Но сегодня у нее был свой план. Свой собственный, важный и пугающий.

Она не стала тратить силы на пустые переживания. Приняв душ и одевшись, она вызвала такси и поехала в клинику. Дорога казалась ей путем на эшафот. Она сидела на заднем сиденье, глядя на мелькающие улицы, и мысленно повторяла слова, которые скажет врачу. В ушах стучало:"Просто подтверждение. Просто убедиться".

Частная клиника встретила ее гробовой тишиной, запахом антисептика и дорогих духов. Все было стерильно, красиво и бездушно. Процедура оказалась быстрой и безболезненной. Узи, несколько анализов, беседа с немолодым врачом с внимательными, профессиональными глазами.

— Поздравляю, Ариана, — сказала женщина, глядя на результаты в планшете. — Беременность подтверждается. Срок пока совсем небольшой, около пяти недель. Все выглядит хорошо.

Слова "поздравляю" и "все выглядит хорошо" на мгновение отогрели лед в ее душе. Но лишь на мгновение. Потом реальность обрушилась с новой силой. Это была не абстрактная вероятность, не две полоски на тесте. Это был медицинский факт. Внутри нее билось крошечное сердце. Их общее с Марком продолжение.

Выходя из клиники с заключением в сумке, она чувствовала себя одновременно невесомой и невыносимо тяжелой. Страх никуда не делся, но к нему добавилась какая-то новая, звериная решимость. Она не могла больше жить в этом подвешенном состоянии. Она не могла хранить такую тайну. Ей нужно было посмотреть ему в глаза и сказать. Сегодня же.

И тогда у нее родился план. Романтический ужин. Не в ресторане, а здесь, дома. Там, где они были счастливы, где он признался ей в любви. Она создаст ту самую атмосферу тепла и уюта, которая когда-то растопила его. Она приготовит все сама, чтобы он видел — это не просто жест, это вложение ее души, ее любви, ее надежды на их общее будущее. И за десертом, когда он будет расслаблен, счастлив и снова станет ее Марком, она ему все расскажет.

Эта идея стала для нее спасательным кругом. Она заехала в самый лучший гастрономический бутик города и с лихорадочной энергией принялась скупать все необходимое: свежайшие стейки, трюфели, спаржу, дорогие сыры, клубнику для десерта. Она выбрала его любимое красное вино, хоть сама и не притронется к нему, и красивую скатерть.

Весь остаток дня она провела на кухне. Это был ее ритуал, ее медитация. Она шинковала, резала, взбивала, томила соусы, с невероятной тщательностью раскладывая еду по тарелкам, как настоящий шеф-повар. Она зажгла десятки свечей, расставила их по всей гостиной, включила тихую, меланхоличную музыку. Пентхаус преобразился. Стерильный блеск сменился теплым, живым сиянием. Пахло чесноком, травами и свежей выпечкой. Она сама преобразилась — надела его любимое черное платье, сделала макияж, уложила волосы. Она хотела быть для него идеальной. Безупречной. Чтобы у него не осталось никаких сомнений.

Когда раздался щелчок замка, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она замерла у стола, сжимая в потных ладонях край платья.

Марк вошел и остановился как вкопанный. Его взгляд скользнул по залитой свечным светом гостиной, по накрытому изысканному столу, по ней, стоящей в центре этой картины. И на его лице, впервые за последние сутки, произошло изменение. Маска ледяной отстраненности дрогнула. Его брови медленно поползли вверх, а в уголках его глаз наметились лучики крошечных морщинок. Он смотрел на нее с таким нескрываемым, чистым изумлением, что у Арианы перехватило дыхание.

— Ариана…, — произнес он, и его голос наконец обрел ту самую, знакомую ей бархатистость. — Это… что все это?

— Я… я хотела сделать тебе сюрприз, — голос ее дрогнул от волнения. — После тяжелой командировки. Чтобы ты… отдохнул.

Он медленно подошел к ней, его взгляд скользил по ее лицу, по платью, по столу. Он поднял руку и легонько, почти с благоговением, провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.

— Ты провела за этим весь день? — спросил он тихо.

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова, глядя в его глаза и видя в них то, чего так жаждала, — возвращение. Возвращение к ней.

— Это невероятно, — он покачал головой, и на его губах появилась та самая, редкая и такая дорогая ей улыбка. — Пахнет потрясающе. Я… я не знаю, что сказать.

Он потянулся к ней и поцеловал. Долго, нежно, глубоко. Это был поцелуй примирения, поцелуй благодарности, поцелуй любви. В этот момент все ее страхи отступили. Она была права. Она все сделала правильно. Он здесь, с ней, он ее Марк.

Они сели ужинать. Он расспрашивал ее о том, как прошел ее день, искренне восхищался каждым блюдом, его похвала была щедрой и конкретной. Он рассказывал ей о переговорах, уже без той мрачной сдержанности, а как о сложной, но выигранной битве. Они смеялись, их ноги касались друг друга под столом, атмосфера была наполнена той самой интимной теплотой, ради которой она все и затеяла.

Ариана ловила момент. Она наблюдала за ним, за тем, как он расслабляется, как его глаза теряют стальную остроту и становятся мягкими. Она почти что чувствовала слова на кончике своего языка. Еще немного. Еще глоток вина, еще одна шутка, еще одна улыбка…

И в этот самый момент, когда она уже собралась с духом, чтобы начать, с его телефона, лежавшего на столе, раздался резкий, пронзительный, служебный звонок. Не обычная мелодия, а специальный, тревожный сигнал, который означал экстренную ситуацию высшего уровня.

Улыбка мгновенно сошла с лица Марка. Его взгляд стал острым и сфокусированным. Он извиняюще взглянул на нее и поднес трубку к уху.

— Вольский.

Ариана, сидя напротив, видела, как его лицо снова застывает в привычной, непроницаемой маске. Он слушал, изредка вставляя короткие, отрывистые вопросы:

— Когда?.. Насколько серьезно?.. Кто на месте?..

Через пару минут он опустил телефон.

— Ариана, прости, — его голос снова стал ровным и деловым. — Сорвалась многомиллионная поставка по азиатскому контракту. Логистический коллапс. Мне нужно срочно ехать в офис, собирать кризисный штаб.

Он встал, его движения снова стали резкими и целеустремленными. Он уже не смотрел на нее, его мысли были там, в эпицентре катастрофы.

— Я понимаю… — слабо протестовала она, вставая, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

Марк наклонился, механически поцеловал ее в щеку.

— Это было прекрасно. Правда. Мы… мы как-нибудь в другой раз.

Он уже надевал пиджак, его взгляд был прикован к экрану телефона, где сыпались новые сообщения.

— Не жди меня, скорее всего, задержусь до утра.

И через минуту Марк ушел. Дверь лифта закрылась, унося его прочь. Громкий хлопок отозвался в звенящей тишине.

Ариана осталась стоять посреди своего прекрасного, безупречного ужина. Свечи весело потрескивали, музыка все так же нежно лилась из колонок, на столе стояли нетронутые десерты. Пахло любовью, надеждой и несбывшимися мечтами.

Она медленно опустилась на стул. Ее руки бессильно упали на колени. Она смотрела на его пустую тарелку, на его бокал, в котором осталось немного вина. Ирония судьбы была безжалостной. Она подготовила все для самого важного разговора в своей жизни, создала идеальные условия, и само провидение в лице сломанной логистической цепочки вырвало его из этого момента.

Слезы подступили к горлу, но она сглотнула их. Она сидела одна в огромной, нарядной квартире, и ее несказанные слова висели в воздухе тяжелым, невидимым грузом. Правда снова была отложена. А вместе с ней откладывалось и ее спокойствие, и ее уверенность в завтрашнем дне. Она осталась наедине со своей тайной, и в этот раз одиночество было особенно горьким.

49. Ночной разговор

Ариана не смогла заснуть. Она лежала в центре огромной кровати, прислушиваясь к тишине, которая была громче любого шума. Каждый скрип лифта в шахте, каждый отдаленный гудок машины на улице заставлял ее сердце замирать в напрасной надежде. Но часы пробили два, потом три ночи, а он все не возвращался.