— Милости просим, гере, — сдержанно произнес трактирщик. — Освежиться желаете? Пиво есть домашней варки. Виски есть. Настоящее дорнлесское. В Свартстейне заказываю, у знакомого купца…

— Ночлег и ужин.

— Конечно-конечно, — чуть расслабившись, трактирщик провел ладонью по залысинам. — Где место желаете? Здесь, в нижнем этаже, есть общая гостевая, по десять йоре койка… А в мансарде — отдельные комнаты, просторные, теплые, занавески на окна только что свежие повесили… по четверти кроны.

— Мансарда.

— Конечно-конечно, — еще больше повеселел хозяин, явно не ожидавший такого выбора. — Сами посмотрите — все три пока свободны. Понравится, не сомневайтесь.

Они прошли через зал к стойке. Трактирщик вытащил потрепанную гостевую книгу.

— Как прикажете вас записать?

Ларс назвался, и владелец заведения заскрипел пером по бумаге.

— Да, если ценности какие желаете понадежнее прибрать, то у меня и несгораемый шкаф имеется, — заметил он, толкая дверцу в стене за стойкой. — Вот гляньте-ка!

Ларс, не желая обижать человека, заглянул внутрь каморки, видимо, игравшей роль кабинета. У стены и впрямь стоял настоящий сейф: приземистый чугунный монстр, прикрепленный болтами к вбитым в пол стальным полосам. На дверце виднелись кодовые колесики и здоровенная ручка. Весило чудище, должно быть, немало.

Ларс слышал, что такие несгораемые шкафы начали ставить в городских гостиницах. Видимо, владелец постоялого двора был неравнодушен в веяниям моды.

— Замок с секретом, — гордо сказал хозяин.

Капитан отказался: вещи, которые он считал ценными, следовало держать под рукой.

* * *

— Деньги где⁈

Ларс еле-еле оторвал голову от подушки и тут же вновь уткнулся лицом в белое полотно. Наволочка пахла лавандой, и от настойчивого аромата зверски зачесался нос. Зачем в подушки кладут эти пакостные сухие цветы? И зачем так орать? Люди же спят.

— Деньги, говорю, мои где⁈

Никакого покоя! Ларс кое-как разлепил веки, повернулся. Потолок над головой ничуть не изменился — заснуть удалось лишь далеко за полночь, и отставной капитан запомнил все трещины досок.

— Уберите руки!

— Деньги верни!!!

Да что там такое⁈ Ларс поднялся и, натянув штаны и рубашку, босиком прошлепал к двери. Отодвинул засов, вышел в коридор и, торопливо всунув ноги в ждавшие у порога сапоги, направился к лестнице. В уши ворвался разноголосый шум.

Помещение внизу было битком набито людьми. Казалось, сюда заявились все жители Миллгаарда, и все галдели разом. Посреди толпы двое парней держали чернявого типа, одетого по-городскому. Они покраснели от натуги, но тип вырывался и последними словами костерил гере Пауля, маленького трактирщика. Тот с испуганным и растерянным видом жался к стойке.

— В сговоре он с ними! В сговоре! — орал горожанин.

— Сам ты в сговоре! — прогудел от дверной притолоки кузнец. — Наш Пауль — человек честный!

— Вор он! Я жаловаться буду! До Свартстейна дойду! Ворье! Все вы ворье!

— Заткните его, ребята, — гулко посоветовал кузнец. — А не то я сам…

— А кто мне ущерб возместит⁈ — выкрикнул буян. — Ты что ли, рожа чумазая⁈

— Я рожа⁈ — рявкнул кузнец, и, засучивая рукава, стал решительно проталкиваться сквозь народ.

— Давай, Йонас, врежь ему! — подзадорил кто-то. Чернявый оскалился, готовясь к драке.

Гере Пауль, точно очнувшись, вскинул голову. Лысина блестела от пота.

— Нет-нет, — торопливо пробормотал он. — Йонас, не надо… Йонас, стой! А вы, гере, простите покорно — кто же знал-то, что до такого дойдет…

— Что ты тут каешься⁈ Деньги мои верни! Иначе я тебя по миру пущу!

Горожанин одернул сюртук и, развернувшись, пошел прочь из дома, одарив на прощание трактирщика злобным взглядом. Откуда-то вывернулся подросток-слуга с куском замороженного мяса, подбежал к гере Паулю. Тот рассеянно посмотрел на свиную ножку, приложил к челюсти. Взъерошил парню волосы и понуро побрел на кухню.

Люди постепенно разбредались, пространство расчистилось, и тут Ларс заметил еще одно знакомое лицо.

Снорри Прищур неподвижно сидел на нижней ступеньке лестницы. Струйка дыма из трубки вилась над широкополой шляпой. Ларс сбежал по скрипучим доскам.

— Доброго утра, Прищур! Что за шум в такую рань?

— Утро, гере офицер, да только недоброе, — проворчал Снорри, едва повернув голову.

— Да что такое? — спросил Ларс, уже подозревая ответ.

Глаза Снорри зло блеснули.

— А то. Крепко спишь, гере офицер. Обнесли заведеньице-то.

Ларс оперся о перила. Так и есть. Молодец, Иверсен, долго засыпаешь, да сладко почиваешь.

— Как⁈ Когда⁈

— А ночью. Подцепили снаружи крючок на ставне, откинули. Вон, глянь, царапины от ножа на окне. Влезли, засовы сняли, дверь настежь…

Снорри часто-часто заморгал.

— Звездочку увели, — произнес он дрожащим голосом. — Зерно унесли, все до горсти.

— Твою ж…

Снорри тяжело поднялся на ноги, вцепившись в перила.

— Пошли, — коротко предложил он.

Пока Прищур заливал горе, Ларс без труда узнал подробности. Гере Пауль, бледный от пережитого потрясения, принес вчерашней тушеной баранины с капустой и печально поведал, как его ранним утром разбудила кухарка. Женщина поднялась растопить печь и заметила следы злодейства. Бросившись вниз, он к своему ужасу обнаружил, что дубовая дверь распахнута настежь, а ящики стойки взломаны и выдернуты. Но самое страшное: несгораемый шкаф…

— Неужели все-таки вскрыли? — удивился Ларс. — Такой ведь и ломом не возьмешь, от лязга весь дом проснется. А замок, вы сами говорили, с секретом.

Гере Пауль опустился на стул. Он все еще прижимал к щеке кусок мороженой свиной ножки. Челюсть порядком отекла.

— Не вскрыли, — ответил он, помедлив. — Унесли.

Унесли⁈ Бесшумно вывернули огромные болты, которыми сейф был прикручен к полу, подняли тяжеленный ящик и вытащили наружу⁈ Сколько же человек побывало здесь ночью⁈

Снорри поднял глаза от третьей кружки и угрюмо выругался.

В комнаты грабители подыматься не стали, видимо, решили, что дело того не стоит. Жаль, мрачно подумал Ларс, уж я бы эту мразь встретил… А вот конюшню навестили. Увели лошадей, общим числом шесть, и освободили от груза прищурову повозку.

Снорри ударил кружкой по столу, расплескивая остатки.

— Звездочка моя, — почти простонал он. — Твари…

Гере Пауль горестно скривился: видать, челюсть болела. Чернявый горожанин — младший компаньон известного в гераде купца Пенцлау, ночевавший в первом номере, лишился приличной суммы и пары коней и не медля сорвал злобу.

— Думаете на кого? — спросил Ларс, орудуя вилкой.

— Догадываюсь, гере. Не мы первые…

— Да Веснушка, кто ж еще! — рявкнул Снорри. — Есть у нас такая тварь. Раньше в Геслинге жил, за благородного считался. В карты с господами играл: с купцами, со старым бароном Дальвейгом, тем, что помер. А потом объявилась по осени шайка. Торпы грабила. Сначала и не знали, на кого думать: они рожи под шарфами да масками прятали. Да только однажды не свезло — признали его люди. С зимы вроде затаился, а теперь вот ожил. Ой, годы, годы мои… Был бы моложе, взял бы ружье, пошел бы в горы…

— И чего бы ты добился, Прищур? — возразил гере Пауль. — Кругом леса да ущелья, год шарь, не отыщешь.

— А ленсман на что? — спросил Ларс.

— А у нас нет ленсмана — только констебль да семерка егер-фогтов на весь герад. А мили-то несчитанные! Леса дремучие!

Местные за соседним столом потребовали добавки, и трактирщик поплелся за жареными колбасками.

— Ты-то куда теперь? — спросил Снорри.

— Дальше, — коротко ответил Ларс. Утешать он не умел. Что со слов толку?

— Прощевай, гере офицер. Твое здоровье.

И Снорри снова взялся за кружку.

Сборы были недолгими. Ларс уложил в сумку бритву и сверток с едой. Подумав, достал револьвер. Черная ребристая рукоятка удобно легла в ладонь. Ларс вытянул руку, любуясь оружием — единственной (кроме медали и конверта) ценной вещью среди его скарба. Это был шестизарядный «империор» с переломной рамкой. Последняя модель. Ларс выиграл его на стрелковом состязании, где выступал за свой Третий Остфельдский. Первый приз. Серьезная штука.