А родители? Мама и папа на пенсии, часто болеют, они зависят от наших переводов. «Как я справлюсь одна? — паника нарастала. — У меня нет навыков. Я не работала 20 лет. Кто возьмет 39-летнюю женщину без опыта и образования?»

Карьера? Резюме пустое, как моя жизнь. Развод? Алименты? Роман зарабатывал хорошо, но после всего... Я представила себя на улице, без крыши над головой. Слезы лились сильнее. «Я потеряла все: мужа, доверие, будущее. Жизнь разрушена. Зачем жить?»

Я сидела в уютном кафе на Арбате, уставившись в окно на суету улицы. Осенний ветер гонял листья по тротуару, а люди спешили мимо, не замечая моего внутреннего хаоса. Дождь моросил мелко, оставляя блестящие следы на асфальте, и я чувствовала, как холод пробирается под мою легкую куртку. Я пришла сюда, чтобы хоть немного отвлечься от домашнего ада, но на самом деле, мне нужна была поддержка. Лера, моя давняя подруга, должна была подойти минут через десять. Мы не виделись уже пару месяцев — она всегда занята работой в банке, а я... ну, я была занята семьей. Или так мне казалось.

Когда Лера вошла, ее улыбка была такой яркой, как всегда. Она была одета в строгий деловой костюм, с сумкой от Gucci через плечо — символ ее успешной карьеры. Она обняла меня крепко, заказала нам по капучино и села напротив.

— Настя, ты выглядишь ужасно! Что случилось? Проблемы с Романом? — спросила она, сразу перейдя к делу. Ее глаза светились искренним беспокойством, но я знала, что она не ожидает ничего серьезного. Мы всегда болтали о мелочах: о детях, о работе, о сериалах. Но сегодня все было иначе.

Я кивнула, чувствуя, как комок в горле растет. Я решила рассказать все. Не могла больше держать это в себе.

— Лера, он изменяет мне. Не просто так, а систематически. Я нашла доказательства — переводы на счета эскортниц, отели в разных городах, даже за границей. Он лгал мне все эти годы. Мы женаты двадцать лет, у нас сын, а он... он как будто другой человек.

Слова вырывались из меня, как поток слез. Я описала все: как нашла банковские выписки в его кабинете, как узнала о женщинах из его командировок.

— Это не одна ошибка, Лера. Это паттерн. Он платил им кучу денег, а мне говорил, что ездит в командировки по работе.

Лера слушала, широко раскрыв глаза, ее лицо бледнело. Она отодвинула чашку кофе, которую официантка только что принесла, и наклонилась ближе.

— Боже мой, Настя... Это невозможно. Роман? Твой Роман? Он всегда казался таким... идеальным мужем. Я думала, у вас все хорошо.

Она потрясла головой, как будто пытаясь стряхнуть шок.

— Подожди, ты уверена? Может, это ошибка? Банковские переводы... может, это на бизнес или что-то другое?

— Нет, Лера, я проверила все. Я чувствую себя такой дурой. Все эти годы я думала, что у нас крепкая семья, а он строил параллельную жизнь.

Мои руки дрожали, когда я сжимала кружку. Слезы навернулись на глаза, но я сдержалась, не хотела устраивать сцену в кафе.

Лера вздохнула глубоко, положила руку на мою и сжала ее успокаивающе.

— Настя, послушай меня. Ты не можешь просто взять и развестись. Без него ты останешься ни с чем — старая, одна, без денег. Он заберет все: дом, машину... Ты же не работаешь, у тебя нет опыта. В 39 лет кто возьмет тебя на работу? Терпи ради семьи. Мужчины иногда срываются, но это пройдет. Не разрушай все из-за минутной слабости.

Я замерла. Ее слова были как удар. «Терпи ради семьи?» — подумала я. Но Лера продолжила, ее голос стал тверже, как будто она повторяла заученный урок.

— Да, Настя. Ты же знаешь, как это работает. Развод — это катастрофа. Суды, адвокаты, раздел имущества... Он заработал все это за годы, а ты сидела дома. Сын уже взрослый, алиментов не будет. Ты получишь крохи. И что потом? Жить на пособие? Искать работу в твоем возрасте? Нет, милая, это не для тебя.

— Но Лера, это не минутная слабость! Это годы лжи! Он разрушил нашу жизнь, — возразила я, чувствуя, как поднимается гнев внутри. Я ожидала поддержки, а не лекции о терпении.

Лера покачала головой.

— Я понимаю, что ты злишься. Я бы тоже злилась. Но подумай рационально. Знаешь историю моей знакомой, Марины? Она развелась с мужем пару лет назад. Он был богатым бизнесменом, а она домохозяйка, как ты. После развода суд присудил ей копейки — алименты на детей, но все имущество осталось у него. Она пыталась найти работу, но в 40 лет без навыков... Теперь она живет в крошечной квартире в спальном районе, работает на двух работах: уборщицей и кассиром в супермаркете. Едва сводит концы с концами, дети страдают, она одна, депрессия, даже мысли о суициде были. Не повторяй ее ошибку, Настя. Терпи. Это твой единственный шанс сохранить хоть что-то. Может, сходите к психологу вместе?

Я слушала, кивая, но внутри что-то кипело. Протест. Не против Леры, она, наверное, заботилась обо мне, как могла, делилась своим опытом, потому что сама была одинокой и видела мир через призму выживания.

Но вся моя сущность протестовала против того, чтобы жить во лжи. Против Романа, который разрушил нашу жизнь, против этого мира, который вынуждает женщин терпеть эту ложь, и думать, что без мужчины мы ничто.

«А что насчет моей жизни? — шептало во мне. — Мои мечты, моя гордость? Он лгал мне годами, а я должна терпеть? А Марина... может, она была слабой, но я не такая. Я не хочу быть как она». Слезы подступили к глазам, но я сдержалась. Лера не поймет. Она права в одном: финансовая сторона расставания с ним пугала. Но глубоко внутри я понимала, что терпеть не смогу ни за какие деньги. Просто не смогу.

«Нет, — решила я. — Я не буду жить во лжи. Даже если это страшно».

Мы допили кофе, поговорили о пустяках — о погоде, о новом фильме, который Лера посмотрела, но я уже знала: этот разговор изменил что-то во мне. Домой я возвращалась с тяжелым сердцем.

Я шла по аллее парка, не замечая, как листья хрустят под ногами. Осень вступила в свои права: деревья золотились, а воздух был пропитан запахом мокрой земли и опавшей листвы.

Ветер трепал мои волосы, но я даже не пыталась их поправить. Голова была забита мыслями о разговоре с Лерой. Ее слова эхом отдавались в ушах: «Терпи ради семьи. Развод — это катастрофа». Она была права в одном, финансово я была полностью зависима от Романа. Без него я останусь ни с чем. Без дома, без машины, без денег на еду. В 39 лет, без работы, со старенькими родителями, которым надо помогать... Это звучало как приговор.

Я представила себя в крошечной квартире, как та Марина, о которой рассказывала Лера. Одна, в спальном районе, где окна выходят на серые панельные дома. Утром вставать ни свет ни заря, чтобы бежать на две работы: уборщицей в офисе и кассиром в супермаркете. Вечером возвращаться домой уставшей, с ноющими ногами, варить макароны на ужин и считать копейки, чтобы хватило на жизнь.

Сын, который будет смотреть на меня с жалостью — мама, которая не справилась с единственной ролью, которая у нее была, ролью жены.

А Роман? Он будет жить в нашем доме, с новой женщиной, может, даже с той, что обнимает сейчас в Питере.

И сын будет ездить к нему, видя, как он счастлив без меня. Одиночество будет жечь изнутри, как открытая рана. Никаких друзей, никаких вечеринок — только бесконечные будни и страх перед будущим. «А если я заболею? — думала я. — Кто поможет? Кто позаботится о родителях?» Лера сказала, что Марина была на грани суицида. Я не хотела такой жизни. Но терпеть... это тоже ад.

Я села на скамейку у пруда, утки плавали в мутной воде, а я уставилась в небо. Облака плыли низко, обещая дождь, но я не двигалась.

Мысль о жизни с Романом была невыносимой. Он — мой муж, отец моего ребенка, спал с девушками легкого поведения по всему миру. Платил им тысячи евро, а мне врал о командировках. Как я могу смотреть ему в глаза, зная, что он предатель? Каждый вечер, когда он будет приходить домой с улыбкой, я буду видеть его фальшь. Он контролировал каждую копейку, каждое мое решение — «не работай, сиди с дома, я обеспечу». А сам параллельно жил жизнь полную удовольствий и лжи.