Мне становится дурно от ее формулировки. Словно я – бесправная вещь.

– Что смотришь? Читай и подписывай, – цокает она языком.

– А если я не согласна?

Марго смотрит на меня как на идиотку.

– Правда? Дай-ка подумать, Алиса, ты уже торчишь мне сумму штрафа, плюс, как я поняла, тебе нужна крупная сумма для операции на ребенка.

Ошарашенно смотрю на нее – откуда?

– Что? Да, Ольга мне рассказала. Это единственная причина, почему я согласилась взять тебя. Отчаявшиеся мамаши готовы работать, не выпендриваясь. Но, похоже, не такая уж ты хорошая мать, да, Алиса?

Ее слова бьют в цель. Я ведь и сама себя обругала много раз за слабость. За то, что ради сына не смогла наступить себе на горло. Может быть, я должна была просто молча перетерпеть все, чтобы сделать первый шаг к цели?

– Она… Все рассказала? И несмотря на это, вы мне штраф? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Да. Но меня ваши истории не трогают, не надейся, – цинично рубит Марго. – Поверь, таких, как ты – сотни. И у каждой своя история. Не надо думать, что ты одинока, и что только твоему ребенку нужна операция.

Мне нечего на это ответить. Вероятно, она в чем-то права – каждому важна только его боль.

Подхожу ближе и раскрываю папку. Я не уверена, что готова пойти на это, но…

Но сумма оказывается куда больше, чем в прошлый раз. Даже с учетом комиссии агентства я получу практически всю сумму, которая нужна для Тимура.

– Почему так много? – растерянно спрашиваю.

– Потому что это не разовая акция, Алиса. Клиент захотел тебя на определенный срок. Так что если согласна, ставь подпись и иди, готовься к встрече.

Чувствую, как по спине ползет холодок с каждой новой прочитанной строчкой – обязанности, обязанности, обязанности.

Перед глазами плывет, и все буквы смешиваются в единое непонятное нечто.

– То есть это за секс?

– Ты, дорогуша, надеешься, что кто-то заплатит деньги просто за твою улыбку? – горько усмехается Марго, откинувшись на спинку кресла. – Забудь, Алиса. В этом мире мужики привыкли покупать развлечение. Все, что мы можем – выторговать себе условия получше. И вот это, – она кивает на папку в моих руках, – поверь мне, очень и очень хороший вариант. Мало кому удается зацепить мужика настолько. Потусуешься с ним месяцок, потрахаешься в удовольствие, и решишь свои финансовые проблемы.

– Здесь не указано имя клиента.

– И? – равнодушно жмет плечами Марго.

– Александр был указан.

– Мезенцев был в бешенстве, кстати – ты хоть понимаешь, что если ему попадешься, то он захочет отыграться?

– Но я выполнила условия контракта, – возражаю, хотя сама понимаю, что это не так.

– Он хотел тебя трахнуть, Алиса. А мужчины при власти и деньгах обычно не позволяют себя переиграть. Так что будь осторожна, и подпиши уже этот долбаный контакт. Твой клиент, вероятно, женат и потому не захотел светить имя.

– То есть он будет изменять жене? – ужасаюсь перспективе стать чьей-то любовницей на месяц.

– А ты ханжа, да? Подписывай. Или проваливай. Но это твой единственный шанс.

– Я могу подумать?

– Конечно же, нет, – раздраженно цокает языком Марго. – Я что, весь день тут с тобой нянчиться буду? Нужны деньги – ставь подпись. Нет – иди, сдавай девочкам платье и телефон. В течение трех дней жду оплату штрафа.

Смотрю на папку в моих руках. Внутри все дрожит – от страха, от омерзения, что все так. Что вместо того, чтобы получить помощь от родителей, которые всегда любили меня, я вынуждена торговать своим телом.

Когда я впервые узнала, что Тимуру нужна операция, я собрала всю свою смелость и позвонила матери. Не сказала, зачем мне нужны деньги – просто упомянула, что мне нужна помощь. А она заявила, что у них больше нет дочери.

Отец ответил то же самое.

У меня нет никого в этом мире, кроме Тимура. Как и у него. Только я.

Сглотнув горький ком, беру ручку и ставлю подпись под одобрительным взглядом Марго. Чего бы мне это ни стоило, я должна пройти через это и спасти моего сына.

– Я хочу аванс, – тихо говорю.

– Это ты обсудишь с клиентом, – отвечает она, забирая договор. – Вот время и место. Зайди к Лене – она отдаст подготовленную одежду.

– Опять? – вырывается у меня.

– Это пожелания клиента, Алиса, – предупреждающе говорит она. – Не дури. Тут неустойка куда выше.

Киваю и обреченно покидаю ее кабинет. В соседнем нахожу Лену – помощницу Марго.

– Привет, мне сказали к тебе зайти.

Девушка переводит на меня ленивый взгляд.

– На стойке висит кофр. Туфли и пакет на полу – тоже тебе.

С отвращением оглядываю упаковку, которую заказал клиент, опасаясь, что там может быть что-то извращенное. Но когда я открываю кофр, то сначала не верю своим глазам. Наверное, не стоило бы это делать прямо тут, но я не могу удержаться и достаю платье целиком.

Не может этого быть… Просто не может!

Воспоминания вспыхивают мгновенно – это было наше первое свидание. Сразу после того, как Эмин с моим отцом договорились о нашей свадьбе.

В тот день я надела практически такое же платье – изумрудно-зеленое, длиной до колена. Скромное, закрытое – как и положено для невесты в наших кругах.

Прикасаюсь к навязанному наряду и убеждаюсь, что ткань точно такая же.

Но как это возможно? Я точно знаю, что мое платье осталось дома у Булатова. Вероятнее всего, он просто упаковал всю мою одежду и отправил родителям, которые отреклись от меня и выгнали сразу же.

Уверена, что от моих вещей ничего не осталось.

Нехорошее предчувствие зарождается во мне. Может ли быть моим клиентом Эмин? Вряд ли. Он же ясно дал понять, кем считает меня. Нет, он бы не опустился до такого. Но вполне мог придумать, чтобы так изощренно отомстить.

Или нет?

– Ну? Долго еще топтаться будешь? – раздраженно спрашивает Лена. – Мне работать надо, а ты отвлекаешь.

Забираю вещи и покидаю офис агентства. Дома, достав платье из кофра, рассматриваю его более внимательно и понимаю, что это точно не мое – на нем этикетка, а значит, вещь новая. Да и фасон, конечно, очень похожий, но не один в один.

И все же картинки прошлого сегодня куда более яркие, чем неделю назад. Проверяю, где должна пройти встреча – еще один дорогой ресторан нашего города.

У меня выбор невелик – договор я подписала. Значит, придется идти. Поэтому набираю номер Оксаны.

– Привет, Алис, – почти сразу отвечает она. – Повиси минутку.

Слышится какой-то невнятный шум – соседка работает менеджером в продуктовом магазине, и сегодня у нее как раз смена.

– Прости, все, готова слушать.

– Оксан, извини, что снова прошу, но не могла бы ты посидеть с Тимуром вечером?

– А во сколько? У меня ж сегодня работа.

– Мне надо будет в полвосьмого уйти. Успеешь?

Мысленно успокаиваю себя, что это только ради сына. Что я – хорошая мать. Просто другого выхода сейчас нет.

– Тогда без проблем, – отвечает Оксана, и я облегченно выдыхаю. – Снова свидание?

– Не уверена, – бормочу, чувствуя вину и перед ней. Не хочу врать, но и правду рассказать не могу. – Спасибо еще раз.

До вечера занимаюсь домашними делами, проверяю домашние задания учеников и провожу пару дистанционных занятий. Но все это время мысли все равно заняты другим. В итоге все валится из рук, и в садик за сыном я прихожу взвинченная донельзя.

Тимур будто чувствует это – не капризничает и не пытается хитрить, как иногда бывает.

– Милый, мне сегодня снова придется уйти.

– Опять? – в его голосе прорезается разочарование. И это больно. Мое материнское сердце сжимается от того, как смотрит на меня малыш, но пока я ничего не могу сделать.

– Прости, Тим. Сегодня так. Ты ведь помнишь, что у нас скоро важная операция – нужно все подготовить.

Иногда мне кажется, что моему сыну не четыре года, а гораздо больше – порой у него настолько серьезный взгляд, что становится не по себе. Я понимаю, откуда это. Понимаю, что теперь это на всю жизнь.