— Спасибо, что подождали, пока я сверилась с расписанием, — говорит она в трубку. — К сожалению, придется продолжить уже в новом году. Ничего не поделаешь. Но я с удовольствием включусь в работу, когда вернусь в Нью-Йорк. Да, поговорим тогда.

Она кладет телефон на консоль.

— Он злится, но переживет.

— Потому что ты ему нужна.

— Я не превращусь в другого человека за один день, но я начинаю смотреть на многое иначе.

— Отличное начало. Для нас обоих.

— Да.

И раз уж мы сегодня говорим правду, я добавляю еще одну.

— Знаешь, иногда я мечтаю вернуться к началу и переписать нашу историю.

Она приподнимает голову и смотрит на меня настороженно.

— Правда? Что бы ты изменил?

— Если честно… я бы не просил тебя выйти за меня.

Она вздрагивает, глаза округляются.

— Вот это жестко.

— Ты не так поняла. Я не говорю, что не хотел бы жениться на тебе. Хотел бы. Хочу. Но мы слишком поспешили. Не оставили себе времени, чтобы пройти ямы и трещины по дороге. Мы просто мчались вперед, потому что целью была свадьба.

— То есть ты бы не торопился.

— Да. И я хотел бы, чтобы мы больше говорили. И я бы слушал куда внимательнее.

Она вздыхает.

— А я бы спрашивала у тебя совета, когда пытаюсь решить проблему. Это точно не моя сильная сторона.

Мы смотрим друг на друга. Она чувствует то же, что и я? Возможность? Обещание? Мы почти поняли, как выбраться из тупика.

Джулиана проводит пальцем по моей челюсти.

— Знаешь, в лучших историях бывает внезапный поворот. Может, и мы придумаем свой?

Я глажу ее щеку, сердце грохочет.

— Мне нравится, куда это движется.

— Мне тоже.

— Можно я поцелую тебя? — спрашиваю я, и даже меня самого удивляет хрип в моем голосе.

Она проводит рукой по горлу, смотрит на меня из-под тяжелых ресниц. Наконец отвечает:

— Можно.

Я наклоняюсь, обнимаю ее за шею и притягиваю к себе. Наши лица разделяют считаные сантиметры, дыхание сбивается. Я прижимаюсь щекой к ее щеке.

— Я не хочу это терять.

— Может, и не придется, — шепчет она у моего уха.

Наши губы встречаются, и, как всегда, мы медленно открываем друг друга заново, забывая обо всем вокруг. Я полностью в этом. В нас. В ней.

Джулиана выдыхает мне в губы:

— Мне нужно быть ближе.

— Я рядом, что бы тебе ни понадобилось, — шепчу я, опуская подбородок, чтобы прижаться к ее шее.

Она выбирается из пассажирского кресла, перелезает через консоль и устраивается у меня на коленях. Я хватаю ее за ягодицы и усаживаю так, чтобы между нами не оставалось ни миллиметра.

Я смотрю на нее снизу, завороженный мягкостью ее улыбки и жаром в глазах.

— Боже, Джулиана, это так чертовски правильно. Мы можем перезагрузиться, передумать, перенастроиться — как угодно. Главное, делай это со мной.

— Вот это предложение меня полностью устраивает.

Она берет мое лицо в ладони и тянется ко мне.

В этот момент кто-то стучит по капоту. Мы вздрагиваем и отлетаем друг от друга. Джулиана едва не бьется головой о приборную панель, спешно возвращаясь на свое место.

Через лобовое стекло я вижу того самого отца, что выбирал елку с девочками. Он держит их за руки.

Он беззвучно произносит: «Снимите уже номер». Девочки хихикают.

— Боже, какая неловкость, — стонет Джулиана. — Поехали. У нас еще полно времени.

— Конечно, малыш. Конечно.

По уговору мы с Джулианой собираем семью в гостиной сразу после ужина, но до того, как откроем подарки в полночь. Мы решили, что так они будут сыты и с настроением, а впереди у них будет приятное ожидание, когда мы сообщим новость.

Сония теребит ногти, пока ждет.

— Сучка, только не говори, что ты беременна, — выкрикивает Беатрис, и именно в этот момент Иззи решает продемонстрировать свои речевые таланты, принимаясь повторять:

— Учка, учка, учка!

Напряжение спадает, все смеются. Иззи, уловив внимание публики, хлопает в ладоши и подпрыгивает на коленях у отца.

Джулиана поднимается с дивана, где мы сидим вдвоем, и встает перед всеми.

— Скажу прямо. Мы с Эриком отменяем свадьбу.

Ее дяди дружно вздыхают, а тетя Клаудия зажимает рот ладонью.

— Это не то, о чем вы подумали, — говорю я, вставая рядом с Джулианой. — Мы решили притормозить, чтобы все получилось как надо. Мы все так же любим друг друга, все так же вместе. Просто нам нужно разобраться кое с чем без давления свадьбы.

— Вы знали об этом, когда приехали? — спрашивает Соня, хмуря лоб.

— Нет, — отвечает Джулиана и виновато улыбается маме. — Мы расстались. — И быстро добавляет: — Но теперь снова вместе. С нескольких часов назад.

— И вы не собирались нам сказать? — удивляется Николь.

— Я хотела сказать после праздников. Не хотелось портить людям Рождество. Теперь новость уже не такая страшная, как была бы тогда, и я правда рада той новой главе, которую мы начинаем.

Дядя Эноке хмурит брови:

— Вы книгу пишете? С каких это пор?

— Мы объясним тебе позже, Эноке, — смеется Николь.

— Поездка за елкой помогла вам все понять? — спрашивает Соня, сверля нас взглядом.

— Да, помогла, — кивает Джулиана. — Откуда ты узнала?

Соня пожимает плечами.

— Материнская интуиция.

— Или вмешательство матери, — добавляет Николь и подмигивает.

Ну надо же. Похоже, не только мы умеем хитрить. Но я не в обиде. Мы с Джулианой сейчас на хорошем этапе — разбираемся в своем будущем в собственном темпе.

Через час вся семья уже веселится в гостиной. Дядя Марсело наконец отпускает Джулиану и Беатрис с танцпола, и Джулиана, шатаясь, падает рядом со мной на диван.

Я быстро целую ее.

— Признание.

— Еще одно? — спрашивает она, притворно качая головой, будто утомлена моей откровенностью.

— Это тебе понравится, обещаю.

— Ну выкладывай, — говорит она.

— Я рад, что мы заключили ту сделку. Она заставила нас столкнуться с вещами, которые мы, может, иначе бы не заметили.

— То есть я гений? — ее губы дрожат от сдержанной улыбки.

— Не совсем, но близко.

— Ну тогда пусть это будет твое ласковое имя для меня: мой гений.

— Нет. Настоящее прозвище все это время было у меня перед глазами. Мое сердце. И ни грамма сарказма.

Джулиана довольно вздыхает.

— В этом и суть нас двоих. Мы еще в процессе, но рано или поздно придем туда, куда надо.

— Пока ты рядом, мы уже там, где нужно. С Рождеством тебя, мое сердце.

Она стукает меня по носу и озорно улыбается.

— С Рождеством, милый!

Специальное праздничное послание от нашего Героя

Привет, мое сердце.

Надеюсь, у тебя сегодня хороший день.

Слушай, ты вкалываешь уже несколько недель, и я знаю: твой труд окупится. Я также знаю, как ты устала, поэтому хотел сделать для тебя кое-что особенное. Чтобы ты почувствовала: я думаю о тебе, я рядом, я готов разгрузить тебя, когда могу.

Что это значит? Значит, у нас с тобой планы на сегодняшний вечер.

Закрой дверь в кабинет и устройся поудобнее, ладно? Ты сидишь? Сделай глубокий вдох и медленно выдохни. Опусти плечи, родная. Отпусти часть напряжения. Теперь закрой глаза, чтобы увидеть картину, которую я для тебя нарисую.

Готова?

Итак, весь день я провел за уборкой и стиркой. Дом блестит. Я даже сменил постель и повесил в спальне мозаику Эллен Пауэлл Тиберино. Если ты позволишь, вот что я хочу сделать, когда ты придешь.

Я наберу тебе ванну, брошу туда ту самую бомбочку, которую ты так любишь, добавлю лепестки роз и приглушу свет. Помогу тебе раздеться, налью бокал Брунелло и оставлю тебя отдыхать. Когда выйдешь, укутаю тебя в теплый халат и провожу к столу, где тебя будет ждать твое любимое блюдо из того перуанского заведения за углом (я многое умею, но точно не шеф-повар). После ужина я устрою тебя на диване, накрою мягким пледом и дам выбрать фильм. Ты ляжешь на мою грудь, а я буду массировать тебе плечи, гладить кожу, целовать шею. Потом ненадолго исчезну. Зачем? Чтобы приготовить лучший горячий шоколад в твоей жизни, пока ты отдыхаешь и отпускаешь день.