Засыпая, я улыбаюсь. Кто знает, что принесет завтрашний день? Может быть, это начало чего-то нового. Чего-то прекрасного. И с этой мыслью я погружаюсь в сон, в котором снова вижу добрые голубые глаза и теплую улыбку.

Вечер выдался на редкость паршивым, словно сама вселенная решила испытать меня на прочность. Небо, затянутое свинцовыми тучами, грозило разразиться ливнем в любую секунду.

Я торчала на остановке уже целую вечность, а чёртов автобус, казалось, растворился в городском смоге. Время неумолимо утекало сквозь пальцы — нужно было забрать Соню из садика до закрытия.

Я нервно постукивала ногой по асфальту, то и дело бросая взгляды на часы, которые, казалось, издевались надо мной, отсчитывая минуты с садистской медлительностью.

"Ещё чуть-чуть и придётся вызывать такси".

Эта мысль заставила меня поморщиться — лишние траты были сейчас совсем некстати. Бюджет трещал по швам, и каждая копейка была на счету.

Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, рядом со мной остановилась знакомая серебристая Ауди. Её хромированные детали отражали тусклый свет фонарей, придавая машине почти мистический вид. Стекло медленно опустилось, и я увидела улыбающееся лицо Евгения. Его глаза, цвета штормового моря, смотрели на меня с искренним удивлением и... чем-то ещё, что я не могла разгадать.

— Лида? Что вы делаете здесь в такой час? — его бархатный голос прозвучал как музыка в шуме вечернего города, а, естественно, растерялась при виде него.

— Жду автобус, — стараюсь говорить ровно. — Нужно забрать дочку из садика.

— Садитесь, я вас подвезу, — предложил он, открывая дверь. В этом простом жесте было столько галантности и одновременно настойчивости, что я поняла — выбора у меня нет.

Я замерла на мгновение, взвешивая все "за" и "против". Разум кричал об осторожности, но сердце... сердце уже приняло решение. "А что, если это мой шанс? — подумала я.

Шанс, который я могу упустить, если сейчас струшу?

— Спасибо, — выдохнула я, забираясь в машину.

Салон окутал меня ароматом дорогой кожи и терпким, мускусным запахом парфюма Евгения. Я чувствовала себя Золушкой, случайно попавшей на бал. Евгений, казалось, не замечал моего смущения, или умело это скрывал.

— Рассказывайте, как ваши дела? — спросил он, вклиниваясь в поток машин.

И тут словно плотину прорвало. Слова полились из меня бурным потоком — о Соне, о моём одиночестве, о бесконечной борьбе с бытом и финансами, о несбывшихся мечтах и робких надеждах. Евгений слушал с неподдельным интересом, не перебивая, лишь изредка кивая или хмуря брови.

— Знаете, Лид, — произнёс он, когда я наконец замолчала, переводя дыхание, — вы удивительная женщина. Пройти через такие испытания и сохранить в себе столько... света. Это дорогого стоит.

Я почувствовала, как щёки заливает румянец. Его слова, простые и искренние, согрели душу, словно глоток горячего чая в морозный день.

— Спасибо, но я просто делаю то, что должна. Ради Сони. Она — мой якорь в этом безумном мире.

Мы подъехали к садику. Евгений припарковался и повернулся ко мне. В полумраке салона его глаза казались почти чёрными, гипнотизирующими.

— Послушайте, — сказал он, доставая визитку. — Это мой личный номер. Я даю его только близким и... важным людям. Запишите его.

Я бережно взяла картонный прямоугольник. Этот маленький кусочек бумаги вдруг показался мне ключом от двери в новую жизнь.

— Спасибо, Евгений. За всё!

Выйдя из машины, я направилась к садику, сжимая визитку в руке, будто талисман.

На следующий день, переполненная решимостью и страхом, я попросила о переводе в буфет клиники. Это казалось безумием, но я не могла упустить шанс быть ближе к Евгению, узнать его лучше, понять, что кроется за маской успешного врача.

Работа в буфете открыла передо мной новый мир. Я часто видела Евгения — он всегда здоровался, иногда задерживался, чтобы обменяться парой фраз. От этих мимолётных встреч у меня кружилась голова, словно от глотка шампанского.

Однажды, когда я сосредоточенно намывала посуду, до меня донеслись обрывки разговора медсестёр.

— Ты слышала новость? Евгений Александрович расстался со своей фурией! — возбуждённо щебетала одна.

— Да ладно! С той фотомоделью? — недоверчиво переспросила другая.

— Ага. Поговаривают, она ему изменила. С каким-то олигархом закрутила.

— Ничего себе поворот! Значит, у нас появился шанс, а?

Их смех прозвучал как удар грома. Я застыла, боясь пошевелиться.

"Он свободен?" — эта мысль ударила под дых, выбивая воздух из лёгких. Но тут же пришло отрезвление.

"Что это меняет? Он — успешный врач, владелец клиники. А ты? Всего лишь буфетчица с ребёнком на руках. Не смеши себя, Лида".

Вечером, укладывая Соню спать, я, как обычно, рассказывала ей сказку. На этот раз история была о прекрасном докторе, который помогал всем вокруг и никогда не отказывал в помощи даже самым бедным пациентам.

— Мамочка, — пробормотала Соня сонным голосом, — а этот доктор... он похож на того дядю, который тебя подвёз?

Я замерла, пораженная её проницательностью. Неужели мои чувства настолько очевидны, что даже ребёнок их заметил?

— Почему ты так думаешь, солнышко? — осторожно спросила я.

— Потому что ты всегда так странно улыбаешься, когда говоришь о нём, — ответила она, закрывая глаза. — Как принцесса из мультика.

Я сидела рядом с её кроваткой, размышляя над её словами. Неужели мои чувства написаны у меня на лице? И что мне теперь с этим делать?

На следующий день в клинике судьба снова столкнула меня с Евгением. Мы пересеклись в коридоре — он выглядел уставшим и каким-то потерянным, совсем не похожим на того уверенного в себе мужчину, которого я привыкла видеть.

— Лида, — сказал он, заметив меня, и в его голосе прозвучало облегчение, — как хорошо, что я вас встретил. Не откажетесь выпить со мной кофе?

Мы направились в его кабинет. Пока он колдовал над кофеваркой, я украдкой осматривалась. Всё здесь дышало успехом и достатком — дорогая мебель, картины на стенах, последние модели медицинского оборудования. Я чувствовала себя не в своей тарелке, словно случайно забрела в чужой, недоступный мне мир.

— Знаете, — вдруг произнёс Евгений, протягивая мне чашку с ароматным напитком, — иногда мне кажется, что вся эта роскошь — просто мишура. Главное — это люди, которые рядом с тобой. Те, кому ты по-настоящему небезразличен.

Я смотрела на него, не зная, что ответить. В его глазах читалась усталость и... тоска? Он сделал шаг ко мне, и я почувствовала тепло его тела, уловила знакомый аромат его парфюма.

— Лида, — произнес он тихо, почти шёпотом, — вы удивительная. Вы... настоящая. В мире, где всё продаётся и покупается, вы как глоток свежего воздуха.

Его лицо оказалось так близко, что я могла разглядеть каждую морщинку вокруг его глаз, каждую ресницу.

В ушах шумела кровь. Казалось, весь мир замер в ожидании…

Поцелует? Меня…

И вдруг резко зазвонил телефон, разрушив момент.

Евгений отступил, извиняясь, и ответил на звонок. Я выскользнула из его кабинета на ватных ногах, чувствуя себя оглушённой.

"Что это было? Неужели он... Нет, не может быть".

Я качала головой, пытаясь прийти в себя, вернуться в реальность, где красивые доктора не влюбляются в одиноких матерей-буфетчиц.

Вечером, лёжа в постели, я снова и снова прокручивала в голове эту сцену. Его глаза, его голос, тепло его тела...

Я достала визитку, которую он мне дал, и провела пальцем по выгравированным буквам. Может, позвонить? Но что я скажу?

"Привет, это я, твоя буфетчица, не хочешь сходить в кино?" Абсурд.

Засыпая, я размышляла о том, как причудливо устроена жизнь. Ещё недавно я была просто одинокой матерью, пытающейся выжить в большом городе. А теперь... теперь я чувствовала, что моя жизнь балансирует на грани чего-то нового, захватывающего и пугающего одновременно. И всё это благодаря случайной встрече под дождём.