Одна из медсестёр, та, что советы раздавала по уходу за женщиной после трансплантации, узнаёт меня. Бодро так предлагает пройти в процедурный кабинет. Дверь распахивает. И я зачем-то шагаю.

Первое, что бросается в глаза в тёмной комнате, — это большой телевизор, висящий на стене. За ширмой слышу женские голоса.

— Вы уверены? — бормочет Ланская.

— Да. Вот, смотри и слушай.

К чёрно-белым кадрам добавляются звуки биения сердца. Или сердец. Не пойму. Может, эхо?

— Вот один, а вот второй, — тем временем продолжает врач.

На чёрном экране появляется зеленая стрелочка, указывающая на два белых овальных уплотнения.

Пячусь и выхожу из комнаты.

Сажусь на кресло возле процедурной. Я, конечно, слышал, что при ЭКО часто бывают двойни или тройни. Но не представляю, как Ланская будет одна возиться с двумя детьми. И теперь совершенно точно к своему телу не подпустит. Решив такое «чудо» оберегать все девять месяцев.

— Рома..н Геннадич? — удивляется, натыкаясь на меня, и почему-то белеет, сливаясь с цветом стен.

Покачивается, будто сейчас в обморок грохнется. Успеваю подскочить и придержать за талию.

— Ты чего это удумала, рыжая? Никаких обмороков мне тут!

— Всё хорошо, просто голова закружилась. Мы можем ехать, — бормочет, активно отбиваясь.

— Что врач говорит? Ты здорова, крепка и сильна? — спрашиваю, замечая выходящую следом за Лерой женщину.

И поворачиваюсь к ней. Лучше узнать у профессионала, рыжая соврёт и глазом не моргнёт.

— Всё хорошо, у Валерии крепкое здоровье, никаких признаков патологий, эмбрионы развиваются согласно графику… — отвечает врач с улыбкой.

Краем глаз вижу — Ланская какие-то знаки ей там подаёт. Вот ведь лисица! Я её как дурак три недели жду, терплю, дрочу временами, словно подросток в пубертат!

— Что насчёт секса? — перебиваю громко, аж ждущие очереди клиенты оборачиваются. — Есть какие-то противопоказания?

— Несмотря на удивительный случай, нет никакой необходимости замирать на весь срок беременности, — менторским тоном вещает женщина и смотрит на Валерию. — Ты можешь вести обычный образ жизни. Конечно, важно ещё контролировать уровень гормонов, и мы будем корректировать терапию. Ты, в свою очередь, не нервничаешь и наслаждаешься беременностью. А секс снимает все стрессы и волнения. Поэтому никаких противопоказаний, единственное — без слишком активных игр. Хорошо?

Последнее явно адресовано мне. И именно сейчас я уже с десяток активных игр придумал.

— Мы пойдём, Алевтина Григорьевна. Спасибо, — бурчит рыжая, почти сливается с цветом своих волос и пихает меня в спину.

Я говорила, что жизнь мне всё даёт через «но». И в очередной раз подтверждаю собственные слова…

Хотела, Ланская, ребенка? Получи, распишись, НО бонусом второго держи. И нет, я не жалуюсь. Я в аху… в шоке. Сижу на консультации. Слушаю собственного репродуктолога и в голове уложить всё не могу.

— Это уникальный случай, Валерия... — меж тем продолжает женщина. — Гетеропатеральная суперфекундация встречается у 2,4% в мире. Последний зафиксированный случай произошёл в 2016 году во Вьетнаме. Женщина родила близнецов от двух разных отцов. К сегодняшнему дню насчитывается менее десяти случаев!

Алевтина Григорьевна всё говорит и говорит. Примеры приводит. Зачем-то легенду из древнего мифа о рождении Геракла вспоминает. И глаза её горят слегка фанатично и маниакально.

— Ты, главное, не волнуйся, — заметив моё состояние, женщина берет себя в руки и встаёт. — Я двадцать четыре на семь буду на связи. Буду вести всю твою беременность.

Молчу, ничего не говорю. Её помощь, конечно, нужна. Хотя я прекрасно понимаю, что не по доброте душевной она мне помогать решила. Раз случай такой уникальный, она по моей беременности какую-нибудь диссертацию напишет или научную работу для будущей нобелевки. Или что там получают медики за открытие необычных случаев?

А ещё вспоминается процедура подсадки. И это её: «я просто перестраховываюсь»…

Вдруг она из меня решила подопытную сделать? Не хочу так думать о собственном репродуктологе, с которым почти третий год работаю. Но дурацкие мысли лезут в голову.

Хотя я сама, дура, виновата. Мало того накануне важного мероприятия переспала и не раз с боссом моего босса. Так ещё и не сообщила об этом врачу.

— Почему ты не сказала мне о том, что был контакт? — спросила Алевтина на первом приёме после трансплантации. Она уже тогда начала подозревать что-то неладное и вела себя очень странно, пугая меня до трясучки.

— Он пользовался презервативами. Заразил меня чем-то, да? — сразу же предположила худшее.

— Нет, мне нужно, чтобы ты сдала ещё некоторые анализы и в следующую субботу пришла на УЗИ, — сказала женщина задумчиво и отправила меня нервничать домой.

И вот тебе, приплыли. Я беременна двойней. С помощью ЭКО от донора и естественным путём от Романа, чтоб его, Геннадьевича. Тот презерватив всё-таки был порван! Подать бы в суд на производителей резинок и на Бессонова тоже! За то, что соблазнил!

Твою мать, Ланская, о чём ты думаешь?!

— Пойдём. Сделаем контрольное УЗИ, — Алевтина Георгиевна мягко за локти поднимает и, подталкивая, ведёт в процедурную.

Я во все глаза таращусь на большой экран, висящий на стене. Даже не дышу. В ушах собственное сердце бьётся. И вижу ведь эти два комочка.

Вижу. Двоих. Моих.

Но всё равно не верю.

Женщина снисходительно улыбается и увеличивает звук. Два уверенных сердечных ритма асинхронно бьют из колонок. Всё нутро вибрирует, потому что именно это окончательно меня убеждает в Чуде.

— А мы… Мы можем узнать, который из них от кого? — облизываю губы и одеваюсь.

— Только после рождения, Валерия, — напрягается репродуктолог и смотрит на меня подозрительно. — Сейчас любые анализы ДНК будут не показательны. И я не советую даже думать об извлечении одного плода, так как это может привести к выкидышу.

— Я и не собиралась избавляться, — неосознанно живот закрываю.

Я, разумеется, не собиралась. Но вот Бессонову совершенно точно знать нельзя. Он меня, как свою Милану, бескомпромиссно отправит на аборт!

Господи! Одна ночь усложнила всю мою жизнь!

— Идём, скорректируем твой график. Терапию продолжим, заменим пару гормонов и придёшь ко мне теперь через двадцать дней, — подбадривает репродуктолог, делая записи в журнале.

Кивнув, выхожу вся в своих мыслях. Натыкаюсь на Рому, и такой страх окутывает. Земля из-под ног уходит. Мне чудится, что он уже всё знает. Вон какой хмурый сидит.

Но слава всем звёздам, босс о своём, о мужском думает. Всё еще ждёт мой ответ на “шикарное” предложение. С ним спать чревато. Бык-осеменитель, блин! Сегодня с двойней проснулась. А завтра с тройней окажусь?

Подаю Алевтине знаки, чтобы держала язык за зубами! Сейчас начнёт его поздравлять и про фекундацию эту рассказывать. Где её врачебная этика, в конце концов?! Вроде как понимает меня и уводит разговор на безопасную тему.

Правда, заканчивает свой спич, буквально вручив Роману полный карт-бланш. А этот и рад, вон как светится. Словно мальчишка, получивший подарок раньше Нового года.

— Валерия, а график? — останавливает нас Алевтина. И Рома разворачивается.

— Шеф, подождите меня в машине, пожалуйста, — прошу его, вручая сумку с вещами. Попрётся ведь сейчас со мной и точно услышит то, что не нужно.

Мужчина кивает, забирает поклажу и уходит. Мы с врачом возвращаемся к ней в кабинет. После недолгих обсуждений и дотошных рекомендаций получаю очередной лист, расписанный по дням и часам. И, наконец, выхожу из клиники.

— Не волнуйся так, рыжая, — внезапно подбадривает шеф, заводя машину. — У меня мама в сорок семь двойню родила, справилась. И ты справишься.

— Ты слышал? — меня сейчас удар хватит.

— Да, немного даже увидел. Но я читал, при ЭКО такое частое явление. Двойнями и тройнями никого уже не удивишь, — хмыкает Рома, кидая на меня насмешливый взгляд, и я расслабляюсь. Он прав. Правда, не в моём случае, но мы это опустим.