— И что тебя веселит, позволь узнать?

— Пошли ко мне, теперь я тебя чаем поить буду, - наверное, он не ожидал подобного предложения, поэтому сразу его гневный запал погас.

— Ну пошли, коли не шутишь, - тяжело вздохнул. Ну и как на нее можно злиться? Стоит мне посмотреть в ее голубые глаза, сразу тону, а главное пропадает желание на нее злиться и кричать. Хочется прижать и потискать.  Я что, типа романтиком становлюсь? Брр…

Вышли из машины и пошли в квартиру.

А квартира встретила меня чистотой, вкусными запахами еды, хвои и мандаринов. Такое чувство, что вернулся домой… Сейчас мама выйдет из кухни, вытирая руки о фартук, чмокнет в щеку и спросит как дела, и тут же развернется, и уйдет обратно, не дождавшись ответа… Да, есть у нее такая манечка…, а я крикну, что все хорошо, просто…, просто потому, что – это ритуал. В гостиной в кресле сидит отец, читает газету и бурчит о том, что цены поднялись, критикует политиков, законы и тут же, резкий переход к чему-то совершенно из другой оперы… И ему тоже не важны мои ответы, я знаю, что они просто рады, что я пришел, что жив и все у меня нормально.

Да, что-то я стареть стал что ли? Какой-то сентиментальный и чувствительный, то жалость появляется, то приласкать охота… Раньше все было ровно. Никто не трогал, ничего не радовало, была только цель, задача и работа на результат. А сейчас – тошно, противно от всего этого лицемерия, двойной жизни, отсутствия доверия всем и каждому. Надоело чувствовать себя одиноким и быть в постоянной обороне.

— Проходи куда хочешь, - говорю Глебу, который своей хмурой физиономией скоро вызовет грозовые тучи. – Там кухня, а там комната. – Он выбрал комнату, ну и ладно. Сейчас быстро все приготовлю и принесу в гостиную. Прошла на кухню. Насыпала оливье в тарелку, положила отбивные, нарезки разные, соления, взяла бутылку шампанского и поставив все на поднос, понесла в комнату.

Пока Алиса возится на кухне решил осмотреть комнату. Я думал, что квартирка у нее маленькая, а оказалась довольно-таки приличной, большая комната, приличная кухня... Да, сталинки разительно отличались от их сменивших хрущёвок… Глянул на елку. И как она тащила ее сама? Вот уж не девушка, а подружка Супермена. Меня отвлекла фотография, которая стояла на подоконнике. На ней запечатлена семья – мужчина, женщина и девочка лет пяти. Сразу понятно, что Алиса очень похожа на мать, особенно цветом глаз. У ее отца карие, да и сам он темноволосый, в отличие от русоволосой жены. С фотографией в руках меня и застала Алиса.

— Родители? – Спрашиваю ее пока она расставляет еду на столе.

— Да, - отвечаю, а у самой сердце ходуном ходит. Неужели и сейчас не вспомнит?

— Ты очень похожа на мать, - говорю явный факт, а сам где-то не здесь… В голове мелькает мысль, что я видел уже это фото, вот только где и при каких обстоятельствах, не помню. Всматриваюсь в лица, но никак не могу поймать ту нить, которая вьется, крутится, а в руки не дается, ускользает…

— Да, похожа, садись в кресло, - пытаюсь его отвлечь. Нет у меня желания сегодня открывать сундук с воспоминаниями и так вечерок «удался».

— В честь чего шампанское, - беру бутылку в руки. Хорошее, дорогое.

— Так это, Новый Год же, - отвечаю Глебу на автомате, - но, если ты не будешь, то и я не буду. Не люблю.

— Нет, не буду. Я за рулем. – Смотрю на оливье аж слюни потекли, сто лет не ел, точнее последний раз, когда был у родителей в Германии. – Я лучше поем, а то дома лень готовить было, заказывал в ресторане, а там все красиво, но мало и как-то без души что ли…

— Кушай, кушай, а то я приготовила много, жалко будет если пропадет.  Бабушка мне часто говорила, что еда не должна пропадать и выбрасываться на помойку, она в войну маленькой была и много сестер и братьев было, жили не богато, часто не хватало, но никогда едой не жадничали, все поровну делили.

— Так у тебя много родственников с маминой стороны, почему тогда жила с братом отца?

— Нет, никого не осталось. Уже война близилась к концу, когда это случилось… Странно, все пережили, а победы не дождались. Бабушка куда-то вышла из дома, а тут снаряд в дом попал, все дети и погибли, ее родители в хлеву были, тоже выжили. Вот они втроем из большой семьи и остались. У бабушки только мама была, а дед умер очень давно, он был старше бабушки лет на пятнадцать, да и умер уже больше десяти лет назад.

— Очень вкусно, - пока Алиса рассказывала историю своей семьи я ел, нет, точнее уплетал за обе щеки, - мужу твоему будущему очень повезет. – На что Алиса сразу нахмурилась. Решил как-то сгладить углы. – Я уверен, что все у тебя будет хорошо. Ситуация разрешиться, и ты встретишь молодого, достойного, а не того, которого сватает тебе дядя.

— А если я уже встретила, - и смотрю на Глеба пристально.

— Ну, тогда я рад за тебя. Только надеюсь это не тот парень, который долбился в дверь ванной комнаты и не тот задрот из института? – Как тяжело прикидываться дураком, который не понял, кого Алиса имеет в виду. Почему в жизни все так невовремя? Я не знаю, что ждет меня завтра… Я привык брать ответственность только за себя и не могу подставить ее, затащить в это болото, которое просто топи. А если суждено, то …, короче, будет видно.

— Ага, и не те двое из клуба, - продолжаю перечислять всех мужиков, которых он видел рядом со мной, за последнее время. – А Руслана, я видела в первый и надеюсь в последний раз. – Подумав немного решила все-таки рассказать, что я и правда не хотела идти к Тагиру. – Я сказала правду, Тагир сам приехал в начале одиннадцатого, полблюда шубы слопал, пока уламывал меня, а потом просто пошел и вынул из шкафа вещи, которые я должна была одеть. А парня этого и правда видела впервые, хотя Тагир сказал, что он меня заприметил на благотворительном вечере… Да и в начале все было прилично, ели, пили, общались, фейерверки пускали, что потом случилось я не в курсе, но после улицы их, как подменили. Пришли и началось, вот то, что ты застал…

— Я, может открою тебе тайну, но, как оказалось, ты тоже не знаешь семью, в которой живешь. Тагир плотно сидит на ЛСД или еще какой-то синтетической хрени. Наверное, они на улице приняли дозу для более ярких ощущений или воспоминаний, я не знаю, какой там приход, не пробовал, но, как описывают врачи, сначала весело и смешно от любой шутки, потом эмоциональная эйфория, которая сменяется чувством неуязвимости, галлюцинации и так далее, а потом развивается паранойя и, здравствуй, психбольница.

— Да, я помню его дружелюбным парнем со взрывным характером. Все меняются и доверять никому нельзя, - делаю неутешительный вывод для себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давай попробуем доверять друг другу, - предлагаю Алисе такой вариант, мне хочется, чтобы между нами было что-то большее чем просто недоверие ко всем.

— Ну, а твои родители, - спрашиваю Глеба, пытаясь перевести тему или наоборот, раз говорим о доверии, то и он должен пустить меня на запретную территорию, - где они?

— Мои родители, слава богу, живы и здоровы, живут в Германии, уже лет пять так точно. У отца там сестра старшая живет, отцу моему семьдесят, а его сестре семьдесят пять. Мать моя чуть младше, ей шестьдесят три. Так вот, когда тетя Клава заболела, они поехали ее лечить и ухаживать. Ее сын, такой же оболтус, как и я, только живет в Канаде в Ванкувере, на тот момент он не мог вылететь, у него был контракт с местным университетом, он там преподаватель чего-то там с медициной связано. А мои родители были уже на пенсии, поэтому сорвались и полетели, а потом понравилось… Город там маленький, сплошь пенсионеры, так что у них там типа клуба по интересам. Да и условия жизни лучше, медстрахование, ну и вообще…

— Ясно. Сидят и ждут от тебя и твоего братца внуков, а вы не телитесь? – Говорю без всякого намека, просто констатация факта.

— Ну, брат за эти пять лет успел многое, он там с молодой студенткой замутил и быстро на ней женился, чтобы проблем не было с руководством и детей уже успели двоих родить. – Отвечаю Алисе.