– Слушайте! – Эля включила в голосе строгие нотки, которые она включала в допросах с задержанными мелкими хулиганами. – Я из полиции. Лейтенант Березкина Эльвира Степановна. Я еду в Муравушки на место участкового. Билет я купила заранее, онлайн, если вы не предоставите мне место в автобусе, вас ждут неприятности! Уж поверьте, я их с легкостью вам устрою!

Эля скрестила руки на груди, давая водителю понять, что намерения ее тверды.

Заявление сие вкупе с позой девушки возымело эффект. Услышав про то, что эта мадам не абы кто, а будущий участковый Муравушек, мужчина растерянно выпучил глаза.

– Я же объясняю вам, мест больше нету! – взмолился он. – Я же не могу пассажиров выгнать.

– Мне без разницы. Билет у меня есть. Делайте, что хотите, а место предоставьте. – отчеканила Эльвира.

Заветное слово «билет» она повторила несколько раз, и впервые за всю жизнь поняла, что это слово тут вообще ничего не стоит.

Мужчина шумно запыхтел и направился к пассажирскому входу. Те пассажиры, которые стояли на улице и все слышали, вдруг гурьбой бросились в автобус. Оно и понятно, нужно успеть занять места. Толкаясь и беззлобно бранясь, они, наконец, заняли свои места и дружно стали глядеть на Элю из окон. Водитель вошел в салон последним.

– Вот, посмотрите сами! – Он пальцем указал на заполнившиеся ряды, в которых явно не было ни одного свободного кресла. Зачем ей смотреть? Эля окатила его ледяным взглядом и осталась стоять на месте. Ее бездействие и молчание еще больше встревожили водителя. Он озадаченно почесал затылок, затем спрыгнул на землю и развел руками:

– Слушайте, простите, что так вышло. У нас онлайн билеты никто не покупает. Люди деревенские: все знают, что билет у меня напрямую можно купить. – Он смолк. Засунул руки в карманы, затем снова их вытащил, зачем-то посмотрел на свои ладони. Немного подумав, вдруг просиял: – Слушайте! Мы можем поставить ваш чемодан в проходе, а вы сядете на него. А я вам верну половину стоимости. Идет?

На чемодане, значит? В проходе? Эля стиснула зубы. Ей нужно попасть в эту деревню, а потому выбирать не приходится.

– Ладно. – скрепя сердце буркнула она.

Водитель повеселел, схватил ее чемодан и пристроил в проходе автобуса.

Под насмешливыми взглядами Эля зашла в салон и села на свой чемодан. Какая-то сердобольная старушка подала ей меховую жилетку.

– На, девонька! Подстели себе, а то все внутренности растрясешь.

Эля поблагодарила бабушку. Водитель закрыл дверь и включил на всю громкость радио. Автобус тронулся.

Эля сидела на чемодане, руками ухватившись за два сидения, стоявшие параллельно друг ко другу, и если по городу автобус ехал ровно, то когда он выехал на грунтовку, Элю начало носить из стороны в сторону. Она больно билась плечами о пластиковые крепления кресел, подскакивала вместе со своим чемоданом на кочках.

«Господи, ну за что мне все это!», – с безмерным отчаянием думала она, стараясь удержать равновесие. Ее персональный ад продолжался полтора часа до первой остановки.

Где-то в лесном массиве на пути в Муравушки автобус остановился. Люди высыпали наружу, принялись разминать затекшие ноги и руки, кто-то стремглав побежал в лес по неотложному делу.

Проселочная дорога петляла среди деревьев, и оттуда слышался сдержанный рев мотоцикла. Через минуту показался мотоцикл с люлькой. Транспортом управлял молодой китаец. Поравнявшись с автобусом, мужчина затормозил, заглушил мотор и спешился.

– Здорово, Хо, – радушно поднял руку водитель автобуса.

Китаец, улыбаясь, подошел к нему и протянул руку:

– Здаластуй, Витя. Как дела?

С этими словами он с любопытством взглянул на Элю. У Хо было крепкое телосложение, рост не меньше 180 сантиметров и довольно приятное лицо. Не по-азиатски большие глаза светились любопытством. На правой щеке коричневым рубцом лежал тонкий шрам.

– Пойдет, – протянул Витя, – у тебя как?

– Халасо. Женьшень нашел себе? – хитро улыбнулся китаец.

– Да некогда мне! Работаю каждый день.

Китаец оглядел пассажиров, в основном, это были женщины от двадцати до шестидесяти лет, и ладонью указал на них:

– Смотри, сколько женьшень! Любой выбирай!

Водитель Витя бросил быстрый взгляд на своих пассажиров и смущенно буркнул:

– Ладно тебе.

– Ха–ха–ха, – рассмеялся Хо. Он снова с любопытством глянул на Эльвиру, и под этим взглядом Эле почему-то стало неловко. Затем подал руку водителю и сказал: – ну ладно, я поехаль. Надо город успеть и до заката вернуться.

Хо развернулся и пошел к мотоциклу, а Эля тихо спросила у Вити:

– Кто это такой?

– Хо. Один из китайских рабочих. Он на лесопилке работает.

В Эле тут же проснулся полицейский:

– Что за лесопилка?

– Недалеко от Муравушек. Километров десять, наверное. Хо на своем мотоцикле в город ездит, документацию возит.

После короткой передышки все снова сели в маршрутку, и до Муравушек та ехала уже без остановок.

Автобус остановился возле низенького здания с зарешеченными окнами и вывеской «Николаевский продснаб». Пассажиры похватали свои сумки и разбрелись кто куда, а Эля осталась стоять возле продснаба. Администрацию Муравушек должны были предупредить о приезде нового участкового, потому ей оставалось только дождаться встречающих.

Через несколько минут к ней подошел запыхавшийся мужчина. Его узкое лицо наполовину закрывали темные очки, потому сложно было определить возраст. Он зачем-то поклонился и скороговоркой проговорил:

– Добро пожаловать, Эльвира Степановна. Я глава администрации Терентьев Иван Павлович. Простите, что опоздал. У нас в кочегарке труба лопнула, пришлось задержаться. Помогал кочегару, так сказать. Извините. Как вы добрались? Все хорошо?

У Эли ныл зад после трехчасовой поездки на собственном чемодане, но вряд ли Иван Павлович интересовался ее задом, потому она кисло улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте! Спасибо, прекрасно добралась.

– Честно признаться, мы ждали полицейского мужчину. Ну что же, – Иван Павлович наклонил голову в сторону красного чемодана Березкиной, и, сделав пригласительный жест, сказал: – Идемте, покажу ваше место работы и ваше жилье.

Терентьев потрусил вперед, не особо заботясь об Эльвире, которая, пыхтя, потянула вдруг заупрямившийся чемодан. Красное прямоугольное страшилище скребло колесиками камни, отчаянно цеплялось за ямки, словно не хотело никуда ехать. И если бы у чемодана вдруг прорезался голос, то он бы закричал: «Куда ты нас приволокла? Нет! Я не собираюсь тут оставаться!».

Но Эля была сильнее чемодана, да и душу его чемодановую не понимала, потому рвала поскрипывающую отчаянием ручку, и чемодану ничего не оставалось, как подчиниться своей хозяйке.

Однажды Эля ездила в Турцию. Там ее чемодан катился впереди нее – так он был рад морю.

– Народ у нас тут простой и добрый. Вам у нас понравится. Места тихие, благодать. Вон там, впереди, больница, а за углом администрация. А там, где автобус остановился, магазин, в общем, не заблудитесь. – дорогой приговаривал Терентьев, указывая рукой то в одну, то в другую сторону.

Шел он, слегка прихрамывая и озираясь по сторонам. Свернули на соседнюю улицу. По левую ее сторону у одного из дворов стоял ЗИЛ, груженный дровами. По всей видимости, машина только подъехала, потому что из кабины как раз выпрыгнул усатый мужчина в кепке. Завидев его, Терентьев чертыхнулся и закричал на всю улицу громким энергичным голосом:

– Какого?!. Губин, я сколько раз говорил: сначала дрова в администрацию везите, потом в больницу! Опять только о себе думаешь!

Усы Губина зашевелились, и он принялся махать руками в сторону дома:

– Да не нуди ты, Палыч! Теща мне всю плешь проела: вези, вези! Завтра в администрацию привезу! Не переживай.

– Завтра он привезет! Знаю я ваше "завтра". Будет до ноября кота за яйца тянуть, – проворчал Иван Павлович, провожая взглядом Губина, торопливо открывающего калитку, чтобы спрятаться от главы. Затем снова переключился на Эльвиру: – Так вот, Эльвира Степановна. Воду Витька вам полную бочку залил. В кабинете тоже полная кадка. Дрова еще прошлогодние остались. Дрова умеете рубить?