Общественная реакция на депортации не была подробно зафиксирована, но большинство граждан Германии знали о них, и сотни тысяч были их свидетелями. В Баварии сохранился только один официальный правительственный отчёт о депортации евреев от 10 декабря 1941 года. В нём утверждалось, что население «с одобрением восприняло этот факт». В отчёте СД по округу Минден говорилось:
Хотя эта акция государственной полиции [гестапо] держалась в тайне, депортация евреев обсуждалась во всех слоях населения. Соответственно, было собрано множество комментариев для оценки общественного мнения. Были подслушаны отдельные высказывания о том, что следует благодарить фюрера за то, что он освободил нас от еврейской крови. Например, один рабочий сказал: «Если бы о евреях позаботились пятьдесят лет назад, нам не пришлось бы переживать ни мировую войну, ни нынешнюю».62
В некоторых местах наблюдались опасения по поводу депортаций. Сотрудник СД, наблюдавший за депортацией евреев из Детмольда 28 июля 1942 года, отметил следующие опасения общественности:
Евреи собрались перед депортацией на рыночной площади в Лемго. Это привело к тому, что население собралось в поистине огромном количестве… Было замечено, что значительная часть пожилых горожан, предположительно также членов [нацистской] партии, резко критиковала депортацию евреев из Германии. Выступления против депортации были более или менее открытыми по всем возможным причинам. Утверждалось, что евреи в Германии, безусловно, обречены на вымирание, и что эти меры, представляющие для евреев особое бремя, поэтому излишни… Показательный случай защиты евреев произошёл во время депортации евреев в Заббенхаузене. Там жена учителя пыталась угостить евреев колбасой и другими продуктами… Женщину арестовали.63
Как мы видели, шансы избежать депортации были только у евреев, состоявших в браках с немецкими «арийцами», или у детей от таких союзов. Нюрнбергские законы запретили немецко-еврейские союзы. Смешанные браки делились на две категории. Еврейские женщины, вышедшие замуж за немецких «арийцев» нееврейского происхождения, и их дети считались состоящими в «привилегированном браке» и не подпадали под действие большинства антисемитских законов.
Семитские законы, включая ношение жёлтой звезды. Они также были освобождены от депортации. Дети от этих браков пользовались аналогичными привилегиями при условии, что они не исповедовали иудаизм или не посещали еврейские школы. Развод означал потерю некоторых из этих привилегий для еврейского партнёра, но не для детей. Еврейские мужчины, женатые на немках-«арийках» в бездетном браке, считались «непривилегированными». Бездетные еврейские женщины, вышедшие замуж за немецких «арийцев», находились в аналогичном положении. Некоторые евреи в непривилегированных браках по-прежнему были обязаны носить еврейскую жёлтую звезду и использовать свои официальные еврейские фамилии.64 Положение еврейского партнёра в этих браках оставалось нестабильным. В начале 1943 года всё ещё существовало 12 117 «привилегированных» и 4551 «непривилегированных» браков.65
Лояльность немецких женщин, состоявших в браке с еврейскими партнерами, была очень сильной. Самый громкий протест против депортаций был выдвинут «арийскими» женами еврейских мужей. Беспрецедентная демонстрация началась 27 февраля 1943 года, когда немецкие власти в Берлине объявили о депортации всех оставшихся евреев. Около двухсот немецких женщин собрались у здания администрации еврейской общины Берлина на Розенштрассе, чтобы выразить протест против этого решения. Женщины неоднократно скандировали: «Верните нам наших мужей!». В течение следующей недели протест разрастался. В конечном итоге в нём приняли участие тысячи женщин. 6 марта 1943 года Йозеф Геббельс, нацистский гауляйтер Берлина, принял решение об освобождении 1700 смешанных евреев, содержавшихся в здании на Розенштрассе. Это был поразительный поворот. Геббельс был обеспокоен тем, какой ущерб демонстрация наносила общественному мнению. Эта энергичная акция группы немецких «арийских» женщин спасла жизни их еврейских мужей.66
Некоторые супруги использовали общую атмосферу антисемитизма, чтобы избавиться от неудобных еврейских партнёров. В марте 1944 года шестидесятитрехлетний немец «арийского» происхождения и его сестра донесли в гестапо на его жену-еврейку, с которой они жили раздельно, на том основании, что она утверждала, будто Гитлер убивал детей, и евреи будут мстить. Пара состояла в браке с 1908 года. Гестапо ускорило процесс развода. Женщина больше не состояла в привилегированном браке. Гестапо отправило её поездом в Освенцим. Там она и умерла.67
Отношение гестапо к немецко-еврейским бракам и детям, рождённым в таких союзах, различалось в зависимости от региона. Всем, кто участвовал в таких союзах, было крайне важно избегать внимания гестапо. Трагическая история Хелен Крабс (род. 1906) весьма наглядно иллюстрирует этот момент.68 Хелен, еврейка по происхождению, была замужем за немцем-«арийцем» по имени Пауль Крабс, но детей у пары не было, и поэтому их брак считался «непривилегированным».
Дело началось с того, что Паула Бернген, соседка, много лет дружившая с Хеленой и её мужем, 1 мая 1942 года «конфиденциально» сообщила гестапо о своих «сильных подозрениях», что супруги Крабс прячут у себя дома еврейку по имени Эдит [Сара] Майер. Эдит была отправлена в Рижское гетто, но удивительным образом сумела бежать и вернуться в Германию вместе со своим немецким «арийским» женихом, двадцатидвухлетним Хайнцем Хенценом из Кёльна, который её спас. Эта пара была глубоко влюблена и хотела покинуть нацистскую Германию, чтобы пожениться.
После этого разворачивалась череда совершенно удивительных событий. Гестапо вскоре установило, что Эдит и Хайнц, начавшие свою нелегальную связь в 1940 году, определённо не прятались в квартире Крабсов в Золингене. Их местонахождение было неизвестно. 20 мая 1942 года Хелен Крабс была доставлена на допрос в гестапо. Она заявила, что зарабатывает на жизнь портняжным делом. С 1932 года она полностью прекратила участвовать в еврейской религиозной жизни. В 1933 году она вышла замуж за своего мужа-немца «арийца» Пауля, который не имел никакой религиозной принадлежности. Хелен описала Эдит Майер как «дальнюю родственницу». Она знала о её депортации в Ригу, но отрицала, что видела её в последние недели и когда-либо позволяла ей прятаться у себя дома.
На следующий день Паулу Бернген попросили предоставить более подробную информацию о её обвинениях. Она рассказала, что Эдит и Хайнц постучались в дверь её квартиры около 14:00 1 мая 1942 года, когда она обедала со своим мужем Вилли. Она пригласила пару войти. Эдит сообщила ей, что её освободили из Рижского гетто. Хайнц сказал, что он «арийского происхождения», и что пара хочет пожениться, но для этого им нужно эмигрировать из нацистской Германии. В 16:00 Паула Бернген проводила пару в квартиру Крабов. Неделю спустя Хайнц вернулся к ней в квартиру, чтобы поблагодарить Паулу за гостеприимство и попрощаться. Он сказал ей, что сейчас на время возвращается в Берлин, но Эдит останется у Крабов. Паула никогда не верила, что Эдит была законно освобождена из Рижского гетто, но была убеждена, что она сбежала и, очевидно, находится в бегах. Именно поэтому она сообщила об этом в гестапо. Она заявила, что Хелен Крабс, должно быть, лгала, если сказала гестапо, что не видела пару и не предоставляла им убежище.
Гестапо теперь проводило дальнейшее детальное расследование. Переписка шла между несколькими отделениями гестапо по всей Германии. Стали всплывать новые и шокирующие подробности. 18 июня 1942 года отделение гестапо в Вуппертале сообщило, что Эдит Майер проживала в Ленгенфельде, в Саксонии, когда её «эвакуировали» в Рижское гетто на еврейском транспортном поезде, отправившемся 8 декабря 1941 года. Отделение гестапо в Дюссельдорфе пыталось установить, была ли Майер освобождена из гетто, что считалось крайне маловероятным, или же ей каким-то чудом удалось сбежать. 22 июля 1942 года старший прокурор окружного суда Фельдкирха, города в Австрии, расположенного недалеко от границы со Швейцарией, сообщил, что Эдит и Хайнц были арестованы при попытке пересечь швейцарскую границу. Хайнцу было предъявлено обвинение в «осквернении расы» из-за его незаконной связи с Эдит и в уклонении от службы в немецкой армии. Оказалось, что Хайнц отправился в Ригу, а затем спас Эдит из Рижского гетто.
