Теперь оставалось только передать виновницу полиции и наконец-то выдохнуть. Екатерина сделала шаг вперед и уверенно сказала:

– Дело раскрыто, ребята. Все свободны… кроме вас, Аделина. Нам придется еще многое обсудить с полицией.

Детективная история подходила к логичному концу, и Екатерина чувствовала невероятную легкость и гордость за себя: ей, конечно, было далеко до инспектора Пуаро, но всё-таки её первое сложное расследование удалось довести до конца. Возможно, это было лишь началом её настоящего призвания…

Если у вас все валится из рук еще до того, как вы успели полностью проснуться, значит день многообещающий. Мой начался с того, что будильник почему-то не наработал, кошка пролила молоко и решила облизать телефон так, что он устроил короткое замыкание, и что самое неприятное – на меня с балкона этажом выше чуть не упала ванна.

Нет, ничего криминального – просто соседка тетя Люба решила обновить сантехнику, и грузчики почему-то потащили старую тяжелую махину через балкон. Я едва уцелела, отскочив в последний момент на клумбу.

– Ой, Катюнь, прости! Я тебе пирожками все компенсирую! – голосила сверху тетя Люба. Обещанные ею пирожки были не блестящей компенсацией, так как тетя Люба славилась абсолютным неумением готовить, но была очень старательной и добродушной.

В общем, день у меня начался с неприятностей. Меня зовут Катерина Иванова, мне 32 года, я живу одна в квартире на первом этаже в подмосковном городе Васильевске. У меня три диплома, а работаю я кассиром в продуктовом магазине «Пингвин», хотя мечтала стать Волочковой. Ну ладно – может не Волочковой, просто известной балериной. Но что-то пошло не так… Проще говоря, я мило устраиваю рекламные акции, когда на меня надевают костюм большого толстого пингвина с розовыми щеками, и машу руками прохожим.

В этот день все сразу пошло наперекосяк: я умудрилась споткнуться о бордюр еще по дороге на работу, порвать новую юбку прямо на входе в магазин, и, наконец, начальница, мадам Шкурина, сообщила, что сегодня акция, и я снова буду пингвином.

– Катенька, сегодня ты – пингвин, – улыбнулась начальница, протягивая мне огромную плюшевую голову с пухлыми розовыми щеками. – Проведёшь акцию на улице, пожалуйста.

Я сдалась без борьбы. Через двадцать минут я уже стояла перед магазином в пингвинском наряде, размахивала крыльями и кричала посетителям:

– Товары дешевле для тех, кто милее!

Около меня остановилось несколько человек, смотря офигевшими глазами и явно сомневаясь, как реагировать. Вдруг, из продуктового выбежала взволнованная коллега, кассир Людка.

– Катюха! Там это… срочно, скандал!

Я тяжело вздохнула и пошла внутрь. Внутри «Пингвина» назревала паника. У прилавка собралась толпа людей. Кто-то даже снимал происходящее на телефон, а на полу возле витрины с молочными продуктами лежала наша постоянная клиентка, пожилая и сварливая гражданка Изольда Наумовна. Она была вполне живая, энергично размахивала пакетиком с котлетами и кричала диким голосом:

– Убийцы! Вы меня специально отравить хотите!!!

Наш охранник Сергей Фёдорович стоял белее мела, лепеча что-то невнятное.

Оказалось, что Изольда Наумовна купила в кулинарном отделе свежеприготовленные котлетки, надкусила одну прямо в магазине и тут же под шумок заявила, что умирает и её отравили «именно здесь».

– Где директор? Немедленно вызовите полицию! – кричала она, крепко держась за живот.

Директор магазина, мадам Шкурина, подошла тихо, словно крадучись, и в ужасе вытаращила глаза.

– Что случилось, Наумовна?

– Отравили вы меня! Вот, на полу валяюсь! Умираю! – жестко сообщила Изольда.

Приехавшие с мигалками медики почему-то не разделили драматизма ситуации, внимательно проверив давление клиентки, пульс и утащив её в «скорую».

– Скорее всего, просто истерика, – сказал усталый врач, – но мы, конечно, осмотрим.

Но на этом мои беды не закончились. Когда я наконец сняла костюм пингвина и собралась домой, меня настигла неожиданная новость: в нашем соседнем доме, как раз там, где жила тетя Люба, случилось настоящее убийство.

Наш местный сплетник и пенсионер, дядя Миша, шепотом сообщил мне душераздирающую новость прямо на лавочке у подъезда:

– Представляешь, Кать! В 34-й квартире Тамару Степановну того… порешили.

– Что!? – Я едва не потеряла дар речи от неожиданности. – Как порешили?!

– И не говори, ужас ужасный. Вот только что полицейские там были. Я сначала думал – просто шум какой-то, скандал, ну сама понимаешь, Тамара как никто другой любила поспорить с соседями. А тут слышу шум гам, сирены, полицейские в подъезд бегут как на пожар… самому страшно стало.

– Ого, – только и смогла произнести я.

Тамара Степановна Раскольникова была дамой весьма неприятной. И хотя фамилия ее была знаменитой, жить в её соседстве не стремился никто: она устраивала всем постоянные скандалы, жаловалась на громко идущих соседей, ругалась с продавцами в магазинах, обвиняла дворника в шпионаже и даже неоднократно пыталась судиться с тетей Любой этажом ниже за то, что та якобы «беспрестанно жарит лук и этим подрывает ее здоровье».

– И как же это произошло? Может, просто сердце прихватило? – с надеждой спросила я у дяди Миши.

– Сердце-то не болело у нее вовсе, – сокрушенно покачал головой сплетник. – Ее кто-то из наших домовых грохнул, точно тебе говорю. Говорят, нашли бедную Тамару на полу, рядом какие-то котлеты разбросанные валялись. Может и отравили! Теперь полиция всех спрашивает – кто заходил, кто выходил. У нас теперь и правда «Преступление и наказание» получается, может, кто из соседей Раскольниковым оказался?!

Я мысленно остановила реакцию. Котлеты? Котлеты и в магазине были, Изольда Наумовна ведь только что орала, что тоже отравилась именно котлетами. Странное совпадение…

Мои размышления оборвал громкий женский голос сверху.

– Катя! Скорее ко мне! Я тут едва не сгорела заживо!

Это была тетя Люба, соседка сверху, которая утром чуть не вынесла меня падающей ванной, а теперь продолжала активно сокращать среднюю продолжительность моей жизни своим появлением. Недоумевая, но чувствуя связанность с долгом хорошей соседки, я поднялась к ней в квартиру.

В квартире пахло горелым тестом, а вокруг кружилась дымка.

– Спасай! – выпалила Люба, отчаянно размахивая кухонным полотенцем. – Запеканочку делала и немного увлеклась сериалом-детективом, чуть пожар не устроила. А тут еще эта страшная история с Тамарой. Ты представь, может мне её убийство специально кто-то подстроил, чтоб меня подставить?

– Люба, тебя-то за что подставлять? – удивилась я.

– Ну как же, она же на меня последней жалобу строчить собиралась, грозилась, что «я найду на тебя управу», – Люба театрально вздохнула. – Вот тебе и управа. И главное, знаешь, во сколько её убили? В полдень! А я как раз дома была одна… Вот как теперь докажу свою невиновность?

Я задумчиво посмотрела на залитую дымом кухню.

– Ты запеканку зафиксировала, вот и доказательство: если следователи увидят твои кулинарные шедевры, сразу поймут – ты способна убивать только по неосторожности, а никак не сознательно.

Люба шутки не поняла и обиженно вздохнула.

– Ладно, пойду я, – сказала я. – Не волнуйся так, никто тебя подозревать не будет. Убийце ведь нужен был мотив и… кстати, котлеты! Тамару нашли рядом с разбросанными котлетами. Ты ничего не слышала про это?

Люба округлила глаза и задумалась.

– Может, и слышала… Подожди-ка! У меня же с соседкой Ларисой общий балкон, вот прямо над квартирой Тамары. И как раз сегодня утром Лариска котлеты жарила, еще запах по всему балкону был, ты уж мне поверь, я-то в запахах разбираюсь…

В её взгляд закралось сомнение, и она почти зашептала: