Если все так и я это понимаю, то почему тогда меня обуревает такая злость? Есть кто-нибудь в этом мире, кто сможет мне это объяснить?

— Разрешишь, я попробую? — осторожно спросил Дориан.

— Валяй… — сказал я, тем более, что мои собственные мысли на этот счет уже закончились.

— Просто она была самой первой девушкой, с которой ты стал знаком очень близко, — сказал он. — Поэтому ты и бесишься от того, что с ней может быть еще кто-то близок, кроме тебя.

— Неправда, я никогда ничего не говорил ей насчет ее знакомых, — возмутился я. — Ни про всяких Шмелевых, ни про того же Гордеева, вообще ни про кого! И что вообще в твоем понятии слишком близко? Я вон со многими девчонками близко знаком, и ничего.

— Для начала, у нее не так много знакомых, а кроме того — до этого у нее не было ни одного, которого она могла бы назвать своим молодым человеком, понимаешь? Вот поэтому ты и реагировал на них совсем иначе, — попытался объяснить мне Мор. — И насчет близкого знакомства… Ну-ка вспомни, с кем из девчонок, которых ты можешь назвать близкими знакомыми, ты часто смотрел на закат возле реки и ел пиццу? С кем из них ты оказывался вместе в моменты смертельной опасности в вонючих подземельях? Вместе с кем сражался с монстрами плечом к плечу?

Насыпав вопросов, Дориан замолчал, предоставив мне возможность поискать ответы самому. Поразмыслив немного, на кое-какие из них ответы мне удалось найти.

— Значит ты хочешь сказать, что она мне близкий друг и я злюсь из-за того, что у нее вдруг появился жених, правильно я тебя понял? — подвел я итог своим размышлениям.

— Не совсем, — осторожно возразил Мор. — Просто, кроме всего прочего, вы еще и нравитесь друг другу. Полина бы тоже расстраивалась, если бы узнала, что у тебя появилась возлюбленная. Точно так же, как она злилась из-за всех твоих рассказов про балы и все остальное. Это называется ревность, Макс.

— Чего? — удивленно спросил я. — Она-то здесь при чем?

— Ну… Наверное, главным образом при том, что не будь у вас разницы в возрасте, возможно, у вас могло бы даже что-то получиться, — ответил мой друг. — Вот просто злитесь на ситуацию, вот и все. Причем оба. Лазарева раньше, до того, как приняла для себя какое-то решение, а ты сейчас, после того как узнал о том, что она решила. Все просто. Только что ты перевернул очередную страницу в своей жизни и получил новый бесценный опыт, мой мальчик. С чем я тебя и поздравляю. Теперь предлагаю расслабиться и подумать над тем, что вы по-прежнему существуете друг для друга.

— Хочешь сказать, что ничего не изменилось и мы останемся друзьями? — спросил я, хорошенько обдумав его слова.

— Нет, кое-что изменилось, конечно, но со временем это пройдет, — заверил меня. — Насчет вашей дружбы… То почему бы и нет? Правда у меня один черт надолго это не затягивалось, но говорят, такое бывает.

— Что не затягивалось? — не понял я.

— Дружба с девушками, — объяснил мне друг.

— А-а… Ты об этом…

— Правда, теперь в вашей дружбе появился новый фактор, который придется учитывать, — напомнил мне Мор. — По крайней мере, Полине.

— Ты про Гордеева, что ли?

— Угу, — ответил Дориан. — Именно. Только теперь он не просто Гордеев, а ее парень.

— Ну и к чему ты мне сейчас об этом говоришь? — не совсем понял я. — Хочет — пусть учитывает, не хочет — пусть не учитывает. Это ее личное дело. Я-то тут причем?

— Верно, Макс, дело ее, но вот в некоторых случаях это будет сказываться на тебе, поэтому я хочу заранее тебя об этом предупредить, — пояснил Мор. — Твое моральное состояние мне важнее всяких Лазаревых и Гордеевых, а значит, ты должен об этом знать и не делать ошибок.

— Каких это, например? — у Дориана была такая способность — временами говорить так, что ничего не понятно. Как я должен разгадывать его ребусы?

— Разных, мой мальчик. Ты не должен злиться, что теперь в ваших беседах она частенько будет упоминать его. Не должен нервничать из-за того, что начиная с сегодняшнего дня она не сможет ужинать с тобой, когда тебе вздумается, — начал перечислять он. — И вообще… Не нервничать каждый раз, когда будешь слышать имя Емельян. Кстати, упоминать она его будет часто, ты уж мне поверь.

— С чего бы мне нервничать? — ответил я, вздохнул и посмотрел на ножны для Душегуба, которые лежали у меня коленях. Они были просто отличными… На загляденье…

Что же… Зато теперь стало понятно, куда она все время пропадала во время поездок в Москву. Все время ведь придумывала какие-то дела… Разные аукционы и прочее… Емельян даже в Белозерск из-за Полины переехал, как она говорит…

Тем временем такси остановился на школьной парковочной площадке, я расплатился с водителем и не спеша потопал в общагу. Когда я выезжал из Белозерска, поднялся сильный ветер, но в «Китеже» была тишина и покой. Вечер как будто был создан для того, чтобы немного погулять перед сном.

Что я и сделал. Заглянул в гости к конструкту с живыми деревьями, где задержался совсем недолго. Какая-то парочка облюбовала нашу любимую беседку и мне не хотелось им мешать. Пусть себе сидят на здоровье. Я же еще решил выпить чашку чая на ночь, а затем пошел спать.

Завтра меня ожидал новый день в компании Черткова, в заключение которого нам предстоит поездка неизвестно куда. Наставник никогда не дает мне особо скучать, так что я искренне надеялся, что мне некогда будет думать обо всем этом.

Хотя я уже более-менее успокоился, поговорил с Дорианом и ответил для себя на многие мучавшие меня вопросы, особого удовольствия эти мысли мне не доставляли, так что сейчас я хотел просто избавиться от них. Хотя бы на время. Уверен, что завтра мне с этим помогут.

Однако я ошибся в своих ожиданиях. К моему удивлению, мне даже не пришлось дожидаться встречи с Александром Григорьевичем, чтобы это произошло. Я встал в прекрасном настроении, чувствовал себя прекрасно, а мыслей о вчерашнем ужине мне удавалось избегать. Кроме одной…

По причине серьезного разговора поесть нормально мне так и не удалось. Рыбу я так и не съел. Поковырял немного и оставил в покое. Поэтому завтракал я с огромным удовольствием и послал немало благодарностей в адрес Черткова, который с некоторого момента сдвинул начало наших тренировок на более позднее время.

Сегодня ждать наставника мне не пришлось. Когда я спустился в наш маленький уютный рабочий кабинет, старик уже был там. Сидел за столом и рассматривал содержимое папки, в которой он обычно хранил материалы для наших занятий.

Кроме того, на столе лежал мой подарок, посох Модест, который сразу же бросил на меня злобный взгляд, как только я вошел, и все время подозрительно следил за мной. Как будто боялся, что я могу каким-то образом навредить его хозяину.

— Чего это ты такой счастливый? — спросил у меня наставник, как только сел за стол и положил на него наши сабли, которые я предварительно забрал из Берлоги. — Приснилось, что победил в магическом турнире?

— Нет, — улыбнулся я, не удивившись этому вопросу.

Уверен, что несмотря на все беседы с нами в кабинете Орлова, старику об этом турнире было известно гораздо больше, чем нам с Нарышкиным. Кстати, своим вопросом он напомнил о том, что мне самому давно хотелось узнать.

— Александр Григорьевич, а вы поедете с нами на турнир? — с надеждой спросил я.

— Вряд ли, — ответил он и кивнул в сторону посоха на столе. — Во всяком случае, пока не собирался. В моем возрасте стараются путешествовать лишь по острой необходимости.

— Жалко, — ответил я. Честно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы он там был рядом со мной.

— Не переживай, Темников, насколько я понял, с вами там будет куча народа, так что тебе и без меня будет весело, — сказал он. — К тому же, ты не предполагал, что у меня могут быть какие-то планы на лето? Если ты не забыл, это время не только твоего, но и моего отдыха.

— Помню, конечно… Просто…

— Вот здесь первая половина некросимволов четвертой дюжины, — не дал мне договорить старик и протянул несколько листов бумаги. — Мне понравилась наша схема работы по твоему прошлому заданию, так что пока продолжим в том же ключе. Я тебе дам две недели, чтобы ты их как следует выучил, а потом уже займемся практикой.