– А в книгах‑то так расписано, что прям какой‑то райский напиток, можно подумать… – несколько разочарованно сказал он, потом начал дегустировать мякоть. Пожевал немного и говорит:
– Да уж, сплошное разочарование. Столько ждал этого момента – ничего особенного в этом кокосе абсолютно нет. Банан и тот намного вкуснее, не говоря уже о том, насколько проще его чистить.
– Ну да, кокос сильно на любителя, – подтвердил я.
– Ну ладно, я чё пришёл, – оживился Марат, запивая кокос чаем. – Хотел рассказать вам, как я нового мужа матери прижучил на свадьбе. Поймал его, короче, около туалета, когда он бдительность утратил. А то в начале‑то он, пока трезвый был, смотрел на меня, как солдат на вошь. А потом подпил и расслабился. Тут я его и взял из засады.
В общем, сказал ему, чтобы он к Галие ближе километра не подходил, иначе я его прямо в асфальт втопчу. А также строго-настрого запретил ему с другими девками гулять, раз уж на моей матери женился.
Сделав небольшую паузу, чтобы отпить чаю, он продолжил:
– Я чё про всё это говорю? Не чтобы похвастаться, конечно. Нечем тут хвастаться, не так и сложно было его прижать, учитывая, что он крыса канцелярская. А потому что Москва же, как говорят, большая деревня. Если вдруг я сам не увижу, так вы с Галией где‑то на него можете наткнуться не в той компании. Так что, если увидите его с какой‑нибудь девкой гулящей, немедленно мне сообщайте – я с ним тут же разберусь.
Не стал ему говорить, что, в общем, вряд ли мы с Галией будем этим заниматься. Учитывая, как Марат с ним собирается разобраться. Обязательно себя под уголовку подставит. Людей сажают за то, что они других людей в асфальт втаптывают…
Когда проводили Марата, эти свои мысли жене изложил. Она со мной полностью согласилась:
– Не стоит Андриянов того, чтобы мой брат из‑за него в тюрьму садился.
Вот это поразительное здравомыслие – одна из черт характера, которые я люблю у своей жены. Та черта, которую она, видимо, унаследовала от Загита. Ясно, что от Оксаны ей она достаться никак не могла.
Во вторник утром, когда завтракал с Галией, меня неожиданно осенило:
– Слушай, Ахмад с моей мамой пойдут в субботу в гости домой к его новому начальнику, заместителю министра. А ведь мы даже не знаем, есть ли у матери приличное платье.
– Ну, наверное, есть, – сказала Галия, подумав немного, но, к моему удивлению, в этот раз не наморщив лоб. Похоже, у меня наконец получается потихоньку справиться с этой её привычкой. – Раз она ходила в посольство ГДР с Ахмадом, значит, есть что-то приличное…
– Проблема в том, что в том платье, в котором она в посольстве была, ее этот новый начальник Ахмада Балашов уже видел. Если она и к нему домой в нём же придёт, он может подумать, что у моей матери только одно приличное платье имеется. Но это, конечно, в том случае, если он относится к тем редким мужчинам, которые способны запомнить, какая одежда была на женщине неделю или две назад. Я лично, к примеру, к таким не отношусь точно.
– Да ладно, это нормально для мужчин, – рассмеялась Галия. – Я это в детстве неожиданно поняла, когда с папой беседовала и попросила сравнить тот сарафан, что я вчера носила, с тем, что на мне сегодня. Он тогда так забавно глаза выпучил и сказал, что главное, что я хорошо выгляжу. Я тогда и поняла, что он понятия не имеет, в чём я вчера весь день у него перед носом дома расхаживала.
– Но ещё одно платье маме в любом случае не помешает, – сказал я, улыбнувшись рассказанной истории. – Жаль, что Фирдауса в городе нету. Съездили бы вместе с ним в «Берёзку», подобрали бы там что‑нибудь приличное…
– Так, может, просто найти хорошего портного и пошить ей новое платье? – предложила Галия. – Я просто уверена, что если ты позвонишь Виктории Францевне и спросишь её, она даст тебе телефон хорошего портного.
– Ну да, и верно, – сказал я. – А то я уже хотел по привычке Сатчану звонить. Не нравится мне это, что у меня постоянно как возникает какой-то вопрос бытовой – тут же надо именно Сатчану звонить. Задолбал его уже, наверное.
– Ну, Паша, вы хорошие друзья, так что вряд ли. Ты же ему тоже поможешь, если ему что-то будет нужно, правильно же? – улыбнулась Галия.
– Ну так, я уже и помогал, – сказал я, вспомнив ту ситуацию, когда он, как куратор, сильно облажался, а я его прикрыл и на заседании нашей группировки в «Полёте» ничего об этом не сказал. Но это абсолютно не та вещь, которую с женой можно обсуждать. И тем более в квартире, где есть прослушка от КГБ.
– Ну тоже так, по мелочи… Уже и не помню практически, в чём именно там дело было, – объяснил я жене, которой, конечно же, тут же стало любопытно, в чём именно я оказывал помощь Сатчану.
К счастью, она уже спешила на работу, так что тему эту развивать дальше не стали.
Подумал также и о подарках, что мать с отчимом должны с собой принести к его начальнику. Ну, баночку икры, конечно, с собой принести надо, как и бутылку шампанского, но это у Ахмада и без меня наверняка имеется. Тем более он там хвастался, что в министерстве ему талоны на спецпаёк положены по статусу. Думаю, икра там точно есть, а шампанское в любом магазине продается…
Но надо, конечно, что‑нибудь эксклюзивное сверх этого. И желательно не из этого спецпайка. Начальник его, конечно, без году неделя в министерстве работает, наверное, ещё спецпаек не получал. Да и, кстати говоря, спецпаёк у него, как у заместителя министра, может оказаться совсем другим, гораздо более богатым по содержанию, чем у Ахмада. Но кто его знает, все же лучше добавить что-то не из спецпайка министерского…
К счастью, у меня как раз недавно появился для начальника Ахмада эксклюзивный подарок. Вон у меня целый ящик стоит с кубинским ромом, который в продаже отсутствует напрочь.
Галия ушла, а Валентина Никаноровна пришла и занялась детьми. Немножко времени у меня еще было, так что тут же Викторию Францевну набрал. Вначале расспросил её о делах, о здоровье, а затем уже задал вопрос про хорошего портного, упомянув и про то, что необходимо сделать это срочно.
Тут же получил телефон и заверение, что срочную работу этот специалист может сделать совершенно безукоризненно, если я, конечно, не буду шокирован выставленной ценой. Заверил, что, скорее всего, цена меня не шокирует, попрощался с ней, и тут же поднялся к матери.
Мама вначале, выслушав меня, привычно начала меня уверять, что ей ничего не надо:
– Не надо, сынок, беспокоиться. Есть у меня, что надеть. Не опозорю я своего мужа перед новым начальником!
Но достаточно быстро я выяснил, что речь всё же идёт о не таком большом количестве приличной одежды в ее гардеробе, как ей бы хотелось.
Так что тут же набрал свою квартиру, спросил у Валентины Никаноровны, не сможет ли она пару часиков посидеть ещё с одним малышом. Она, узнав, о чём идёт речь, тут же одобрила инициативу пошить Поле новое платье у хорошего портного и согласилась посидеть дополнительно с Ринатом.
Глянул на часы.
– Значит, мама, сделаем так. Мне скоро уже на конференцию в МГУ нужно выдвигаться. Она с японцами, опаздывать туда не имею права. Давай сейчас портного наберём, выясним, когда к нему можно приехать. Если вдруг прямо сейчас, то оставлю тебе телефон такси – тот самый, особый мой, на случай, если ты его уже потеряла, когда я в прошлый раз тебе его оставлял. И деньги тоже, чтобы на платье хватило. Не волнуйся, мы с Ахмадом потом рассчитаемся. А может, кстати, и пару платьев закажи. Фигура у тебя вряд ли изменится в ближайшие годы, правильно? Здорово, что ты сладкого почти не ешь. Да, точно. Закажи пару разных по стилю платьев. Скоро же уже на работу выходить. Декретный отпуск очень короткий.
Набрал тут же портниху, убедившись, что мама в принципе не возражает ни против одного из моих предложений. Трубку сняли быстро. Разговаривала вначале женщина со мной несколько холодно, видимо, смущена была моим слишком молодым голосом. Мол, что такой юный пацан у приличного портного, что для состоятельных женщин шьет, может у нее заказать? Но когда я сказал, что я от Виктории Францевны, строгий голос тут же наполнился теплом и уважением.
