ясно говорил о том, что никакой Лариса не вегетарианец. Я вздохнула: враньё обнаружено.

Но Ларисы дома явно не было. Внезапно где-то в глубине квартиры послышался тихий звук, словно кто-то пытался спрятаться. Мне стало не по себе, и я вдруг отчетливо осознала, что нахожусь одна в квартире, где, возможно, совсем недавно побывал убийца.

– Лариса, ты здесь? – голос мой звучал менее храбро, чем хотелось бы.

Ответа не последовало, только тихий скрип паркетной доски в коридоре. От напряжения у меня бешено стучало сердце. Я осторожно выглянула в коридор и чуть не вскрикнула от страха: в дверном проеме застыл силуэт человека в темной толстовке с капюшоном, скрывающим лицо.