Ник усмехнулся. Тарли был одним из королевских особ, с которыми он на самом деле был знаком. Только из-за близости их королевств, из-за которой их отцы пришли к власти вместе. Ник никогда не был его большим поклонником, возможно, потому, что их отцы постоянно пытались заставить их сблизиться, несмотря на отсутствие общих интересов. Всё это вызывало лишь раздражение.

«Она — Ветроукротительница. Я слышал, их осталось не так много». Ник почувствовал себя жалким из-за своего тонкого зондирования на предмет информации о принцессе, на случай, если Каллен знает больше и сможет подпитать его интерес.

Поставив свой кубок, Каллен облокотился предплечьями на ограду. Он перевернул ладонь, высекая в ней кобальтовое пламя. Оно почти совпадало с цветом его радужек. Его другая рука замерла вокруг него, воруя собственное тепло в морозную ночь. «Не то чтобы твой дар или мой», — согласился он.

Начинало проявляться, как мало Ник уделял внимания своим урокам. Ему было не по себе оттого, сколько принц знал о нём, в то время как у Ника не было ответных знаний. «Что ты знаешь о моей способности?» — спросил он.

«Ты — печально известный Ночной Странник, — протянул Каллен. — Они боятся тебя так сильно, как говорят?»

Под «они», он, видимо, подразумевал всех. Это было правдой, что то, что он носил внутри, заставляло людей насторожиться. Он давно перестал пытаться убеждать людей, что никогда не использует свою способность со злым умыслом. Дружба не была словом, с которым он был знаком.

«Их страх часто от невежества, — пробормотал он, не понимая, почему делится этим, но Ник начал чувствовать, как поднимаются барьеры его сдержанности.

Каллен лишь пожал плечами. «Я бы поинтересовался, насколько плохи их секреты, раз они хотят избежать возможности, что ты подслушаешь и выяснишь».

Ник чуть не расплылся в ухмылке. Впервые кто-то говорил об этом таким образом, смещая суждение с того, на что он способен, на людей, которые избегают его общества. Это было… освобождающе.

«Ты будешь пытаться завоевать её расположение?» — непринуждённо сменил тему Каллен.

«Принцессу? У меня нет никакого желания искать общества, я просто хочу пережить ночь». Это звучало как ложь в его утробе, предательство по отношению к его разуму. Ник хотел найти её.

«Хм».

«А ты?» — Ник напрягся в ожидании ответа, не понимая, почему эта мысль вызвала в нём нечто уродливое.

Каллен усмехнулся. «Я, собственно, уже занят. На самом деле…»

«Мне становится всё труднее сдерживать беспокойство из-за твоего отсутствия». Нежный женский голосок донёсся до них. Прекрасная фэйри в белом и янтарном появилась вместе с ним. Её глаза сверкали чем-то похожим на томление.

«Позволь представить тебе мою пару, леди Катиану». Взгляд принца был не чем иным, как чистым обожанием. Его пламя погасло, когда она приблизилась, и его рука обвила её. «Это Принц Никалиас Сильвергрифф».

Она тепло склонила голову. «Ваше Высочество».

«Просто Ник — в самый раз». Он ответил тем же уважением — в конце концов, она была фактически Принцессой Далруна.

Катиана прильнула к Каллену, пока тот откидывался на ограду, и взгляд, которым они обменялись, указывал Нику, что пора уходить. Он ничего больше не сказал, направляясь обратно внутрь, но последние слова Каллена окликнули его в спину.

«Удачи, Ник».

В его тоне танцевала насмешка, и Ник задался вопросом, было ли так очевидно, что его интерес к принцессе Фэнстэда не стёрся с его лица с тех пор, как она ушла. Всё, чего он хотел, — это увидеть, как она держится, ведь то, что он видел, было столь беспечным и диким. Дерзким и свободным. Даже за этот короткий миг она опутала его больше, чем кто-либо прежде. Он пытался убедить себя, что это просто любопытство, нечто, что скрасит его скуку до конца ночи, после которой он уедет.

Мгновенная потребность отступить, как только он ступил в бальный зал, была так сильна, что он не мог сделать ни шагу, иначе рисковал развернуться обратно. Казалось, здесь стало ещё теснее, чем прежде, но всё было смазанным пятном цвета и приглушённой музыки. Сам того не осознавая, он уже сосредоточился на одном. На ней. Осознание этого усиливало его раздражение. Он же не какой-то томящийся дурак.

Она выделялась так легко, что он заметил её без труда.

Его ноги уже направлялись к ней, несмотря на то что разум кричал ему отступить. Она потянулась, чтобы взять кубок с подноса, но Ник подошёл к ней сзади, задев её руку, чтобы перехватить его прежде, чем она успеет. Её тихий вздох отозвался в его груди, добавив трепещущий удар. Достаточно было бы ей отступить — и их тела соприкоснулись бы, и, боги, как его разум жаждал этого.

«Что бы сказал твой отец, если бы увидел, как ты прикладываешься к фэйскому вину?» — тихо пробормотал Ник. Его дыхание коснулось кончика её уха, украшенного золотыми акцентами. Было сводяще с ума то, что он чувствовал в тот момент. Она повернула лишь голову, достаточно, чтобы её сияющие карие глаза встретились с его. Досада на мгновение сменилась удивлением. «Тория Стагнайт».

Слуга удалился, и принцесса полностью развернулась к нему. «Ему не нужно знать». Она не отводила взгляда в безмолвной битве, протягивая руку.

Пальцы Ника ослабли на кубке, когда она взяла его. Её прикосновение задержалось, и вызов, излучаемый между ними, был электризующим.

«Потому что мне не нужно указывать на это?»

Она улыбнулась, и на мгновение, казалось, остановившемся во времени, он запечатлел это зрелище, очарованный им.

«Именно так, Никалиас Сильвергрифф».

Он изогнул бровь. «Ты знала, кто я, там снаружи».

Она склонила голову набок, отпивая вина. «Ты позволяешь миру знать о себе, оставаясь при этом невежественным к миру?»

Ник никогда не думал об этом таким образом. За несколько коротких обменов репликами она бросила ему вызов со всех сторон. Он ненавидел это. И всё же он обожал это. Тория опутывала его сетью, даже не стараясь.

Оркестр перестал играть, готовясь начать новую песню, пока люди расходились, чтобы найти новых партнёров. Тория мельком огляделась вокруг, прежде чем её взгляд вернулся к нему с ожиданием. Секунды тикали, и впервые вокруг её глаз появилась лёгкая напряжённость, указывающая на раздражение. Было непростительно с его стороны находить в этом волнение.

«Ты не собираешься пригласить меня на танец?»

Ник проиграл битву с ухмылкой. Медленно он потянулся к её кубку. Тория позволила ему выскользнуть из её хватки, явно думая, что он передаст его ближайшему слуге и попросит её руку для танца. Ему так и не предстоит узнать, было ли её игрой отказать ему, если бы он это сделал.

«Нет, не собираюсь, — сказал он, отхлебнув.

Её губы приоткрылись, и взгляд Ника упал на них, что вызвало неожиданную вспышку желания узнать, каковы они на ощупь.

«И хорошо». Она оживилась, выведя его из транса. «Кажется, я могу быть слишком уставшей после танца с принцем Олмстоуна». Её улыбка была уверенной, когда она прошла мимо, но в инстинктивной реакции он развернулся, не отдавая себе отчёта в том, что делает, пока не было слишком поздно. Ник протянул руку, выдернув одну из множества украшенных драгоценностями заколок из её волос.

Тория обернулась к нему с восхитительным недоверием.

«Их у тебя слишком много, — сказал он, только чтобы вывести её из себя, словно это превратилось в увлекательную игру между ними. — Они носят тебя».

Тория рванулась, чтобы схватить её, но Ник поднял её вне её досягаемости, игнорируя лёгкую гримасу, которую он находил странно привлекательной. Он сделал вид, что восхищается светом, отражающимся от изумрудных кристаллов. В ответ на её молчание он перевёл взгляд обратно на неё, но она взяла себя в руки, изобразив равнодушие. Ник усмехнулся, протягивая заколку. Внимание Тории перешло с неё на него, и она гордо вскинула подбородок.

«Оставь её себе. Она бы подошла к твоим глазам, если бы ты осмелился впустить в них искорку радости».

С этими словами она отвернулась от него, и он не мог ничего поделать, кроме как смотреть в полном восхищении.