На Ларса будто повеяло пронизывающим ветром, ощущением одиночества и пониманием, что корабль идет навстречу судьбе, неизбежности и, быть может, гибели. Казалось, что вокруг надтреснутым колоколом звенят чаячьи крики.

Он застыл на месте, прикованный незримой цепью.

— И вы туда же, — проворчал барон, заметив его ступор. — Матушка эту картину бережет. Говорит, что она какая-то особенная. Денег на аукционе выкинула уйму — с десяток полотен купить можно. Что вы такого на ней видите-то? Ценители…

— Не заговаривайте мне зубы, — проворчал Ларс, скидывая оцепенение. Что на него нашло? Простой морской пейзаж. Или непростой? Он вспомнил, что совсем недавно испытывал подобные ощущения, но времени на обдумывание у него не было. — Ведите!

У дальнего шкафа, вплотную придвинутого к стене, они остановились. Дальвейг пошарил свободной рукой по полкам, и внезапно что-то щелкнуло. Ларс ожидал, что шкаф отодвинется в сторону (он слышал про такие штучки), но нет, полки остались незыблемыми.

Зато тяжелый стол, ножки которого были накрепко привинчены к полу, разделился на две половины. Они разошлись в стороны, и в полу обнаружился люк. Ларс дернул железное кольцо — крышка не сдвинулась. Да вот и отверстие для ключа — совсем крошечное.

— Отпирайте.

Ларс посмотрел в открывшуюся щель: оттуда тянуло плесенью.

— Вы идете? — спросил барон. С подковыркой — едва заметной, но все же… Оклемался парень, осмелел…

— Конечно.

Чего ему бояться дыры в полу, которую выкопали лет двести назад. Если и есть там дурное, так разве что крысы и пауки.

Вот Дальвейг бы какой фортель не выкинул.

Подземный коридор оказался тесным и низким. Сквозь каменную кладку свисали корни, оплетенные паутиной. Идти, согнувшись, да еще скованными одной короткой цепью наручников было жуть как неудобно.

— Снимите, — мирно предложил барон. — Куда я сбегу?

— Нет, — Ларс чувствовал, как не в меру прыткий паук забрался за шиворот и ползает по шее, но вытряхнуть ползучую гадость не было возможности: в правой руке — лампа, а левую — не подымешь. Он передернул плечами. — Освобожу, когда вынесем клад наружу.

— Как знаете, — процедил Дальвейг. — Только все равно придется отцепить меня раньше, иначе мы не развернемся с сундуком.

— Вот дойдем — тогда и посмотрим, — пообещал Ларс. — А нельзя было положить ваше богатство поближе? Где-нибудь в доме? Обязательно заталкивать в эту темную дыру?

— В доме на него могли наткнуться слуги, — ответил барон. — В наш семейный тайник для бумаг клад не поместился, а о тоннеле почти никто не знает. Дверь на той стороне закрыта изнутри, а ключи от люка в библиотеке — только у меня и у матери. Надежно, не правда ли?

— И куда он ведет, ваш тоннель?

— Вот дойдем — тогда и увидите, — с долей наглости заявил молодой человек. Ларс сперва не нашелся, что ответить, подумал и не стал связываться.

Дальше пробирались в молчании. Коридор чуть расширился, и желтый свет выхватил углубление в кладке. Ниша? Боковое ответвление? Когда они приблизились, Ларс поднес к отверстию лампу. Он увидел каменный свод, такой же старый и до половины затянутый паутиной. Нити ее едва шевелились. Внизу, на полу, Ларс заметил блеск воды, но рассеянное свечение не достигало противоположной стены, и он не мог сказать, как далеко уводит новая дыра.

— Кажется, поблизости из скалы выходит источник, — сказал Дальвейг. — Мой предок собирался сделать потайной колодец на случай войны. Граница-то в те времена была — рукой подать. Дальше будет еще помещение…

Через полминуты они увидели и его. Пещерка со сводчатым потолком, достаточно высокая, чтобы Ларс смог распрямить затекшую шею, имела пол ровный и сухой. В стене были вырублены ниши.

— Здесь держали запас зерна и оружия, — объяснил Дальвейг. — Предусмотрительные были люди…

Но сейчас здесь лежали иные сокровища. В крайней к узкому устью пещерки нише стоял небольшой сундучок, снабженный висячим замком.

— Вот мы и пришли, — барон смотрел на сундучок с неприкрытой тоской. — Давайте, снимайте поганые наручники! У меня синяк на запястье!

Ларс посмотрел на него и только сейчас понял, какую сделал глупость. Рог! Рог, который мог вызвать Халльварда прямо сюда, через камни! Этого рога у Ларса не было. Он остался у Кнуда Йерде.

Будь рог у ленсмана, все бы решилось на месте. Но теперь придется оставлять сундук здесь и выбираться наружу, чтобы отыскать музыканта, — и где, спрашивается? Вряд ли Кнуд Йерде сидит дома.

Или вытащить сокровища наружу и погрузить в повозку? Но тут возникала та самая незадача, о которой так любезно предупредил барон — одной рукой Ларс сундук не подымет, а скованные вместе они не развернутся в узком жерле тоннеля.

А значит, Дальвейга придется освободить. А это опасно — здесь, поблизости от зачарованного сокровища, которое барон столь долго желал обрести. А если зов богатства пересилит разум?

Но что может сделать этот не протрезвевший до конца юнец ему, боевому офицеру?

— Сколько до той двери, что закрыта изнутри? — спросил он. — И как именно она заперта?

— Сразу за поворотом, — барон улыбался, словно сомнения начальника полиции забавляли его. — Закрыта на два засова.

— Я сейчас сниму наручники. Мы вытащим сундук. Вы будете идти впереди и будете вести себя спокойно. Вы поняли, барон?

Он повернулся и направил свет прямо в лицо юноше. Свейн Дальвейг с готовностью кивнул, зажмурившись, и Ларс протянул ему лампу, чтобы достать из кармана ключ…

Он так и остановился — глядя на лампу.

Огонек колебался. Пламя дрожало, то истончаясь, будто острый язычок, то расширяясь, но одинаково упорно клонилось в сторону. Ларс затаил дыхание, держа лампу неподвижно. Дальвейг в недоумении уставился на него.

Огонек качался и приплясывал так, будто в запечатанном, точно бочонок, подземном коридоре, в этой душной крысиной норе откуда-то потянуло свежим ветерком. Ларс даже успел ощутить его дуновение… Или это волосы шевельнулись на затылке, заслышав знакомый щелчок?

— Назад! — крикнул Ларс, швыряя лампу на пол. Стекло разлетелось вдребезги, погружая коридор в темноту, и Ларс уже почти достал оружие, но было поздно. Лязгнуло железо, позади что-то свистнуло. У плеча коротко вскрикнул и обмяк Дальвейг, что-то вцепилось Ларсу в правую руку, выкручивая и стискивая…

И стальное дуло уперлось ему прямо в лоб.

— Тише, пес, — прошептал голос с той стороны дула. — Тише. А то мозги потеряешь…

Ларс послушно прижался к стене, чувствуя, как сталь врезается в кожу. Чье-то жаркое дыхание ударило в щеку, и цепкие пальцы вырвали револьвер из кобуры, а затем избавили начальника полиции от тесака — быстро и без лишней суеты, только сталь скрежетнула, покидая ножны. Дальвейг сполз на пол, да так и сидел недвижно, оттягивая Ларсу руку.

Вот и попался ты, гере ленсман. Глупо попался, словно куренок в суп. Ларс отчаянно пытался дышать размеренно, но сердце частило, и мысли разбегались. Что Дальвейг? Оглушен? Мертв? Нужно как-то освободиться…

Те же ловкие руки принялись обшаривать карманы. Через мгновение Ларс понял, что лишился ключа от наручников. Дальвейг пошевелился и застонал. Человек, обыскивавший Ларса, напоследок отстегнул кобуру с патронташем, перешагнул через барона и отступил назад, вглубь коридора.

Он ведь был в той нише, запоздало сообразил Ларс. Прятался в темноте за развалинами колодца, слышал каждое слово. Если бы они пришли позже, то не нашли бы сундука.

А что они найдут теперь?

— Встать, — приказал голос. Барон что-то пробормотал и тут же вскрикнул, будто его ударили. Скорее всего, так и было.

— Встать, — повторил обладатель стальной смерти. — Кто заорет — получит свинцовый гостинец промеж глаз. Шагайте.

Дуло оторвалось от лица Ларса, и он услышал, как напавший отодвигается за поворот, к близкой двери. Тот, что таился в темноте, пнул барона, понукая. Делать нечего. Ларс потащился по тоннелю в неизвестность, держась стены.