Я слишком быстро расту для этого мира. Хотя, для этого мира — это не точная информация. Я расту слишком быстро для всей галактики.

Не уверен, что найдётся ещё кто-то кроме нас с Эйр, у кого такой же рост. Но та же сестра просто возвращает свои силы, в отличии от меня.

Ничего удивительного в том, что император решил перестраховаться и позвать «Дарью», а также активировать систему перехвата — нет. Как и любой другой правитель он должен заботиться о своей империи. А как о ней заботиться, когда всё катится к чертям и появляется такой неожиданный элемент в лице меня?

Не удивлюсь, если у Эйкхирии приказ немедленно убить меня. Решит ли его исполнить девушка? Я не знаю. Хочется верить, что нет. Всё же хотелось бы, чтобы она была союзником.

А ведь это я ещё скрыл второй ранга высшего… Думаю, если бы они узнали о нём, то сейчас говорили совсем иначе. Или не говорили бы вовсе…

— Граф Державин, — обратился я к нему спокойно. — Опасаться нужно не того, что я становлюсь сильнее, а того, что в Китайской империи будет кто-то расти также быстро. Знаю, что мои слова для каждого из здесь присутствующих не станут неоспоримым фактом, но кто вам дал право сомневаться во мне?

— Граф Вяземский прав, — вновь взял слово отец Яны. Он внимательно оглядел собравшихся. — Никто из вас не задумывался, что нет ничего проще, чем создать себе врага, чем его обрести? Я бы не хотел отсылаться к истории прошлого, но… — мужчина посмотрел на Суворова. — История нам диктует, что нужно учиться на её ошибках, а не пытаться повторять…

— Всё так, — заговорил и дядя. — Ни для кого из вас не секрет, что моя мать, ранее являвшаяся аристократкой нашей империи, после… Некоторых ситуаций… Решила сменить империю и теперь она наш враг. Причём весьма сильный враг.

Слушая их, я понимал, что это никак не облегчит ситуацию. Да, теперь графы и император будут держать в уме, что лучше со мной дружить, но от этого они не перестанут опасаться или даже бояться меня.

Однако это их на какое-то время образумит. Всё же ссориться с высшим не самая лучшая идея. А озлобленный высший — это уже проблема… Если такой явится в Род, то его уже ничто не спасёт…

— Думаю, вы правы, — кивнул Соколов. — Но также я думаю, что граф Державин просто неверно выразился. Он озабочен резким ростом графа Вяземского и наверняка, как отец жены молодого графа, просто переживает за него по родственному. Всё же такой рост, особенно для молодого юноши — это и слом определённых рамок, — Соколов посмотрел на императора. — А как мы все знаем — молодые весьма амбициозные и довольно требовательны как к себе, так и к окружающему миру…

Соколов, являясь буквально правой рукой императора, решил быстро завернуть этот разговор, чтобы не было распрей, при этом тонко намекая, что наказания не должен избежать никто.

— Уважаемый граф Соколов прав, — взяла слово Бестужева. — Однако не стоит забывать, что молодой Вяземский — граф. И как граф, он должен нести ответственность за свои слова и действия. Мне вот интересно: откуда всё же граф Вяземский знает о том, что наши действия могли привести к созданию аномалии? Если не иметь опыта в этом деле — то понять такое непросто.

Все вновь уставились на меня.

— Да. Так и есть, — кивнул я. — Вот только вы не учитываете того, что существует просто человеческая наблюдательность. Каждый из вас связывает рост моей силы с каким-то чудом — а это просто систематический подход и не более. Что же касается аномалии, то, насколько вы помните, я добыл информацию о разломах ранее. Сколько там говорилось создаётся их в день?

— До десяти, — ответил Александр.

— До десяти, — вновь кивнул я. — А сколько появлялось разломов в первые дни?

— От одиннадцати до четырнадцати, — ответил за всех император. Он внимательно смотрел на меня, явно раздумывая, как поступить.

— А теперь представьте, — продолжил я, — что вы создаёте в одном месте много разломов, которые не получится закрыть за один раз. К чему всё это приведёт? Наверняка каждый сейчас подумал, что это небольшая проблема для подготовленных групп, учитывая то, что разломы в основном низкого ранга. Та же гвардия Рода без труда всё зачистит. Но кто нибудь хоть раз задавался вопросом, что будет, если не закрыть все эти разломы в ПЕРВЫЙ же день?

В зале вновь воцарилась тишина. Наверняка кто-то да задумался, к чему же это приведёт. Вот только сейчас они не найдут ответа на свой вопрос, но скоро услышат о нём.

— То есть вы хотите сказать, что этим действием мы запустили какой-то резонанс? — спросил император. — И теперь стоит ждать неожиданных событий?

— Всё так, — кивнул я. — Вы сами видели статистику увеличившегося числа разломов в год, и эта статистика наверняка дала вам понимание, что будет в итоге, если не устранить проблему. Учитывая то, что сейчас разломы появляются с гораздо большей скоростью, а земли тех же баронов Сибири довольно часто находятся под атакой, в скором времени, когда твари одолеют людской барьер — они начнут плодиться, и тогда нам придётся зачищать очаги на нашей земле, а не у разломов.

— Твари не размножаются, — произнесла Бестужева. — Это было доказано ещё два столетия назад. То, что вы, граф, не знаете этого, показывает, насколько вы некомпетентны и что, возможно, даже не понимаете, о чём говорите.

— И как же провели этот опыт? — спросил я с интересом. — Создали искусственный загон, где держали пару тварей? И после этого те, кто проводил этот опыт, хотели, чтобы они послушно плодились для них? Как думаете, графиня, кто бы захотел размножаться в загоне на потеху кому-то другому?

Лицо Бестужевой, пустое и холодное, ничего не выражало.

— Я не проводил этот опыт, — продолжил я, — но думаю, что не нужно быть гением или учёным, чтобы понимать, что твари разломов — это твари, вторгающиеся к нам с других планет через эти самые разломы. И с чего вы решили, что они не могут размножаться? Может они всё это время не делали этого, просто потому что не было благоприятной среды? Думаете они чем-то отличаются от животных?

На самом деле не все твари могут размножаться, но всё же такие есть. Однако самая большая беда, конечно же, именно для планеты, кроется в самих разломах. Вот только как до этих идиотов, которые сидят сверху и не замечают общую проблему, донести это — тот ещё вопрос.

В зале началось небольшое совещание, пока я продолжал спокойно за этим наблюдать.

— Хоть слова графа Вяземского и звучат убедительно, — заговорил вдруг Кропотов, — но мне всё же сложно представить, что это как-то навредило бы нашей империи, а вот Китайской — вполне. Что, опять же, дало бы нам время на ещё одну атаку.

И снова об одном и том же…

Я проигнорировал его, продолжая подготавливать почву для сомнений в здесь присутствующих:

— Вы задаётесь вопросом откуда я знаю, что созданная вами ситуация в Китайской империи это проблема не только их империи, но и наша? В очередной раз вам напомню, что стало после того, как увеличилось количество разломов в нашей империи. Вот только кто сказал, что не могут быть более масштабные проблемы? Природа разломов толком не изучена. А того числа, которое есть сейчас в Российской империи, насколько я знаю — не было ни разу за всю историю. Я уже молчу про разломы в Китайской империи.

— Созданная ситуация? — с нескрываемым удивлением посмотрел на меня Кропотов. — То есть вы, граф, теперь обвиняете нас? — постучал он пальцем по столу. — И как так вышло, что собрались мы, чтобы провести беседу с вами, а виноватыми оказались все вокруг, кроме вас?

— Каждый из вас, графов, — заговорил я, вновь игнорируя его. — Прежде чем занять своё место, сам сражался с тварями и закрывал разломы. Но вы привыкли к тому, что разлом можно закрыть. Привыкли к тому, что в разломе есть жертвы. Привыкли даже к тому, что от разломов нельзя избавиться. И поэтому сейчас не воспринимаете угрозу всерьёз.

— Я наверняка выскажу общее мнение, — вновь заговорил Кропотов, — если скажу, что даже если мы и навредили как-то планете, то всё ещё остаётся неясным факт того, зачем именно вы решили помочь нашим врагам, когда разломы открылись и когда уже было ясно, что ничего не сделаешь? Из-за вас, граф Вяземский, рисковали не только мы, но и погибали ваши собственные люди. Ради чего? Ради врагов? Стоили ли жертвы ваших людей этого?