Настя картинно достала клетчатую коробку из бархатного футляра и положила ее на стол. Поскольку замок был закрыт небрежно, образовалась щель и несколько фигурок полетели на пол. Гришка и Дорин бросились их поднимать.

– Я тут замок случайно сломала, – призналась Настя.

– Да это фуфло какое-то, – закричал Брайловский, рассматривая ладью. – Таиланд или Сингапур! Дешевка туристическая. Скажи, Андрей…

– Да вы что, ребята, – обиделась Кольцова, – они же такие красивые. И золотые, разве нет?

За те два месяца, что Настя проработала у Лены в магазине, до того как встретила Альберто, она так и не научилась ничему. Дорин видел то же самое, что и Гришка, – плохо обработанный камень, непрочеканенное золото. Но Кольцовой было простительно, встречались антикварные дилеры, которые и за всю жизнь не научились разбираться в таких вещах.

– Там, в Азии, они стоят долларов шестьсот-семьсот, – сказал Андрей. – Все-таки золото, камни.

– Ничего себе – дешевка, – воскликнула Настя, – совсем разошлись! Вам теперь и семьсот долларов не деньги и осьминог – не рыба.

Первым грохнул Брайловский. Он несколько секунд смотрел на Кольцову, пока сообразил, что она не пародирует его, а просто так получилось случайно. Он расхохотался, к нему присоединились Лена с Андреем, последняя, ничего не понимая, вступила Настя.

– Ребята, – отсмеявшись, спросил Дорин, – а вам не кажется, что тут что-то не так? Как будто вся Москва в один день сошла с ума по поводу шахмат?

7 марта, вторник

– У меня для вас есть целых четыре новости. – Женя (человек теперь, после знакомства, называл его так) отложил неизменную газету и встал навстречу вошедшему. – Две хорошие и две плохие. С каких предпочитаете начать?

Они почти подружились тогда, две недели назад. Одного возраста, одной профессии, самая существенная разница, что Женя собирал ордена, а человек уже давно ничего не собирал. Наверное, они бы действительно подружились, если бы можно было рассказать все. Но такой возможности у человека не было, это все только его, исключительно его дело.

– Начнем с хороших. – Человек улыбнулся, достал из пластмассовой пачки «Филипп-Моррис» сигарету и прикурил.

Они уже сидели в кабинете. Давешняя девица все с теми же веснушками осталась за старшую в торговом зале, проводив гостя пристальным взглядом. Высокий, худощавый с коротко стриженными седыми волосами, он явно нравился ей. Евгений открыл сейф, достал бумажку и протянул через стол человеку:

– Вот список. Поначалу в нем оказалось семьдесят восемь фамилий, а теперь, после дополнительной работы – всего семь.

Тогда, две недели назад, Женя не стал знакомить его со «своим», как они здесь выражались, ментом. Возможно, он был прав, тем более что работа – сделана. Семь адресов это не семьдесят, тем более – не семь миллионов.

– Это очень хорошо. – Человек, не глядя (потом посмотрю в гостинице), сложил список и сунул его в карман. – Я передумал, давайте ваши новости по очереди. После первой хорошей – первая плохая: шахматы вы не нашли.

– Шахматы я не нашел, – согласился Женя и развел руками. – У меня все-таки нет уверенности, что они здесь, в России.

– Есть такая наука математика, – сказал человек, – а она гласит: что если нечто может находиться в одной из четырех точек, а в трех его нет, значит, оно непременно находится в четвертой. Я и не надеялся, что все так быстро произойдет. Вы все-таки продолжайте поиски.

В прошлый раз Женя в течение пяти минут доказал человеку, что ему не надо валять дурака и делать вид, будто он дилер из Питера. В самом деле он не знал ни одного ленинградского антикварщика ни по фамилии, ни по прозвищу, да и московских тоже.

– Я не знаю, откуда вы, – сказал тогда Женя, – но я верю Марио, что никого неправильного он мне прислать не может. И поэтому просто даю вам совет: не выдавайте себя за местного коллекционера, будьте тем, кто вы есть – русским эмигрантом, никогда не бывавшим в России.

– А почему вы так решили? – удивился человек. – Почему вы считаете, что я никогда не был в России?

– У нас не говорят «ювелирные изделия», а говорят – «ювелирка». И не «Святой Владимир», а просто «Владимир» такой-то степени.

– Ну хорошо, – согласился человек. – Я – из эмиграции, поймали. Но почему вы решили, что я здесь в первый раз?

– Вы ни разу не сказали «в прошлый раз», «когда я был здесь в прошлый раз», «раньше».

Человек не знал, что вот за это умение все подмечать и анализировать Женя в московской антикварной тусовке носил кличку «Гуру». Правда, сюда еще примешивалась имевшаяся доля уйгурской крови и обширные знания всего, что касалось российских наград.

– Так что у нас за хорошая новость? – спросил человек, меняя тему разговора.

Гуру протянул ему газету, в которой синим фломастером было обведено объявление. Человек достал очки, прочитал: «Срочно и дорого куплю комплект шахмат восемнадцатого-девятнадцатого века». Он полез в карман за списком.

– Не трудитесь, – остановил его Женя, – я проверил: это не наш размер…

Человек удивленно поднял брови.

– Я имею в виду, – уточнил Гуру, – никакого отношения к нашим этот телефон не имеет.

– А вы звонили по нему? – Человек полез за новой сигаретой.

– Никто не подходит.

– А можно в Москве по телефону узнать адрес и кто проживает?

Женя кивнул:

– Жду звонка с минуты на минуту. Вопрос я задал, а ответа придется подождать. Газета мне только сегодня в руки попалась, хотя вышла, – он посмотрел на заголовок, – три дня назад.

– В Европе давно существуют компьютерные программы, по которым это можно легко определить, – заметил человек.

– Существовать-то они существуют и у нас, – Женя криво усмехнулся, – но, во-первых, все они ворованные и поэтому глючат нещадно. Ну, плохо открываются, подвешивают компьютер, – объяснил он, видя, что человек не понял незнакомое слово, – а, во-вторых, даже если все хорошо – база данных может оказаться устаревшей, а ответ будет неполный – фамилия только и инициал, например. Поэтому приходится обращаться к профессионалам.

– Вы выяснили у него сколько я должен за это? – Человек показал на карман, в котором лежал список с фамилиями и адресами.

В прошлый раз они договорились, что Гуру ищет ему шахматы и нужные адреса нужных людей. За шахматы Женя должен был получить орден «Владимира» первой степени с мечами. Именно эти «мечи» делали обычный и частый орден достаточно редким и дорогим.

Гуру, у которого он был, но который знал, как его поменять на необходимое ему для коллекции, получал его просто так, как награду за усердие. Шахматы человек должен был выкупить отдельно, по той цене, которую назовет Женя. Если он их, конечно, найдет. А вот оплата менту, который должен был просеять Москву в поисках иголки в стоге сена, в прошлый раз обговорена не была.

– Тысячу.

Человек скривился, но вытащил из кармана бумажник. Евгений жестом остановил его:

– Я вам не сказал четвертую новость, а она может оказаться важной, и тогда сумму придется изменить. Вы не одиноки в своем интересе к древней игре. Вся антикварная Москва последние дни ищет старинные шахматы.

Человек открыл было рот, чтобы задать несколько вопросов, но дверь кабинета распахнулась и появилась продавщица:

– Евгений Евгеньевич, – вообще-то отчество у Гуру было другое, но, чтобы никто не мучился, он давно переделал его в Евгеньевич, – там икону принесли. Вы выйдете или здесь посмотрите?

– Давай сюда.

Девица осталась у дверей, одним глазом глядя в зал, вторым на манипуляции хозяина. Гуру долго разворачивал тщательно запакованную в четыре разных тряпочки икону.

– Знаете, – он подмигнул человеку, – у нас есть примета. Если товар завернут в несколько слоев, то это обычно какая-нибудь туфта. У вас тоже так?

«Сбивает цену, – догадался человек, – в зале же все слышно».

Женя распаковал икону и рассматривал ее, задумчиво почесывая за ухом. Он повернул ее к себе обратной стороной, то ли чтобы рассмотреть, то ли чтобы вежливо показать гостю.