– Катюнь, думаешь, это могла быть Лариса?!

Я пожала плечами.

– Я сейчас лучше к ней зайду и спрошу напрямую. Что гадать-то! – храбро сказала я и пошла на этаж выше.

Жила Лариса этажом выше Любы. Работала она парикмахером в ближайшем салоне красоты и была женщина эффектная. Когда я постучала, дверь открылась, и появилась радостная и нарядная Лариса в удивительном платье в красные цветы, явно собралась выходить.

– Ой, Катя, привет! Ты, случайно не на стрижку ли пришла? Очень вовремя! У меня считай почти обед, но для соседки время найду.

– Нет, Лариса, спасибо, не на стрижку. Я вот по какому делу, неприятному очень. Ты слышала, Тамару Степановну убили сегодня?

Лариса нахмурилась:

– Слышала. Так ей и надо… Ой, не к месту пошутила. В смысле жаль, конечно. А я чем помочь могу?

– Тут такая история: её нашли рядом с котлетами, а тетя Люба сказала, ты сегодня с утра жарила котлетки… – протянула я, изучая выражение лица соседки.

Лариса широко распахнула глаза:

– Ты что?! Катя, думаешь, я убийца? Какие котлеты? Я вообще вегетарианка уже почти две недели, никаких котлет не ем, не жарю и даже запаха не переношу!

– А кто тогда котлеты жарил? – удивленно спросила я.

– Ой, знаешь… Борис Петрович недавно покупал в «Пингвине» фарш. Может, он? – растерянно сказала Лариса.

– Борис Петрович? – я вспомнила старика, скинувшего на меня злополучный зонтик утром. – Надо ему срочно нанести визит…

Вот тогда-то я еще не подозревала, что дело с убийством Тамары Степановны закрутится в гораздо более сложную и непредсказуемую историю, из которой мне придется выбираться всеми возможными способами.

Борис Петрович жил в нашем подъезде на последнем этаже. Он был бывшим учителем истории и отличался двумя страстями жизни: беспрестанными лекциями соседям о битве на Куликовом поле и жаркой котлет с луком каждое воскресенье. Поэтому версия Ларисы казалась мне, мягко говоря, правдоподобной.

Поднимаясь по лестнице, я мысленно репетировала возможные варианты разговора. Не зайти же прямо с порога и громогласно объявить:

– Борис Петрович! А не убивали ли вы случайно сегодня соседку Тамару собственными знаменитыми котлетами?

Нет, пожалуй, слишком резко…

Я осторожно постучала в дверь. Она тут же открылась, и на пороге возник бывший историк в смешном ярко-синем тренировочном костюме и тапочках с розовыми зайчиками.

– Катерина, как хорошо, что заглянули! – воскликнул Борис Петрович. – Проходите срочно внутрь!

Не успела я понять, что происходит, как историк втянул меня в квартиру и плотно закрыл дверь на замок. Тревожно оглядевшись, я подумала – а вдруг это и есть тот самый момент, когда меня решительно уберут, как ненужного свидетеля?

Однако все оказалось куда прозаичнее.

– Катерина! – драматически воскликнул Борис Петрович. – Вы знаете, что случилось с моими котлетами?

– Нет, – осторожно ответила я, глядя на него слегка круглыми глазами. Вообще я считала, что проблема у нас сейчас больше, чем пропавшие котлеты.

– Они бесследно пропали! – театрально изрёк историк. – Представляете, пожарил я себе с утра целую тарелку фирменных, знаменитых на весь подъезд котлет. Все как всегда: фарш говяжий, лук, специи, панировочные сухари, короче говоря, классический рецепт. Поставил блюдо на балкон остужаться, буквально на две минутки в комнату зашел – и все! Исчезли мои котлеты, словно татаро-монголы их умыкнули! Вы представляете масштаб трагедии?

Я старалась сдерживаться, сохраняя серьёзность:

– Действительно трагедия, Борис Петрович… А кто-то заходил сегодня к вам?

Историк задумчиво огладил седоватые усы.

– Никто вроде не заходил. Хотя постойте… Была у меня утром один раз посетительница. Приходила Тамара Степановна, чтоб ее… Ну, вы поняли. Скандал устроила, жаловалась на запах моих котлет, слабое у нее, видишь ли, сердце. Я еле от нее отбился. Но на балкон она точно не выходила!

Ах вот оно что! Значит, Тамара была у Бориса. Неужели сама утащила котлеты? Зачем?..

Старый историк посмотрел на меня подозрительно:

– Катя, а вы почему о котлетах спрашиваете? Обычно вы своим пингвином перед магазином машете, а сегодня пришли ко мне допытываться про мою стряпню. Что-то тут не так.

Я тяжело вздохнула и честно призналась:

– Так ведь Тамару Степановну сегодня убили. Рядом с ней-то и обнаружили ваши котлеты.

Борис Петрович резко опустился на стул возле двери с трагическим выражением на лице:

– Не может быть!.. Значит, ее убили моими котлетами?

– Пока неизвестно, что именно произошло. Только я уверена, вас никто не заподозрит, вы же не враги были…

Он печально покачал головой:

– Враги? Вряд ли были, конечно, у нас с ней конфликт долгий. Я вам так скажу: то, что моими котлетами убили человека, – это трагедия. Теперь вся полиция будет думать, что я – главный подозреваемый. Представляете, заголовки газет? «Педагог-пенсионер расправился с соседкой котлетами!» Вот позорище-то!

– Не переживайте так, – попыталась успокоить его я. – Будем надеяться, что до этого не дойдет… Может, вы вспомните еще какую-нибудь деталь, необычные звуки сегодня, странных гостей?

Борис Петрович задумался:

– Звуков не слышал, но видел кое-что странное с балкона. Когда вышел снова на балкон посмотреть пропавшие котлеты, увидал, что тетя Люба этажом ниже с кем-то очень громко ругается. Я сначала подумал – опять о пирожках спорит, которые она всем постоянно навязывает. А оказывается, нет: Тамара была у нее в гостях уже после меня и кричала, что Люба угрожает ее здоровью, требует, чтобы она продала квартиру и съехала от нее подальше. В общем, весьма подозрительный диалог. А через час приехали полицейские, я уж испугался, решил больше не высовываться.

Тетя Люба?! Милая, добрая, хотя и ужасающая кулинарка Люба – убийца? Это звучало абсурднее, чем мои пингвиньи выступления, но вычеркивать никого нельзя. Может, подруга просто не выдержала бесконечные жалобы и угрозы.

Попрощавшись с несчастным историком и пожелав ему держаться, я отправилась домой осмысливать ситуацию. В голове перемешались пожарные ванны, горелые запеканки, пропавшие котлеты и ссоры дорогих соседей, и во главе всего торчали розовые щеки моего костюма пингвина с глупейшей улыбкой.

Расследование явно заводило меня в тупик: все вели себя подозрительно, у каждого имелся хоть и глупенький, но вполне реальный мотив для ненависти к несносной соседке… И как теперь успокоить полицию, чтобы не посадила не виновных?

Мои размышления нарушил звонок мобильного. Звонила начальница из магазина мадам Шкурина:

– Катя! Срочно ко мне на работу! Тут опять эта сумасшедшая Изольда Наумовна! Кричит, вас всех посадят, требует экспертизу котлет, и привела полицейского!

Я поняла: отдых сегодня явно отменяется. Впереди ждало бурное продолжение «котлетного» дела, и кто бы мог подумать, что именно я, скромный кассир-пингвин Катерина Иванова, буду вынуждена выступить главным сыщиком во всем Васильевске!

Вернувшись в «Пингвин», я застала там картину не для слабонервных. Посреди зала стояла взбудораженная Изольда Наумовна, известная в районе неугомонной борчихой за правду, и громко вещала ужаснувшемуся молодому полицейскому.

– Немедленно изымите на экспертизу все котлеты из магазина! – грозно трясла пальцем она. – Я чуть не погибла, попробовав их. А сегодня еще и соседку мою убили именно котлетами! Что за дела такие? Может, все котлеты наши отравлены? Может, маньяк кулинарный завелся?

– Гражданка, прекратите кричать! – устало попросил полицейский.

– Не перестану, пока преступление не раскроете! – не сдавалась Наумовна.

Завидев меня, начальница Шкурина с измученным видом махнула рукой:

– Катя, поговорите вы с ней, а то я сейчас сойду с ума.

– Эмм… Изольда Наумовна, здравствуйте. Может, чаю попьем, спокойно всё обсудим? – робко предложила я.