Сколько всяких если. Слишком много. И все равно, все бы прошло хорошо, несмотря на смерть Фридберга, если бы эта гнида не украла шахматы…

Когда Найт, узнав, что произошло, примчался в Дудинген, все уже было кончено. Тело увезли, а разбитый «Пежо» стоял на стоянке возле полицейского участка. Багаж фон Фридберга был в машине, только шахмат там не оказалось.

Плантуро рвал и метал, денег договоренных, естественно, не дал и велел найти пропавшее. А за день до этого врач настойчиво предложил свозить Лялю в Мюнхен и сделать ей УЗИ. У них все вроде бы было готово, даже имена придумали: мальчик – Иван, девочка – Соня, а вот с УЗИ тянули время, ждали денег от Плантуро.

Но в этот раз, выслушав настойчивую интонацию врача и понимая, чем это может грозить, Найт отложил супервыгодный заказ и бросился в банк. Там выяснилось, что кредит можно получить, только оформлять документы надо минимум четыре дня, а ночью у Ляльки начались схватки…

Тогда-то он и узнал, что такое плацента и положение плода. Врачи бились всю ночь, но то, что они не знали, как лежит девочка и в каком месте крепится плацента к матке, погубило и Ляльку, и дочь… Такой простой сегодня анализ…

Найт опять набрал номер. Ничего не изменилось с аппаратом абонента. Тогда он позвонил Жене:

– Вы можете сделать мне одно одолжение?

– Найт, сегодня же воскресенье, я отдыхаю и ни за какие деньги не выберусь из дома.

– А за орденом Сталина?

Гуру рассмеялся, Найт, несмотря на то, что ему было не очень весело – тоже. Историю про этот несуществующий орден рассказал ему Женя во время одной из встреч. Какой-то обезумевший от денег новый русский прочитал в газете, что во время войны хотели сделать орден Сталина, но якобы сам Иосиф Виссарионович отклонил эту идею. В заметке также утверждали, что был изготовлен единственный экземпляр, представленный на утверждение отцу народов. Куда он делся, после того как его отклонил лучший друг всех коллекционеров, никто не знал, но автор статьи утверждал, что наверняка орден сохранился, так как уничтожить изображение Сталина никому тогда в голову не пришло бы.

И безумный новый русский решил, что вот эта-то игрушка ему и нужна. Он поднял самую настоящую бурю, требуя, чтобы ему нашли орден за любые деньги. И ему нашли. Где, на какой Малой Арнаутской его изготовили, не знал никто, кроме продавца. И сколько он получил – тоже. Известно только, что продавец после этого исчез навсегда, а новый русский, наверное, до сих пор хвалится уникальным экземпляром.

– За орденом Сталина – поеду, – отозвался Гуру. – Вам именно он и нужен?

– Нет. Вы не могли бы подыскать мне серьезного человека с хорошей головой и крепкими кулаками?

– Сочетание почти невероятное, – скептически сказал Женя.

– Понимаю… Вам не предлагаю, потому что вы скорей всего откажетесь. – Найт набрал побольше воздуха в легкие: – В общем, мне нужен человек, который доведет мое дело до конца. Я хочу вернуться домой.

13 марта, понедельник

Гости съезжались на презентацию. Лене поставили кресло недалеко от дверей (но не на сквозняке, за этим Дорин проследил сам), чтобы она могла видеть всех входящих и приветствовать их словами, кивком или улыбкой, в зависимости от «близости ко двору».

Сначала Андреевская хотела устроить все широко, человек на сто, позвать своих клиентов, отцов города и прессу. Но, поразмыслив и посовещавшись с Андреем, решила ограничить число присутствующих. Из первоначального списка осталась только пресса (реклама за угощение), а «избранные» сменились «зваными».

Клиентов решили не приглашать вообще, чтобы у своих, антикварщиков, не возникло ни малейшего желания их переманить, а вместо отцов города был позван «некто» из муниципалитета, от которого зависело на самом деле больше, чем от любого «отца». Этот незаметный персонаж, старательно прячась от журналистов, проторчал положенные полчаса, получил в кабинете свой конверт и отбыл на очередную презентацию за очередным конвертом. Наверное, в каждом госучреждении России есть такой «некто», через которого движутся в разных направлениях финансовые потоки.

Так и получилось, что на презентации были практически только свои. Некоторые дилеры пришли с друзьями, и было довольно трудно понять, то ли они привели своих клиентов, что вряд ли, то ли знакомых подкормиться «на шару».

Лена оглядела свои новые владения. Гришка явился в компании какого-то длинного человека с неприятным лицом. Особенно раздражал ее короткий седой бобрик на макушке незнакомого гостя. Когда они пришли, она не заметила, скорее всего, пока она бегала в кабинет за лимонным маслом, впопыхах забытым на столе. Масло, если смазать им ноздри, довольно долго давало приятный цитрусовый аромат, который очень выручал ее при встречах с чужими, незнакомыми запахами.

Она подозвала взглядом Валеру, своего главного менеджера:

– Кто это?

Валера проследил за ее взглядом:

– Виктор Сергеевич Ковалько, помощник депутата Государственной думы, – четко отрапортовал он.

– Ковалько… Где-то я слышала эту фамилию.

Зам улыбнулся своей ослепительно-идиотической улыбкой. Взять его Лену уговорил Гришка. Валера прожил несколько лет в Европе, знал два языка и окончил в Цюрихе курсы торговых менеджеров. Правда, он ничего не смыслил в антиквариате, но Брайловский уверял ее, что на этой должности профессиональные знания не нужны. Опрошенный на эту тему Дорин осмысленных показаний не дал, промычал что-то нечленораздельное. Поскольку выбора у Лены не было – толковые все уже при деле, а воры и дураки ни на что не годились, – Валера приступил к исполнению своих обязанностей. Пока – без серьезных проколов.

Лена поманила к себе Брайловского:

– Это твой клиент? – Она показала глазами на Ковалько.

– Ну да, помнишь, я про шахматы говорил.

– А зачем ты его привел с такими глазами?

– Так он сам напросился.

От Гришки пахло коньяком, и Лена прогнала его подальше от себя, попросив не подводить к ней Ковалько для знакомства.

Андрей из дальнего конца зала подмигнул ей. Была у него такая редкая особенность: где бы она ни находилась, стоило ей углядеть мужа, она всегда встречалась с ним глазами. Невозможно, чтобы человек постоянно смотрел только в одну сторону, но это – было…

Дорин беседовал с корреспонденткой престижного женского журнала, которую сам и пригласил. Тощая, лупоглазая дама бросала на него недвусмысленные, плотоядные взоры и легонько, словно проверяя на прочность, касалась то руки, то плеча собеседника.

Лена усмехнулась. Ей даже в голову не приходило ревновать мужа, она поверила ему тогда, при знакомстве, сразу и безоговорочно, несмотря на все доринские похождения, за которые его жалела.

Андрей смотрел на нее, глаза его смеялись, он четко читал все реплики лупоглазой дамы в том беззвучном диалоге, который она вела с ним. Можно было не сомневаться, что он найдет выход из положения, как находил его всегда в подобных случаях, а ведь умение отказать женщине и не обидеть ее гораздо сложнее и встречается реже умения соблазнить.

Валера подвел очередного гостя. Это был Толстый Славка, известный всей Москве часовщик:

– Лена, вы выглядите просто великолепно. Так все-таки мальчик или девочка?

– Пока не знаем… Я стараюсь делать УЗИ как можно реже – говорят, не очень полезно для ребенка. Думаю, на той неделе все же решусь, – она улыбнулась, – еще раз спасибо за «Брегет».

– Да ладно, – сказал Толстый и отошел.

Он выручил ее очень сильно с этими часами. Почти все для открытия было готово, когда она внезапно поняла, что в магазине не хватает изюминки, чего-то сногсшибательного, того, что называется «топ-лот» и на крупных аукционах помещается на обложку каталога. Лена бросилась искать что-нибудь подходящее, но ей как-то не везло. Хотелось найти что-то новое, незаигранное прежде. Начинать с того, что купить всем известный предмет, увеличить его цену и выставить в своем магазине, было непрофессионально. Причем ей почему-то хотелось, чтобы это была не картина.