Хоффман утверждал, что основополагающий принцип правил гестапо заключается в том, чтобы сотрудники соблюдали строгую секретность в отношении своей работы. На вопрос о том, применялись ли физическая жестокость и пытки во время допросов, Хоффман ответил прямо: «Жестокое обращение и пытки были строго запрещены и осуждались судами… Я помню двух офицеров [гестапо] в Дюссельдорфе, приговорённых [к тюремному заключению] за жестокое обращение с заключёнными обычным судом». Однако в Дании, по словам Хоффмана, «усиленные допросы» применялись гораздо чаще, особенно против членов организаций сопротивления, но, по его словам, они не были масштабными и применялись в условиях военного времени.
Хоффман утверждал, что еврейским вопросом занимается исключительно отдел Эйхмана в РСХА в Берлине, где он работал в отдельном кабинете. Гестапо считало работу Эйхмана строго конфиденциальной. Он подписывал все приказы о депортации евреев. Если кто-либо спрашивал Эйхмана, какие приказы он выполняет в отношении «еврейского вопроса», тот всегда отвечал, что выполняет «специальные поручения, порученные высшим начальством, и что, следовательно, другим ведомствам нет необходимости скреплять подписями эти приказы и, таким образом, иметь возможность высказывать собственное мнение».6
Защиту гестапо очень умело вёл доктор Рудольф Меркель. Он яростно защищал обвинение, утверждавшее, что гестапо является «преступной организацией», и её сотрудники должны нести коллективную ответственность за «преступления против человечности». Меркель утверждала, что в соответствии с немецким законодательством, существовавшим ещё до прихода Гитлера к власти, виновными в конкретных преступлениях могут быть признаны отдельные лица, но не организации. Для установления коллективной вины, по мнению Меркель, трибуналу необходимо доказать, что действия сотрудников гестапо противоречили немецкому законодательству, действовавшему на момент совершения ими действий.
Меркель изображала гестапо как государственное, ненацистское учреждение. Его сотрудники имели давнюю привычку выполнять приказы, послушно и без вопросов. Он утверждал, что это была ярко выраженная немецкая черта характера, которую обвинение должно было понять. Всемогущая власть гестапо была мифом, утверждала Меркель, распространяемым нацистской пропагандой: «Примерно 15 000–16 000 сотрудников гестапо, о которых идет речь, даже если бы они наблюдали и шпионили за людьми, были бы далеко недостаточны для этой цели». Вторым мифом, который Меркель опровергла, было утверждение союзников о том, что гестапо было полно убежденных нацистов. В действительности, заявила Меркель, оно комплектовалось сотрудниками существующей политической и уголовной полиции. Любая ассимиляция этих «простых» людей нацистских идей была очень медленным и незавершенным процессом. К началу войны только 3 000 сотрудников гестапо были даже членами СС.
Это составляло менее 20 процентов от общего числа сотрудников гестапо. Меркель также серьезно усомнилась в распространенном мнении о том, что гестапо арестовывало людей, используя ордера на «превентивное заключение», а затем отправляло их прямиком в концентрационные лагеря без суда. Меркель представила доказательства, показывающие, что ордера на превентивное заключение «регулировались четкими правилами», принятыми высшими органами власти, включая прокуратуру и суды. Что касается обвинения в том, что гестапо широко применяло «усиленные допросы», Меркель утверждала, что в Германии это совершенно не так, особенно в довоенный период. Подобные методы применялись только в «исключительных случаях» и только по приказу высшего начальства. Офицерам гестапо неоднократно давались инструкции о строгом запрете «любого жестокого обращения во время допросов».
По словам Меркель, сотрудники гестапо, переведенные в айнзацгруппы и участвовавшие в массовых убийствах в Польше и Советском Союзе, не действовали как сотрудники гестапо и не выполняли его приказы, совершая эти убийства. Во время депортации евреев из Германии Меркель признал, что гестапо готовило эвакуацию, взаимодействуя с местными лидерами еврейской общины, но утверждал, что они выполняли «указы и приказы, исходившие от гораздо более высоких инстанций», в частности, из берлинского офиса Эйхмана, который не сообщал местным офицерам гестапо подробности конечной цели депортации евреев.
Меркель завершил свою защиту заявлением, что в его обязанности не входит оправдывать преступления нацистского режима или обелять отдельных лиц в гестапо, которые пренебрегали гуманностью и совершали военные преступления, однако он пришел к выводу, что на основании представленных им подробных доказательств гестапо нельзя классифицировать как преступную организацию.7
30 сентября 1946 года был вынесен приговор Нюрнбергского трибунала. В нём было установлено, что гестапо является преступной организацией, действовавшей в тесном сотрудничестве с СД. В приговоре была обозначена степень преступности гестапо. Его сотрудники арестовывали и допрашивали всех, кто оказался в концентрационных лагерях. Гестапо играло центральную роль в преследовании коммунистов, религиозных групп, евреев и широкого круга оппозиционеров. Гестапо играло ключевую роль в преследовании и депортации евреев. Гестапо арестовывало людей и отправляло их в концентрационные лагеря, где они подвергались «смерти через рабский труд» не только в Германии, но и по всей оккупированной нацистами Европе.
Он был причастен к жестокому обращению с военнопленными и иностранными рабочими в нацистской Германии и их убийствам. Многие сотрудники гестапо принимали участие в массовых убийствах в Советском Союзе. Учитывая все эти преступления против человечности, Нюрнбергский процесс пришёл к выводу, что все сотрудники гестапо и административные работники несут коллективную ответственность за преступные действия гестапо. Из числа обвиняемых были исключены только мелкие служащие и подсобные рабочие, а также лица, прекратившие работу в гестапо до 1 декабря 1939 года. Таким образом, Нюрнбергский процесс предполагал, что гестапо стало полноценно функционирующей преступной организацией только после начала Второй мировой войны. Фактически, это исключило возможность наказания сотрудников гестапо за преступления, совершённые ими до этого.8
Двенадцать из двадцати двух ключевых обвиняемых по нацистскому делу были приговорены к смертной казни, включая Германа Геринга, который покончил с собой, приняв капсулу с цианидом 16 октября 1946 года, в день, когда его должны были казнить. Министр внутренних дел Вильгельм Фрик, пытавшийся предотвратить захват СС Гиммлера гестапо и уголовной полиции в период с 1933 по 1936 год, был повешен. Эрнст Кальтенбруннер, начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА), куда входило и IV управление гестапо, также был казнен. Кальтенбруннер пытался в своих показаниях утверждать, что Генрих Мюллер руководил гестапо без какого-либо вмешательства или контроля с его стороны. Остальные обвиняемые были приговорены к тюремному заключению сроком от десяти лет до пожизненного заключения. Франц фон Папен, человек, который помог Гитлеру прийти к власти, был оправдан.9
Признание гестапо преступной организацией теоретически открывало возможность для судебного преследования всех её ключевых должностных лиц. Однако после этого не было проведено ни одного крупного коллективного процесса по делу гестапо. Большинство бывших гестаповцев первоначально были интернированы в лагеря для интернированных союзников. Большинство из них отбывали сроки до трёх лет. По оценкам, в первый год оккупации Германии союзниками 250 000 человек, так или иначе связанных с нацистским режимом, были помещены в различные лагеря для интернированных союзников.
В период с 1945 по 1949 год Германия была разделена на четыре оккупационные зоны, управляемые четырьмя победоносными союзниками: Великобританией, США, Советским Союзом и Францией. 23 мая 1949 года из одиннадцати государств, находившихся в трёх оккупационных зонах союзников под управлением США, Великобритании и Франции, была образована демократическая Федеративная Республика Германия (ФРГ). Коммунистическая Германская Демократическая Республика (ГДР) начала функционировать как государство в советской зоне оккупации с 7 октября 1949 года. В связи с началом холодной войны Берлин остался разделённым между союзниками.
