В общем, договорились, что через час моя матушка подъедет туда.

Быстро открыл сейф, достал оттуда триста рублей, сунул их матери.

– Два платья, скорее всего, дешевле обойдутся, – сказал я. – Но кто его знает, учитывая, что это очень хорошая портниха должна быть. Пусть на всякий случай у тебя побольше будет денег. И таксисту не забудь трёшку сверх счётчика дать, если, конечно, всё будет безукоризненно с обслуживанием.

Решив этот вопрос, ещё раз поблагодарил Валентину Никаноровну за помощь, оделся и пошёл вниз.

С утра ещё в окно выглянув, убедился, что снега по‑прежнему существенного нет, хотя мороз уже достаточно сильный – больше 12 градусов. Но дороги чистые, не скользкие, так что пока я продолжаю ездить на своей машине.

А вот если ситуация резко изменится, и снега навалит, то вполне возможно, как и в прошлом году, поставлю машину в гараж, да и буду снова на общественном транспорте ездить. Ну а если что‑то очень срочное, то у меня есть и заветный телефон такси, по которому всегда быстро в нужное место придёт машина с очень вежливым шофёром.

Да, и в Советском Союзе можно, не будучи партийной элитой, неплохо устраиваться, если есть нужные связи. Думаю, по части быта я себя обеспечиваю ничуть не хуже, чем видные коммунисты на серьёзных должностях.

***

Москва, Кремль

Межуев и так был напряжён, но когда он завершил свой доклад, который делал на протяжении пятнадцати минут, то его напряжение и вовсе достигло пика. Было с чего. Сейчас, фактически в ближайшие несколько минут, станет ясно – по крайней мере частично ясно – ловушка это или нет, это срочное выступление с докладом, непонятно кем организованное для него…

Если сейчас начнутся каверзные вопросы, на которые тяжело будет ответить, значит, дело однозначно нечисто.

Но вместо коварных вопросов прозвучало лишь два выступления в поддержку.

В обоих говорилось как под копирку, что действительно необходимо внедрять новейшие достижения научно‑технической революции в советскую экономику. Мы первыми запустили человека в космос, значит, и в научных технологиях должны быть тоже первыми. Это и будет доказательством преимуществ социалистической модели над капиталистической.

И всё в таком же духе. Лишь отдельные тезисы двух выступавших отличались, но всё сказанное было сугубо положительным.

После этого, поскольку других желающих выступить или задать вопрос не нашлось, Межуев получил разрешение сесть на своё место.

Слово после него взял Косыгин, который сказал, что правительство готово изыскать возможности для финансирования, по крайней мере, части из этих очень перспективных проектов.

«Значит, и с этим председатель КПК меня не обманул, – подумал Межуев облегчённо. – Ну, теперь, получается, только время покажет: удастся эти проекты успешно реализовать – значит, я в шоколаде, а не удастся… Возможно, именно на это и был расчёт того, кто пожелал меня подставить. Ну что же, теперь только время и покажет».

Участники Пленума тут же и проголосовали за то, чтобы правительство на основании сделанного доклада выделило финансирование на 1975 год на самые приоритетные научно-технические проекты из тех, что были озвучены в докладе Межуева…

***

Москва, МГУ

Приехал в МГУ. Сегодня у меня весь день занят конференцией с японцами.

Вчера днем созвонился с Эммой Эдуардовной на всякий случай. Она подтвердила, что все наши договорённости в силе, сказала, куда конкретно мне нужно сегодня прийти.

Так что я заблаговременно, за пятнадцать минут до начала, вошел в зал, выделенный для конференции в главном здании МГУ. Недалеко от входа за двумя столиками сидели женщины из деканата, что регистрируют участников. Но замдекана сказала, что мне туда подходить не нужно, учитывая, что я член оргкомитета.

К столику уже выстроилась очередь из четырёх японцев и одного, на мой взгляд, советского гражданина – только, судя по лицу, прибывшего откуда‑то из Якутии. Был у меня в прошлой жизни хороший друг из Якутии, так что я их влёт отличаю от японцев – в отличие от некоторых, кто не в состоянии понять разницу.

Гаврилина тоже была тут, бегала, беспокоилась, чтоб всё прошло как следует. Поздоровавшись со мной, показала на моё место в первом ряду, где я тут же и устроился.

Люди потихоньку собрались, и точно в срок, без всякого отставания, конференция стартовала.

Большую часть времени я просидел на первом ряду. Но был момент, когда, как и предупреждала Гаврилина, в президиуме слишком много мест опустело. И я по её кивку тут же занял одно из них – и там часик посидел, пока несколько седобородых профессоров не вернулось, решив какие-то свои дела, из-за которых они отлучались.

Сев в президиум, сразу увидел японского посла, сидевшего в середине пятого ряда. Он мне очень обрадованно кивнул и даже зачем‑то подмигнул, а потом начал наш ряд со мной фотографировать. Типичные манеры японского туриста, а он же посол… А хотя японцы пока что еще живут бедно и не колесят по всему миру группами в автобусах с двумя фотоаппаратами на груди у каждого… Это лет через пять только начнется, когда из-за мощного экономического роста в Японии после нефтяного кризиса этого года у них немножко денег на путешествия появится… Вот тогда весь мир на них будет смотреть и удивляться этой неутомимой жажде фотографировать каждый столб на своем пути…

Вот же энергичный человек этот японский посол! Хотя я не удивился, увидев его на конференции. Знаю, что это обычное дело, что когда какая‑то страна серьёзную конференцию проводит за рубежом, где большие учёные из нее задействованы, то дипломатический корпус во всём этом активно участвует. Так что мне следовало ожидать, что этот суперэнергичный азиат и здесь засветится.

Что касается самих докладов на конференции, то ничего особо интересного я для себя, к сожалению, хоть и надеялся на это, не услышал.

Ну да, конференция же по футурологии. А единственный специалист по футурологии, который прибыл из будущего и точно знает, что в нём будет, а что не будет, в этой конференции светил просто лицом – то на первом ряду, то в президиуме без всякого доклада. Я про себя, конечно…

С этой точки зрения, конечно, слушать их предсказания было достаточно смешно. Ни один эксперт и близко не попал к тому, что будет происходить в мире через десять – пятнадцать лет.

К примеру, наши советские ученые, конечно же, предсказывали процветание советской экономики в середине и конце восьмидесятых. И мне трудно было удерживать невозмутимое выражение лица, когда я их слушал. Хотелось, конечно, очень скептично хмыкнуть, слушая все эти бравурные прогнозы о процветании советской экономики в восьмидесятых… Они же не знают о том, что тогда уже лично Горбачёв ей займется…

Да уж, она так при нём процветать будет, что однажды просто возьмет и помрёт – как в той пословице про цыгана, который свою лошадь не кормил, чтобы сэкономить, и она себя даже очень неплохо чувствовала до определённого времени, пока не упала замертво.

***

Москва, редакция газеты «Труд»

Ландер положил трубку телефона, немало озадаченный поступившим звонком. Звонил помощник Громыко Сапоткин, и хотел его пригласить как можно раньше на приём к министру иностранных дел.

Как можно раньше, то есть сегодня вечером, Ландера категорически не устраивало. Он немножко переборщил сегодня со своей обычной дозой спиртного, поскольку в три часа дня никуда уже из редакции не собирался. Ну а что ему было себя сдерживать? Если бы хотели куда‑то вызвать по начальственной линии, он же с утра бы об этом вызове узнал. Кто же знал, что из стороннего ведомства кто‑то срочно захочет его увидеть, да ещё на таком уровне? Но с таким амбре к члену Политбюро никак нельзя идти…

Так что договорились встретиться уже завтра с утра. Хоть и с самого-самого. О причине вызова к Громыко его помощник ничего не сказал, ни словечка.

Впрочем, Ландер и сам догадывался. Наверное, его статья, опубликованная вместе с Ивлевым, – тому причина.