— Госпожа, есть не так много людей, которые могут сопротивляться проклятию замка. Вы одна из них, поэтому вы здесь и оказались. Но насколько это будет успешно никто не знает, даже хозяин. Большего пока не могу сказать, извините.

— Так…проклятие, значит? То есть это из-за вашего хозяина я торчу здесь? — деловито поинтересовалась я, хотя у самой внутри все внутри сжалось от страха и злости. — И сколько людей пытались сопротивляться до меня? Хотя нет, стоп, не говорите! — вовремя спохватилась я.

Аня, не задавай вопросы, к ответам на которые ты можешь быть не готова! Не важно что было до. Главное, какое они имеют право распоряжаться так чужими жизнями? Попыхтев, решила, что дворецкий в этом не виноват, и что с хозяином я еще разберусь, ох как разберусь!

Дворецкий забрал мою чашечку и продолжал стоять со своей прямой осанкой, поджав губы.

Раз уж никому тут ничего не известно, а делать больше нечего, попробую довериться интуиции. Главное не убиться ненароком, или не подцепить это самое проклятие, чем бы оно не являлось.

Решив все же проверить кухню на наличие инвентаря, споткнулась о стол, проклиная собственную неуклюжесть, и едва не наткнувшись на торчащий из вырванной ножки гвоздь.

Остановилась, присела и внимательно осмотрела сломанный стол. По большому счету здесь помогла бы изолента или молоток, но, похоже, в этом мире явно надо было действовать совершенно другим образом. Я вздохнула.Если после каждой реставрации я буду терять сознание, как быстро я слягу или сойду с ума? Как долго я буду опять набираться сил? Эти вопросы, конечно, остались без ответа и у меня не было выбора, кроме как снова попробовать.

Сначала я долго сидела с ножкой от стола в руках, вертела ее так и эдак, касалась всех трещинок, заноз и гвоздей. Закатывала глаза, глубоко дышала, и уже почти окончательно успела потерять веру в собственные суперсилы. А потом я почувствовала в комнате чье-то присутствие.

Это не мог быть дворецкий, ведь тому быстро надоело гипнотизировать меня взглядом полным надежды, и он обреченно покинул кухню. Снова прикрыла глаза, выискивая контакт со сломанной мебелью. Потом еще пятнадцать минут этот кто-то не хотел показываться. И вот он, наконец, появился. Маленький кудрявый карапуз смотрел на меня круглыми голубыми глазами в слезах, с глубочайшим отпечатком обиды на личике и теребил рубашечку. Он возник словно из ниоткуда, прямо перед покосившимся диванчиком, где я сидела, и до ужаса напоминал живого ангелочка из моего прошлого мира.

— Малыш, что случилось? — ласково спросила я, наклонившись над ним. Решила заправить выбившиеся локоны, падающие на глаза мальчишки.

— Ты новая тетя для ремонта? — тихо и с любопытством спросило это чудо.

— Ээ… ну, да? — я просто не могла не обнадежить мелкого, глядя в его широко распахнутые наивные глазенки.

— И теперь я вернусь к папе и маме? — я явно чего-то не понимала. Ребенок кусал губы и обеспокоено разглядывал мою одежду.

— Если ты мне все расскажешь, я обещаю сделать, что смогу, хорошо? Как тебя зовут? Я — Аня. — Постаралась спросить ободряюще, но внутри все тревожно похолодело.

— Я — Эйты… — нахмурился ребенок, растерянно моргнув.

— Эй ты⁈ — я была ошарашена таким пренебрежением.

— Я гуляю с духами, они зовут меня Эйты. Сначала у меня были папа и мама, я их не помню, но они поругались и теперь я с духами. — Протараторил мальчик, запинаясь.

От этих слов мне стало дурно. Как духи посмели так с ним обращаться? Ну я им покажу! Что у мальчика вообще произошло? И раз он появился здесь, значит как-то связан со столом? Я решила аккуратно узнать.

— Давай, я пока буду называть тебя малыш, хорошо? — он кивнул. — А ты, если хочешь мне что-то сказать или позвать, называй меня Аня, хорошо?

— Хорошо, Аня. — постарался правильно произнести ребенок, делая самое серьезное личико.

— Где другие духи? — начала издалека, но с не менее интересующей темы.

— Они не выйдут, Аня.

Ну, попытаться стоило.

— Хорошо, а сколько тебе лет? — я понадеялась, что ребенку это известно.

Малыш поднял четыре пухлых пальчика, еле удерживая их прямо и посмотрел на меня. Что ж, им хотя бы занимаются.

— А где твои родители, не знаешь? — мне нужно было понять масштабы проблемы, решаема ли она вообще?

— Духи говорили, что в городе, Аня, — глаза ребенка опять повлажнели. Кажется, ему нравилось постоянно повторять мое имя. — Мама сильно болеет. Папа живет с другой мамой. — Его пальчики нечаянно продырявили ткань одежды, отчего он сам испугался и, кажется, собирался разрыдаться. Я быстро притянула ребенка к себе и погладила по кучеряшкам.

— Не переживай, мы потом зашьем, хорошо? — малыш оказался достаточно стойким, он лишь угукнул, когда по его детскому личику скатились две слезинки.

Со сжимающимся сердцем я промокнула его щечки и приняла решение узнать про родителей мальчика у Ванса, не верю, что он не был осведомлен. А пока пришло время подтвердить или опровергнуть мои смутные догадки.

— Малыш, а… стол не чинится, потому что ты грустишь? — очень долго подбирая слова, спросила я. Но ребенок лишь озадаченно посмотрел.

— Почему никто не прибил ножку к столу? — попробовала по-другому.

— Аня, раньше тети лечили столик, играли со мной, но когда они умирали, я плакал, а столик ломался. — От такой бесхитростно жуткой правды я даже присела на колени.

Вдох — выдох. Усилием воли прогнала тошноту и запихнула мысли о смерти подальше, я сюда попала не для того, чтоб сразу умереть. Да и вообще на тот свет не собиралась! Не дождутся!

По крайней мере я поняла, что поломка стола точно зависит от эмоционального состояния мальчика.. Интересно, только стол или может вообще все? В этом еще стоило разобраться.

— Лааадно… а почему дворецкий не ремонтирует стол? — сказала я, но уже предполагала ответ.

— Аня, он не умеет! — возмущенно вскрикнул малыш, как будто это самая понятная вещь на свете.

— Все-все, тише. — выставила я руки перед собой и потом щелкнула мелкого по носику.

— Он долго чинит, но оно сразу ломается. Он только кушать готовит! Аня. — на этих словах я обрадовалась, что у Ванса хотя бы с готовкой что-то спорится.

Будто почувствовав, в дверях кухни появился дворецкий с подносом в руках. Ванс водрузил его на диван между мной и мальчиком.

Приподняв клош, мы обнаружили нечто похожее на бутерброды. Между двумя черствыми кусками хлеба покоился сыр (надеюсь, это не заначка Арнольда), какая-то вялая зелень и сомнительный соус. Однако, малыш резво схватил один сэндвич и сел на диван, радостно открывая ротик как можно шире, стремясь запихнуть как можно больше. Можно подумать это не унылый бутерброд, а кусок свежего пирога с вкусной мясной начинкой.

Второй кусок Ванс протянул мне с подобием поклона.

Желудок отреагировал страдающим китом и я сразу забыла о непривлекательном внешнем виде продукта. Поблагодарив Ванса, кое-что уточнила:

— Вы знаете что-нибудь о родителях мальчика? — прохрустев первым куском, поинтересовалась я.

— Зачем вам его родители? — спросил дворецкий крайне удивленным тоном.

— Вы не понимаете? Не знаю откуда эта привязка у вещей к эмоциям, но пока ребенок страдает — стол не функционирует.

— Вы что, собрались решать семейную проблему? — его глаза уже были готовы полезть на лоб.

— А вы знаете какой-то другой способ? — скептически посмотрела, прожевывая второй кусок.

Я, конечно, хотела просто прибраться, но не могу оставить в беде ребенка. Если от меня что-то зависит, я попытаюсь. И определенно поговорю с их хозяином-драконом. Пусть возвращает меня обратно на Землю! Конечно, меня до сих пор не покидает ощущение нереальности происходящего. Но, наверно, это придает мне силы.

— До вас остальным девушкам хватало просто с ним поиграть. — Ответил Ванс.

— Мне кажется, данную проблему следует решать изнутри. Просто расскажите все, что вам известно. — Попросила я, радуясь своей уникальности.