— Никогда, — хрипло выдохнула она, целуя его в ответ, вкладывая в поцелуй всё, что у неё было, зная, что собирается сделать, зная, что лжёт ему.

Она не могла быть с ним вечно. Она должна была умереть — другого выхода не было. Одна только мысль о том, что придётся его оставить, заставляла её сдерживать слёзы, пока он целовал её шею, его клыки слегка задевали кожу. Она запрокинула голову, желая, чтобы он прокусил ей кожу. Она хотела, чтобы его клыки вошли глубоко в её шею. Шарлотта чувствовала его потребность, притягивавшую его всё ближе. Должно быть, это было связано с его демонической половиной, и она была готова дать ему то, что ему нужно. Если это мог быть их последний раз вместе, она хотела получить его всего.

Шарлотта отогнала от себя эти мысли, возвращая себя к тому моменту. Он двигался быстрее, их тела скользили в унисон, поцелуи становились всё более отчаянными. Она крепче прижалась к нему, впиваясь ногтями в его спину, когда он с рычанием стал сильнее посасывать её шею.

— Укуси меня, — умоляла она, прижимая его голову к себе и двигая бёдрами быстрее, подстраиваясь под его темп. Шарлотта чувствовала, как нарастает удовольствие, готовое взорваться.

Роман остановился, потрясённый, и она приподняла бёдра, вырвав у него стон.

— Не останавливайся, — потребовала она, царапая ногтями его спину.

Он снова вошёл в неё, яростнее, чем раньше, и они оба, задыхаясь, были так близки к оргазму. Шарлотта резко притянула его голову к себе, их губы соприкоснулись, и они целовались так, словно это была её последняя секунда на Земле. Она отстранилась, прикусив его ухо.

— Укуси меня, — прошептала она.

Тогда он потерял самообладание, громко зарычав и не замедляя темпа. Он сорвал с неё еще один обжигающий поцелуй, затем его взгляд остановился на её шее, прежде чем он наклонился и глубоко вонзил клыки в её плоть.

Шарлотта мгновенно достигла оргазма, выкрикивая его имя, не отпуская Романа, когда он полностью потерял себя, зарычав ей в шею, входя и выходя из неё так быстро, что она взрывалась снова и снова. Ощущение его клыков внутри неё было таким эротичным, таким интимным, словно он оставил на ней клеймо до глубины души. Настолько глубокое, что даже после смерти эта метка будет видна, и все будут знать, что она принадлежит Роману.

Ей казалось, что она вот-вот взорвётся миллионом звёзд, когда наслаждение стало почти невыносимым, пронзая каждый сантиметр её тела. Шарлотта не думала, что это возможно, но, когда Роман, наконец, кончил, он отпустил её шею и прорычал её имя в потолок, продолжая входить и выходить из неё, вызывая последний оргазм в её дрожащем теле, толкая через край на небеса. Как вообще возможно такое всепоглощающее наслаждение? — ошеломлённо подумала она. Роман, наконец, рухнул сверху, нежно целуя в шею и хватая ртом воздух.

Он перевернулся на спину, притягивая её с собой и прижимая к своему великолепному, мускулистому телу. Лёгкая испарина после их занятия любовью заставляла его кожу поблёскивать в свете. Они лежали, крепко обнявшись. Шарлотта пыталась перевести дыхание, устраиваясь поудобнее у него на груди, пока его руки сильнее сжимали её.

— Это было… невероятно, — он поцеловал её в макушку.

Шарлотта подняла на него взгляд, его глаза снова стали тем насыщенным голубым, который она так любила.

— Я не знала, что это бывает… таким. Или вообще может быть таким.

Щёки у неё вспыхнули. Наверняка он считал её ужасно неопытной.

Роман большим пальцем провёл по её нижней губе, его взгляд потемнел от желания.

— Я тоже не знал, ангел. Для меня это тоже было в первый раз, — он улыбнулся, выглядя совершенно удовлетворённым, подтягивая её выше по своему телу. Его пальцы утонули в её волосах, притягивая её к себе для ещё одного обжигающего поцелуя.

Он отстранился, заглядывая ей в глаза, и лицо его стало серьёзным.

— Я люблю тебя, Шарлотта. Ты моя навеки, — сказал он с такой преданностью, с такой всепоглощающей любовью, что у неё защемило сердце.

Чувство вины снова подползло к ней.

— Я тоже люблю тебя, Роман, — ответила она и вновь поцеловала его, чувствуя, как желание к нему накрывает её с новой силой.

Если это мог быть их последний раз вместе, она собиралась использовать каждую секунду. При этой мысли её поцелуй стал более отчаянным. Она пыталась запомнить, каким ощущается его тело, его сводящий её с ума мужской запах. Шарлотта провела руками по его груди, впечатывая в память каждый сантиметр. Она обхватила его лицо ладонями, прервав поцелуй и глядя на него заплаканными глазами. На его лицо тут же легла тень беспокойства.

— Шарлотта, что случилось?

Она слабо улыбнулась.

— Ничего, — солгала она, ненавидя себя за это, особенно после того, как сама заставила его поклясться никогда больше не лгать. — Я просто так счастлива.

Лгунья.

Она прижалась лбом к его лбу.

— Роман, займись со мной любовью, — прошептала она, проводя рукой по его груди, её пальцы нашли его уже твёрдым и жаждущим, и она обхватила его, медленно проводя по нему рукой.

Роман зарычал, двинулся с невероятной скоростью и перевернул её на спину. Она тихо хихикнула, когда он слизывал и осыпал поцелуями её шею, любуясь своим укусом, гордый оставленным знаком.

Его голодные голубые глаза нашли её взгляд.

— Всё для тебя, моя любовь, — сказал он и, одарив её ещё одним обжигающим взглядом, — глаза его вновь вспыхнули красным, — он обрушился на неё.

Шарлотта проснулась после ещё одного блаженного сна без сновидений. Она чувствовала, как позади неё лежит Роман, его тёплое тело окутывало её. Их ноги были переплетены, а его сильная рука обнимала её за талию, прижимая к себе в крепких, собственнических объятиях. Она буквально таяла в них, наслаждаясь ощущением его тела рядом. Его тёплое дыхание мягко касалось её шеи, пока он спал рядом.

Её тело ныло самым восхитительным образом. Всё болело после их марафона любви. Они так и не покидали эту постель до конца дня и всю ночь, занимаясь любовью всеми возможными способами, и иногда так, о каких она даже не подозревала.

Когда они не предавались переворачивающему жизнь, страстному сексу, они лежали в объятиях друг друга, пытаясь узнать как можно больше. Роман спрашивал о её жизни, ненавидя мысль о том, что единственный человек, с которым она была в безопасности, умер, оставив её одну в этом мире.

Она рассказала ему, как Ава жила по соседству с жестоким отчимом и как её любимая бабушка забрала девочку к себе, подарив ей безопасный дом рядом с Шарлоттой. Потом — как их мир рухнул, когда бабушка умерла, и им пришлось жить изо дня в день, работая на нескольких работах только ради еды и крыши над головой. Затем она рассказала ему о Кейт, юной девушке, которую они с Авой фактически приняли как младшую сестру, и о том, как она переживает за неё и за малыша.

Разумеется, тот разговор закончился её слезами из-за пропавшей подруги и тревоги за Кейт, которой уже скоро рожать. Роман поклялся найти Аву и убедиться, что с ней всё в порядке. Он также пообещал всё продумать для Кейт и ребёнка, сказав, что обустроит дом поблизости и отправит кого-то из падших за ней, чтобы привезти её, помочь обосноваться и быть в безопасности, пока он целовал её слёзы, уверяя, что всё будет хорошо.

Ей нравилось, насколько он заботлив по отношению к ней, как хочет сделать мир безопасным для неё. И от этого Шарлотта ещё сильнее ненавидела себя за то, что лгала ему и планировала как-то уговорить одного из падших ангелов убить её.

Шарлотта не думала, что у неё хватит духу сделать это самой. Она была слишком труслива, когда дело касалось боли. Она даже толком не переносила, когда ушибала палец о что-нибудь. Слабачка, — выругала она себя. Почему она не могла быть достаточно сильной, чтобы просто сделать это самой? Так всё стало бы гораздо проще. Может, ей просто броситься с крыши или шагнуть под автобус. Эти депрессивные мысли лопнули её счастливый сексуальный пузырь, в котором она проснулась.