При назначении на службу каждый сотрудник гестапо получал подробную инструкцию о том, как себя вести при выслеживании, аресте и допросе лиц. В ней рекомендовалось не носить с собой удостоверения личности и надевать только «штатскую одежду, включая нижнее белье», когда они отправляются на арест.30 Были даны подробные инструкции по таким вопросам, как использование компаса, подготовка карт для разведывательного донесения, проведение операций по наблюдению, организация рейдов, а также составление всех необходимых отчетов и сбор доказательств, связанных с расследованием.
Также были изложены подробные инструкции по обращению офицера гестапо с арестованными. Каждый заключённый должен был быть допрошен либо офицером гестапо, либо детективом по уголовным делам из Крипо, в зависимости от характера обвинения. Подчёркивалось, что в начале каждого дела должны быть назначены государственный адвокат и следственный судья. Главной задачей каждого офицера гестапо был сбор и закрепление всех доказательств, допрос свидетелей, ведение подробных протоколов всех допросов и тщательное расследование всех деталей. В руководстве гестапо рекомендовалось «использовать все применимые методы расследования» в ходе расследования.31 В последующих главах мы подробно рассмотрим, как офицеры гестапо вели отдельные дела.
Предположение о том, что сотрудники гестапо арестовывали людей, жестоко допрашивали их, а затем отправляли в концентрационный лагерь, является мифом. Каждое дело тщательно рассматривалось, прежде чем было принято решение о наказании. Большинство арестованных попадали в традиционную систему правосудия и обвинялись в конкретных преступлениях, которые рассматривались судами. Отправка в концентрационный лагерь всегда была крайней мерой, особенно для рядового гражданина Германии, не связанного с выбранными оппозиционными группами. Многие арестованные были освобождены без предъявления обвинений.
В первые годы нацистского правления система концентрационных лагерей была очень мала по сравнению с традиционной тюремной системой. К лету 1935 года в нацистских концлагерях, управляемых СС, оставалось всего 4000 заключённых.32 Численность действительно быстро росла в конце 1930-х годов, но это было связано с расширением определения «врага государства» с «политического» до «расового». 1 сентября 1939 года СС содержало 21 400 заключённых в следующих шести ключевых концлагерях: Дахау, Заксенхаузен, Бухенвальд, Маутхаузен, Флоссенбюрг и Равенсбрюк. Эти лагеря, как мы увидим более подробно позже, стали свалками для этих недавно определённых «асоциальных» расовых врагов.
Для сравнения, до Второй мировой войны в традиционных немецких тюрьмах содержалось 120 000 заключённых. Большинство заключённых отбывали традиционные уголовные наказания, но политические и религиозные оппоненты часто оказывались в тюрьме. Между гестапо, с одной стороны, и тюремной администрацией, с другой, сложилась система тесного сотрудничества. Политическим заключённым, отбывавшим наказание в тюрьмах, часто было трудно вырваться из рук гестапо. Начальники тюрем, в основном консервативные бюрократы старой закалки, составляли отчёты на любого политического или религиозного оппонента, подлежащего освобождению. Эти отчёты неизменно передавались в гестапо. В некоторых случаях заключённого могли освободить, если начальник тюрьмы давал ему хвалебный отзыв, но затем гестаповцы немедленно возвращали его под «превентивный арест» у ворот тюрьмы. Типичный случай касался коммунистического активиста по имени Макс. В июне 1934 года он был приговорён к двадцати семи месяцам тюремного заключения за ведущую роль в коммунистическом подпольном движении. В тюрьме он вёл себя безупречно. Однако за три месяца до освобождения начальник тюрьмы сообщил гестапо:
В учреждении он не привлекал особого внимания. Но, учитывая его прошлое, я не могу поверить, что он изменил своё мнение, и полагаю, что, как и большинство ведущих коммунистов, он избежал неприятностей лишь благодаря хитрому расчёту. На мой взгляд, крайне важно, чтобы этот активный, ведущий коммунист был взят под стражу после вынесения приговора.33
Существовал определённый порядок рассмотрения каждого дела сотрудниками гестапо. Обычно дело начиналось с доноса от общественности, поступавшего по почте, по телефону или лично. Реже дела начинались с операций по наблюдению, наводок осведомителей гестапо или информации, полученной от местных лидеров нацистского блока. Политика гестапо заключалась в расследовании каждого публичного доноса, каким бы незначительным он ни был. Все эти заявления затем рассматривались начальником местного отделения гестапо и его ключевым административным персоналом. Начальник отделения решал, какой сотрудник лучше всего подходит для ведения дела. Поскольку в каждом отделении гестапо были специалисты по всем ключевым направлениям оппозиционной деятельности, распределение дел было довольно простой задачей.
Офицер гестапо, назначенный руководить расследованием, собирал информацию по делу, организовывал арест подозреваемого и проводил соответствующие допросы. Обвиняемый мог быть арестован после выдачи «временного ордера на арест», который позволял содержать обвиняемого под стражей в течение десяти дней до предъявления обвинения. Для выдачи ордера на превентивное заключение обвиняемому требовалось предъявление обвинения. Протокол допроса рассматривался начальником отдела, а окончательное решение о применении ордера на превентивное заключение под стражу утверждалось назначенным прокурором и часто передавалось в отдел в берлинском штабе, занимавшийся ордерами на превентивное заключение.34
У каждого арестованного, входившего в офис гестапо, снимали отпечатки пальцев и фотографировали. В основном их содержали под стражей, пока велось расследование. Каждое дело гестапо приписывалось одному обвиняемому, даже если в деле участвовало несколько человек. Информация в каждом личном деле регистрировалась в едином официальном документе гестапо. Подавляющее большинство этих дел были напечатаны. На первой странице помещались три фотографии обвиняемого. Первые страницы содержали личные данные, включая имя, дату и место рождения, домашний адрес, семейное положение, вероисповедание, предыдущие судимости, военную службу, сведения о предыдущем времени пребывания в тюрьме или концентрационном лагере. Основная часть каждого дела содержала протокол допроса обвиняемого и допросы всех других свидетелей, проходящих по делу. Прилагались все письма, имеющие отношение к делу. Многие дела гестапо занимали несколько сотен страниц. Каждое дело явно составлялось с расчетом на то, что оно может попасть в суд.
Ключевой частью всех расследований гестапо был допрос. Обвиняемого просили ответить на ряд вопросов. Гестапо часто использовало донос и показания свидетелей для формулирования этих вопросов. Целью было добиться от обвиняемого признания. Документальные доказательства, такие как письма и дневники, часто предъявлялись и озвучивались во время допроса. Основным источником информации, определяющим виновность или невиновность в подавляющем большинстве дел гестапо, оказался протокол допроса. По мере продвижения дела следователь часто консультировался с начальником отдела. После завершения расследования ведущий офицер гестапо составлял полный письменный отчет по делу и рекомендовал дальнейшие действия.
Окончательные решения всегда принимались начальниками отделов, руководителями региональных отделений гестапо, государственными прокурорами и, реже, берлинским штабом. Дела часто скрепляются печатями и подписями всех этих лиц и отделов. Решение о направлении человека в концентрационный лагерь или передаче дела в суд принимал начальник отдела, консультируясь с региональным руководителем гестапо и прокурором. Эта иерархическая и чётко определённая бюрократическая структура свидетельствует о том, что офицеры гестапо не обладали той произвольной властью, которая им часто приписывается. Большинство начальников отделов одобряли решения, принятые сотрудником гестапо, проводившим расследование. Пересматривать или изменять решения могли только вышестоящие инстанции, но это случалось крайне редко.35
