Потому что нам с мужем хватало других вариантов.

– Я не готова, Эмин. Я прошу тебя – не надо, – бормочу торопливо, снова пробуя отстраниться.

Раньше бы он никогда не допустил моего страха – даже захоти Эмин раскрепостить меня в этом смысле, уверена, он сделал бы это так, что я сама пылала бы от желания, а не взял бы у стены, как дешевую девку.

Впрочем, сейчас я для него именно она и есть. Не зря же он постоянно это подчеркивает.

– Разве ты плохо читала про свои обязанности? Там написано – как и куда захочет клиент. Или ты решила, что шлюха может ставить условия клиенту?

Его отвратительные обидные слова ранят меня, несмотря на то, что я не жду ничего хорошего от того, кто предал меня. Эмин все равно задевает, причиняет боль, снова и снова напоминая, кто я сейчас. Но вместе с тем я понимаю – не смогу. Только не сегодня. Я едва смирилась с тем, что должна буду подпустить бывшего мужа к себе, как он хочет все и сразу. И даже больше.

– Ты дашь мне все, что…

– У меня не было еще ни разу, – буквально тараторю, надеясь, что, может быть, хотя бы это поможет удержать Булатова. – Я не вру, – добавляю уже тише. – Мне надо… время.

Чувствую, как он замирает у меня за спиной. Отпускает меня, но лишь для того, чтобы пройтись пальцами по спине. Словно я смогла своим признанием выбить его из колеи.

– Я узнаю, если ты соврала, – хрипло произносит он чуть погодя. Отстраняется и вновь оказывается внутри меня, но привычным способом. И я с облегчением выдыхаю, но слишком рано. Потому что дальше слышу:

– Сегодня первый и последний раз, когда ты мне отказываешь, Аля. Я буду брать тебя, куда и как захочу. Всегда!

Его резкие размашистые толчки снова и снова утверждают власть над моим телом. Покорно стою, ожидая, когда все закончится. Запрещаю себе вспоминать, запрещаю надеяться, что, может быть, у Эмина вспыхнут воспоминания. И тогда…

Бывший муж крепко сжимает меня, входит особенно глубоко и кончает. Как и всегда, я остро ощущаю этот момент. Но впервые не разделяю его. Эмоционально я пуста.

Как только Эмин отстраняется, меня охватывает озноб. Слышу шорох одежды, как щелкает ремень, но не могу заставить себя повернуться. Так и стою, тупо глядя в стену.

– Квартира оплачена на месяц, – отстраненным тоном произносит Булатов. Будто не он только что трахал меня до рваного дыхания. – Каждый вечер в шесть ты должна быть здесь и ждать меня.

– А если я не смогу? – тихо спрашиваю, по-прежнему стоя к нему спиной.

– В твоих же интересах, чтобы этого не происходило. И раз уж ты отказала мне, сумму получишь не всю, а только половину.

– Что?! – испуганно спрашиваю, резко развернувшись. И только спустя пару мгновений прикрываюсь. Булатов на это лишь криво ухмыляется.

– А ты как думала?

– Но…

– И еще, – нагло перебивает он меня. – Пока я тебя трахаю, других мужиков у тебя нет и не будет. Узнаю – убью.

– Не припомню в контракте пункта про эксклюзивность, – огрызаюсь, крепче обнимая себя за плечи.

– Тебе стоило внимательнее читать, что подписываешь. Впрочем, это ведь не про тебя, да, Аля? Уверен, ты не двинулась дальше суммы с несколькими нулями, – с презрением заявляет Эмин.

В его взгляде снова холод и отстраненность. Он снова чужой, незнакомый мне мужчина, который, окинув меня напоследок равнодушным взглядом, уходит.

А я беззвучно плачу и сползаю по стене на пол. Несколько минут меня трясет от осознания того, что между нами произошло. Низ живота тянет, но это меньшая из моих проблем.

Тихий звук оповещает о новом входящем сообщении. Всхлипывая, тянусь к сумке, боясь, что это Оксана. Однако это уведомление из банка – на мой счет переведена ровно половина суммы от контракта.

Зажмурившись, я реву в голос. Скулю, закусив кулак, пока внутри все стягивает от той боли, что пульсирует, снова отравляя.

Мне требуется почти полчаса, чтобы успокоиться. Я успеваю принять душ – не могу ехать домой в таком виде. Не хочу нести эту грязь туда, где живет мой сын. Стараюсь абстрагироваться от того, что потребовал Эмин. В конце концов, это не такая уж экзотическая практика. Нужно только принять неизбежное. И…

Я уже почти собираюсь выходить, когда звонит телефон. Марго.

Испуганно смотрю на экран. Первая мысль – Булатов пожаловался. А значит, у меня еще одна неприятность, и это в лучшем случае.

– Алло? – осторожно отвечаю.

– Алиса, я надеюсь, ты решила вопрос с клиентом?

– Да, все… – запинаюсь, но затем добавлю, – идет как надо.

– Хорошо, – с явным облегчением говорит она. – Есть новый заказ. И связан он именно с этим мужчиной.

Ее слова заставляют насторожиться.

– Что это значит?

– Ты должна будешь кое-что сделать, – сухо отвечает Марго. – Завтра заедешь в офис, я тебе объясню. И не вздумай ему ничего говорить. Если, конечно, не хочешь проблем себе и своему ребенку.

Короткие гудки раздаются слишком неожиданно – как будто Марго торопилась закончить разговор, чтобы не отвечать на неудобные вопросы.

Мне совершенно не нравятся эти новости, но я малодушно решаю отложить их до завтра. Сейчас мне надо домой.

Тимур еще не спит, и, увидев, что я пришла раньше, чем обещала, сын радуется так, что тяжесть, давящая на меня всю дорогу домой, немного отпускает.

– Как прошло? – тихо спрашивает Оксана.

Естественно, я не сказала ей, что сегодня у меня свидание. Наоборот – расплывчато объяснила, что нашла подработку, чтобы собрать денег для реабилитации сына.

– Вроде неплохо, – натянуто улыбаюсь, стараясь не вспоминать те минуты, что провела в съемной квартире рядом с Эмином. – Как Тим сегодня? Хорошо себя чувствовал?

– Да, ничего такого, Алис. Я бы позвонила.

– Спасибо тебе, – искренне благодарю Оксану.

– Да о чем ты? Завтра тоже поедешь?

– Если ты сможешь посидеть с Тимуром, то да.

– Я же сказала, что подстрахую, – улыбается соседка. – Можешь на меня рассчитывать.

Вечер я провожу с сыном, и мне почти удается поверить, что все не так уж плохо. Но его улыбка и порой слишком взрослый взгляд так напоминают Булатова, что мысли невольно снова и снова возвращаются к Эмину. Скорее бы это все закончилось…

Несмотря на слишком нервный день, сплю я на удивление хорошо. С утра пораньше едем в больницу к Игорю Михайловичу – врачу, который наблюдает Тимура уже полгода. Тот внимательно выслушивает все про самочувствие сына и в итоге решает:

– Алиса Владимировна, давайте снова сдадим анализы и повторим обследование. Мне не нравится такая динамика. Возможно, времени у нас меньше, чем я предполагал.

– Я готова внести предоплату за операцию.

Игорь Михайлович кивает, задумчиво глядя на моего сына.

– Ну что, малец, идем. Вы же натощак? – бросает на меня вопросительный взгляд.

Я киваю. Следующий час мы ходим по кабинетам, проходя все назначенные процедуры. Я так сильно нервничаю, что никаких мыслей или переживаний о Булатове и в помине нет. Все, что меня волнует – здоровье моего ребенка. Все остальное подождет. Я даже про слова Марго напрочь забываю.

– Мам, а можно мне какао? – спрашивает Тим, поглядывая на автомат, стоящий неподалеку.

– Ну, ты же не плакал, когда у тебя брали кровь, так что, конечно, можно.

Автомат почему-то барахлит, и мы получаем какао только с третьего раза. Тимур заливается смехом каждый раз, когда случается осечка. Такая простая детская радость, за которую я бы отдала все – только бы сын всегда улыбался и был здоровым счастливым ребенком.

Спустя полчаса нас вызывает к себе Игорь Михайлович. По его задумчивому лицу ничего нельзя прочесть, но у меня внутри появляется нехорошее тянущее чувство. В прошлый раз он на результаты анализов смотрел иначе.

– Тимур, можешь пока вот взять игрушки поиграть, – говорит он, обращаясь к моему сыну. Тот всегда с интересом изучает машины в коробке, специально стоящей в углу для маленьких пациентов.

Пока Тим увлеченно копается в ней, я не выдерживаю и спрашиваю: