— Фух…, так же и инфаркт можно получить, - говорю я. – Я уже надумал себе, что ты сожалеешь о вчерашнем, да и много что уже надумал за эти секунды. Как твой мужчина, я, конечно, не рад, твоему отъезду, но как человек, который понимает, что тебе надо учиться, получить образование и опыт, я рад за тебя. Да и смена обстановки тебе пойдет на пользу. Хоть три месяца не будешь думать о дяде и родственниках.
— А как же ты? – спрашиваю Глеба. Сама мысль о расставании наводит на меня тоску и грусть.
— А я буду ждать тебя, разгребать наши проблемы и искать варианты решения.
— Обещаешь, что дождешься? – Поднимаюсь, подхожу с Глебу и сажусь к нему на колени. Утыкаюсь носом в шею и крепко его обнимаю.
— Это ты – молодая и красивая, и я должен переживать, что бросишь меня, найдешь там себе молодого…
— Китайца, - перебиваю его. А сама сижу и пытаюсь сдержать рвущийся смех.
— Ага, а их аж полтора миллиарда.
— Вот именно, а ты один такой и мой, - и нежно целую его в губы.
— А ты моя… И никому тебя не отдам… - Все начинается с легкого поцелуя, но я понимаю, что ситуация набирает обороты, а Алисе пока нельзя. – Давай останавливаться, а то потом ходить со стояком в штанах ни очень удобно. – Алиса тяжело вздыхает и возвращается на свое место. – И когда ты летишь?
— В конце месяца. Завтра отнесу документы в универ, они обещали быстро оформить документы, и мы летим вчетвером.
— Надеюсь этот задрот не летит с тобой?
— Какой? Дима, что ли? – А Глеб только кивает, в подтверждение своих слов. – И че это он задрот? Нормальный парень…, - пытаюсь его оправдать. Не, ну он и правда нормальный, только подбивает ко мне клинья, но он то мне не нравиться…
— Ох, Алиса…, я себя за три месяца изведу ревностью.
— Ну и зря… Он мне не нравится, как парень, да и если б я хотела, то уже б давно выбрала с кем разделить постель. Я тебя ждала…, только тебя.
— А если б я не появился снова в твоей жизни?
— Померла бы старой девой с тридцатью кошками. А вообще ты сам понимаешь, что меня б пристроил дядя в надежные руки.
— Мне снился пару дней назад сон, но я не успел его досмотреть, меня прервал звонок Камиля о проблемах Тагира, но сегодня ночью он сам выплыл из дебрей моей памяти. Я все вспомнил и тебя и твою мать, все те события, которые происходили со мной, но что видела ты? Отец твой тоже был в том доме, только в кабинете и тоже мертвый…
Глава 23
— А было вот что, - замолкаю на секунду и пытаюсь погрузиться в тот день, вспомнить все мелочи, - лето, жарко… Мы едем на машине к каким-то знакомым папы, долго едим, два дня. Ночевать мы останавливались в какой-то гостинице у дороги, а утром снова ехали.
Дом был большой, богатый… Хозяева радушно нас приняли, глава их семейства все кружил вокруг папы и, знаешь, так противно лебезил, что это бросалось в глаза даже мне – ребенку. Мы провели там дня два, я видела, что маме там не нравилось, папа стал нервным и что-то они постоянно говорили по-татарски… А потом пришел дядя и обстановка сразу накалилась. Мама отправила меня наверх в комнату, а я села вверху лестницы и подглядывала. Половину сказанного я не понимала, так как они с русского, часто переходили на татарский, но что-то там говорилось про налаженный коридор из Европы и камни. Мама была против, она уговаривала папу собраться и уехать, на что дядя предложил перейти в кабинет и вести мужские разговоры без женщины. Я не знаю, куда делись все остальные жители этого дома, но как я поняла из хозяев был только мужчина…
Они пошли в сторону кабинета, а мама осталась стоять возле лестницы. Она подняла глаза вверх и увидела меня, помахала головой из стороны в сторону и криво улыбнулась. И тут вернулся Камиль и начал шипеть на маму. Он говорил что русская шлюха не испортит его план, схватил ее за руку, на что мама его оттолкнула, но он успел схватить ее за рукав платья и порвать его. И только она открыла рот, чтоб закричать, как он резко дернул ее на себя и всадил ей нож в грудь, - говорю это, а сама дрожу, такое чувство, что я там, в том доме на лестнице, вижу все это снова и переживаю эти события заново. – Мама оседает в его руках, а Камиль аккуратно укладывает ее на пол, вытирает нож о подол ее платья и поднимает глаза вверх, где и пересекается с моим взглядом. А в глазах у него огонь злости, губы превратились в тонкую линию, один миг - и он уже не человек... Тут у него зашуршала или рация, или телефон, но кто-то сказал, что спецподразделение будет раньше времени, он сделал первый шаг на первую ступеньку, но тут из-за угла выскочил хозяин дома и потянул его к выходу.
Пару минут была тишина. Такое чувство, что умер и дом, вместе с родителями. Я спустилась вниз к маме и взяла ее за руку, а через какое-то время появился ты.
Когда я увидела тебя через много лет, работающего у дяди в роли начальника охраны, я вспомнила тебя сразу, и то, что ты работал в спецподразделении, и то, что ты говорил мне в микроавтобусе…
— И все эти годы Камиль знает, что ты знаешь правду и пытается тебя задавить и уничтожить? Но почему он сразу этого не сделал, тогда…?
— Сразу меня забрала бабушка, и пару месяцев я была с ней, потом всплыло завещание, и дядя изъявил желание стать моим опекуном. Ну, а кому государство доверит сиротку, женщине за семьдесят или добропорядочному семьянину с постоянным заработком и тремя детьми? И меня отдали в их семью.
— И как тебе у них жилось?
— Ты знаешь, они никогда не стеснялись обсуждать свои планы при мне. Я долгое время молчала, они решили списать все на психическое расстройство, но со мной везде ходила бабуля, поэтому врачи всегда выносили верные диагнозы. Бабушка у меня была из старой гвардии педагогов, заслуженный учитель России и голос у нее был командный…, так что может боялись ее… психиатры. А жена Камиля всегда не стеснялась в выражениях, шипела и в глаза, и за спиной, крыла меня матами и проклятиями. Хотя я лично ей ничего плохого не делала…
— М-да, невесело.
— А то. И что ты думаешь по поводу всего этого? – спрашиваю у Глеба.
— А то, что много лет назад я перешел дорогу Исланбекову-младшему, и вот, чуть больше трех месяцев назад, на очередном моем задании, всплыли очень интересные документы, по которым полетели головы и даже возбудили уголовное дело на этого самого Исланбекова. И решила вся эта гопкомпания моими руками, скорее всего, убрать тебя, ввязать в криминал и доказать моему руководству, что тот, кто борется с террористами и сам недалеко от них ушел. Да и еще эта история, в которой я спасаю тебя, а потом через пятнадцать лет сам же и убиваю, должна доказать то, что я участвовал в событиях прошлого. Нашли тогда, кто убил твоих родителей?
— Нет, списали все на боевика, который успел улизнуть.
— Вот, этим боевиком мог бы стать я… Пока парни обходили дом по периметру, я мог всех убить.
— Но я-то знаю, кто это сделал.
— А кто поверит ребенку, даже если он и вырос… Ты могла додумать, или на фоне неприязни к дяде, создала в голове монстра, который и совершил все это.
— И что делать?
— Тебе ехать спокойно в свой Китай, а мне – искать выход.
— Тогда точно не поеду, если тебе угрожает опасность, - я просто возмущена.
— И чем ты сможешь помочь? А если будет реальная опасность, станешь еще и лишним рычагом давления.
— На кого?
— На меня…, - я смотрю в ее глаза и вижу в них бурю. Она возмущена и сто процентов со мной не согласна, но это – реально выход. Тем более мне надо найти врага у себя в управлении, а это прямая угроза всем, кто окажется рядом со мной в радиусе одного метра.
— У нас мало времени, - говорю Глебу с явной грустью в голосе. Я его только обрела, ощутила, распробовала на вкус, слово – счастье, а времени им насладиться у меня просто нет…
— Времени для чего?
