— И вы взяли на себя смелость выдернуть эту занозу, пока гной не отравил плоть?

— Кто-то же должен.

— А если я не соглашусь? — Дагмар Дальвейг улыбнулась, но в изгибе губ не было и тени веселья. — Не пожелаю унижаться перед мужланами…

— Согласитесь, — Ларс ответил на улыбку улыбкой. — И я уже сказал по какой причине. Я верю в вашу рассудительность, госпожа Дальвейг. Земли вы все равно проиграли…

— Но достоинство еще можно сберечь, — продолжила баронесса. — Да, вы правы. Пора заканчивать, слишком дорого обошелся этот фарс. Я согласна.

— Значит, завтра жду вас в суде, — Ларс поднялся. — Что ж, госпожа Дальвейг, позвольте откланяться. От всей души желаю, чтобы судьба оказалась благосклонна к гере Леннвальду. Надеюсь, он выживет.

— Да, — едва слышно ответила она. — Я тоже.

Снаружи стояла ночная темень.

Сосновые иглы шуршали под ногами. Ларс вел Воробья в поводу напрямик через парк, огибая черные стволы. Копыта коня мягко ступали по земле.

Да. Я тоже. Простые слова в финале долгой беседы. Но за этими словами чудилось нечто сложное, скрытое. Нечто большее.

Ларс обернулся. Особняк уже почти слился с мглой ночи, только два окна на втором этаже светились, словно сигнальные огни.

Где-то там за плотно закрытыми шторами сидела женщина, мысли и чувства которой не прочесть за маской безразличия.

Где-то там дрался со смертью мужчина, знавший, что за то, что дорого, не жалко платить и жизнью.

Иногда тайны должны оставаться тайнами.

Эпилог

— Отправляемся! Отправляемся! — возвестил форейтор, звоня в колокольчик. — Пассажиры, занимайте места! Прощайтесь!

Вечерний дилижанс до Свартстейна был полупустым, и семейство Йерде разместилось вполне комфортно — насколько это возможно в столь несовременном средстве передвижения.

Уезжали все трое. Кнуд Йерде решил доставить дочь в учебное заведение лично: ожидалось бурное объяснение с директрисой и школьным советом. Эдна тоже покидала Гёслинг — ее звали какие-то неведомые дела. Герсир Блюмквист вызвался присматривать за домом и лошадью, а также кормить кота. Работника на место Бьярне решили пока не нанимать.

Ларс пришел проводить всю компанию на станцию дилижансов. Здесь уже были Рольф и Ида Реннингены, без промедления вручившие Лив корзинку с выпечкой и прочими вкусностями.

Пока Кнуд Йерде вместе с форейтором занимался размещением багажа, к ленсману подошла Эдна Геллерт.

— Что ж, гере Иверсен, — произнесла она. — Надеюсь, еще увидимся. Не теряйтесь здесь, когда придет осень.

— Не беспокойтесь, Эдна, — весело отозвался Рольф Реннинген. — Если что, гере ленсман, всегда может рассчитывать на нашу с Идой помощь.

— Да он и сам справится, — заметил Кнуд Йерде, закуривая. — Лив, ты где? Не забыла?

Ларс искренне надеялся, что справляться не придется. Надеялся, но прекрасно понимал, что такое вряд ли возможно.

— А куда я денусь, — только и ответил он.

Появилась Лив, до странности серьезная. В руке она держала объемистый сверток, аккуратно перевязанный лентой.

Девочка сделала книксен и церемонно протянула сверток Ларсу.

— Это вам, гере ленсман, — сказала она. — Не одной же мне корпеть над учебниками!

Ларс с благодарностью и легким недоумением принял подарок.

— То, с чего следует начать, — улыбнулась Эдна в ответ на его удивленный взгляд. — То, что всегда помогает. И, Ларс, присмотрите здесь… за всем.

Наконец все слова прощания были произнесены, руки пожаты, места заняты, и форейтор, вскочив на переднюю лошадь, со всей полагающейся важностью продудел в старинный медный рожок. Дилижанс тронулся. Лив, высунувшись из окна, замахала ладошкой.

Ларс улыбнулся и поднял руку в знак прощания. Наверно, впервые в жизни он сам провожал кого-то.

Это оказалось грустным чувством.

Реннингены предложили подвезти Ларса до дома в своем экипаже, но ленсман отказался — решил прогуляться. Теперь когда все устаканилось, он желал жить и думать без спешки.

Так он и шел, озирая вверенный его попечению город, и небо над узкими улицами медленно окрашивалось багрянцем, краски постепенно растекались и смешивались, бледнея, пока пространство над его головой не раскинулось пологом, на котором одна за одной проступали искорки звезд.

Настали сумерки — свежие, полные предвкушения близкой осени.

Ларс добрался до площади перед ратушей и, вздрогнув, остановился. Площадь была по вечернему обыкновению пуста. Торговка, фру Бедвиг, собирала с лотка не проданные овощи. А за углом, сидя на завалинке тюрьмы, сидел незнакомый Ларсу альв и трескал огурец.

Под пристальным взглядом ленсмана обитатель сумерек дожевал свою добычу, небрежным жестом кинул на лоток серебряную монетку и независимой поступью удалился в переулок.

— Ишь ты! — донесся до ленсмана изумленный голос торговки. — Откель здесь крона⁈ С неба свалилась, что ли⁈

Ларс улыбнулся. С неба, уже почти темного, упасть могли только звезды.

Вернувшись домой, Ларс заварил чай и развернул сверток.

Это были книги. Первая — несомненно подарок Лив — оказалась красивым изданием «Легенд и сказок Старого Севера» с многочисленными картинками. Ларс наткнулся на изображение драугра, вздрогнул и решил, что автор иллюстраций весьма талантлив, а книга имеет несомненную практическую ценность.

Вторая — сборник поэзии, да не простой, а какой-то странной. Имя автора представляло собой зубодробительное сочетание слогов. Явно иностранец. Каждое стихотворение занимало пять, а то и три строчки. Рифмы не было. Ларс озадаченно повертел томик, полюбовался изящное изображение сосны на утесе, не понимая, как подобная книга способна помочь в изучении сумеречного мира. Оставалось довериться словам профессионала. Но позже, на сон грядущий.

Последняя книга оказалась не новой, но зато была посвящена истории и географии Северо-Востока и Таннмарка в частности. Здесь были статьи и очерки о природе, погоде, жителях, их занятиях и традициях. То, что нужно. И как он раньше сам не озаботился?

Ларс увлеченно листал книгу, проглядывая карандашные пометки и подчеркивания, и внезапно на пол выпала записка, забытая среди страниц.

Ларс нагнулся и поднял ее. Пожелтевший клочок бумаги был сложен вдвое. Его, как видно, сначала смяли и даже (судя по подпаленным краям бумаги) пытались сжечь, но после передумали. Разгладили. Спрятали.

Помедлив, Ларс развернул записку.

Резкий угловатый почерк. Три строчки.

'Эйрик Стуре, ярл Трогарна, придешь ли ты, когда позовут Врата Норд-Веста?

Черная или красная? Песок или камень? Жизнь или забвение?

Выбирай или выберут за тебя.'

2011 г., 2025 г.