Все эти высказывания были доложены в гестапо. Несмотря на то, что Рудольф был бывшим эсэсовцем и резервным полицейским, его обвинили в «государственной измене и подрыве военной мощи» и поместили под превентивное заключение.49 Столь необычно жестокое обращение с гражданином Германии, скорее всего, было обусловлено временем инцидента. Он произошёл всего через пять дней после того, как Адольф Гитлер пережил знаменитый покушение «Валькирия», организованное полковником Клаусом фон Штауффенбергом 20 июля 1944 года. Дальнейшая судьба Рудольфа неизвестна.
Критические высказывания о режиме Гитлера всегда рисковали быть обвинённым. Слесарь Иоганн Конте (род. 1893) из Эссена был разоблачён Вильгельмом Брунком, агентом СА, не находившимся при исполнении служебных обязанностей, 2 ноября 1941 года за «пораженческие» высказывания во время уличной ссоры. Брунк вместе с другим агентом СА большую часть дня выпивал в пивной. В полночь они направились в другой бар. Прогуливаясь по улице, они встретили знакомого им Иоганна. Они спросили его, не хочет ли он присоединиться к ним и выпить по стаканчику на ночь. Конте, явно находившийся под сильным алкогольным опьянением, резко ответил Брунку: «Ты сопливый мальчишка! Я должен был бы разбить тебе нос. Как ты смеешь со мной разговаривать? Двое моих сыновей на [Восточном] фронте [на войне]». Двое агентов СА проигнорировали это. Это только раззадорило Конте. Он пригрозил ударить их обоих и выкрикнул: «СА состоит из трусов и бездельников».
Об этом инциденте сообщили в гестапо. Иоганна Конте вызвали на допрос. Он рассказал, что в тот день бродил по пабам и выпил много пива. Он даже не помнил, чтобы встречался с этими двумя штурмовиками. Ему было так же трудно представить, что он когда-либо мог сказать им такие гадости. Офицер гестапо отметил в своём рапорте: «Конте — [немецкий] националист, весёлый парень, ничего, но в тот вечер он был пьян». Он предложил посоветовать Брунку отказаться от обвинения. Тот так и сделал. Вот ещё один пример того, как гестаповец проявил понимание и сострадание, разбираясь с доносом на гражданина Германии, явно лояльного нацистскому режиму.51
Другим важным источником доносов для гестапо служили местные «блоклейтеры» (Blockleiter). Им было поручено вести наблюдение за кварталом домов, обычно охватывающим от сорока до шестидесяти квартир. Обязательным условием для должности «блоклейтера» была непоколебимая преданность нацистской партии. Они вели картотеки всех жителей района, включавшие сведения о членстве в партии, семейном положении и роде занятий.52 Они отмечали, какие семьи вывешивали нацистские флаги, а какие нет, посещали ли они нацистские парады и митинги. Они также отвечали за донесение политики партии до населения, собирали членские взносы, организовывали кампании по сбору средств и выдавали продуктовые карточки.53 Большинство из них были выходцами из среднего или низшего среднего класса. Они могли даже рекомендовать местным органам социального обеспечения лишить местных «уклонистов» государственных пособий. В рабочих районах их боялись и ненавидели. Блоклейтеры часто были важным источником доносов для гестапо. «Мы никогда не знали, когда наш руководитель блока появится и начнет что-то разнюхивать, — вспоминает Ингеборг Тисмер. — Мы знали лишь, что рано или поздно он это сделает».
Макс Райх, тридцатисеми лет, был руководителем блока в Берлине. Летом 1942 года он заметил граффити в общественном туалете: «Гитлера, массового убийцу, нужно убить, чтобы положить конец войне». 28 октября, посетив тот же туалет, он застал семидесятитрехлетнего пенсионера Вильгельма Лема, писавшего мелом антинацистские надписи в кабинке. Он сообщил о нём в гестапо. 8 марта 1943 года Лем был приговорён к смертной казни «народным судом» и казнён 10 мая того же года.55
Подпольный агент СДПГ в Берлине дал следующую оценку эффективности надзора за лидерами блоков:
Надзор теперь организован настолько хорошо, что члены нелегального [движения сопротивления] едва ли могут встретиться в квартирах жильцов. На каждом подъезде теперь есть стукач. Этот «управляющий подъезда», как его можно назвать, собирает пожертвования в фонд помощи зимой, бегает со всевозможными бланками, расспрашивает о семейных делах и пытается разузнать обо всём на свете. Он должен разговаривать с хозяйками о ценах и нехватке продуктов, ломиться в дома, выяснять, какие газеты читают жильцы, каков их образ жизни… Фактически, к каждому жильцу хотя бы раз в неделю приходит один из этих старост квартала и получает от него заряд бодрости.56
Вильгельм Веффер, промышленный слесарь, был лидером блока в небольшом рейнландском городке Тёнисфорст.57 15 июня 1942 года он отправил письмо в местную нацистскую партию, в котором утверждал, что Иоганн Хак (родился в 1888 году) оскорбил Гитлера и делал пораженческие комментарии. Иоганн был женатым инвалидом-железнодорожником, который жил со своей женой Анной.58 В своем письме в местную нацистскую партию Веффер назвал Иоганна «марксистом» и «большим пьяницей». После дня тяжелого пьянства в местной пивной Иоганн, как сообщается, сделал ряд антинацистских заявлений перед четырьмя свидетелями, включая члена Гитлерюгенда. Он сказал, что армия будет бороться с СС; все лидеры нацистской партии коррумпированы; война против Советского Союза проиграна; и Гитлер был художником, а не блестящим военачальником, как Наполеон.
Эти обвинения в конечном итоге были переданы в гестапо. Хак был арестован 24 августа 1942 года. На допросе он утверждал, что был немецким патриотом и награждён медалями за «Первую мировую войну». Он отрицал, что когда-либо был марксистом, но признался, что был членом социалистической СДПГ в 1920–1921 годах. Он заявил, что оскорбил Гитлера в пивной, но его слова были произнесены в состоянии алкогольного опьянения, и их не следует воспринимать всерьёз.
В докладе гестапо из Крефельда от 25 августа 1942 года отмечалось, что показания руководителя блока доказали виновность Хака, и рекомендовалось назначить ему суровое наказание в качестве примера для других, демонстрирующего последствия агитации в общественных местах против нацистского правительства. Дело было передано прокурору. Он рекомендовал передать Хака в суд. 15 декабря 1942 года главный судья «Особого суда» в Крефельде постановил, что Иоганн Хак, ранее отсидевший месяц в тюрьме в 1934 году за антинацистскую «политическую деятельность» и продолжавший «клеветать и оскорблять Гитлера и членов его правительства», должен отбыть семь месяцев тюремного заключения.59
Один из самых странных доносов, с которыми когда-либо сталкивалось гестапо, поступил от неквалифицированного рабочего, который сам себя разоблачил. Его звали Адам Липпер (родился в 1892 году) из Фёльклингена, в регионе Саар. С 1919 по 1935 год город находился под властью Франции в соответствии с условиями Версальского договора. После референдума 1935 года он вернулся под юрисдикцию Германии.60 Во время Первой мировой войны Адам служил в немецкой армии, но был взят в плен французской армией. Он был военнопленным с октября 1916 года до конца войны. В 1924 году Адам вступил во Французский Иностранный легион и оставался его членом до 1935 года. Во время службы французским легионером Адам стал алкоголиком. Ему было очень трудно адаптироваться к гражданской жизни. Он работал на угольной шахте, но в 1938 году оставил работу, не указав причину. Теперь он был безработным, получал государственное пособие. Он отклонил несколько предложений о работе, полученных через местное бюро занятости, и много пил.
1 марта 1940 года Адам Липпер пришёл в местное отделение гестапо и попросил поместить его в концентрационный лагерь на шесть месяцев для лечения хронического алкоголизма. Он утверждал, что пребывание в концентрационном лагере излечит его и поможет стать преданным и трудолюбивым членом Национального сообщества. Гестапо отнеслось к этой странной просьбе с подозрением. Его прошлое было тщательно изучено. Его служба солдатом во Французском Иностранном легионе быстро всплыла наружу. Он прошёл долгий допрос, во время которого пообещал «что-нибудь придумать», если его не посадят в концлагерь, хотя так и не сказал, что именно. Поскольку он постоянно уклонялся от ответов на вопросы о своей службе в Иностранном легионе, гестапо решило поместить его в тюрьму до дальнейшего расследования. Тех, кто ранее служил во Французском Иностранном легионе, часто считали потенциальными шпионами. Эта возможность вскоре была исключена. Казалось, Адаму было очень трудно даже вставать по утрам. Его алкоголизм был общеизвестен в местном сообществе.
