Девушка хмыкнула и провела меня на второй этаж. Мы прошли мимо главного зала со столиками и сценой у стены, потом по кованным ступеням наверх, мимо индивидуальных залов и ещё дальше, где за глянцевыми стенами располагался, как я поняла, административный корпус.

Мужчина на входе подозрительно осмотрел меня на предмет, ну наверно, какой-нибудь глупости типа ножика или пневматики. Как я подозревала, такие люди, как Виктор без охраны не обходились.

Меня пропустили.

Женщина в годах, но с идеальной прической и с карминовыми губами осмотрела меня с головы до ног и обидно бросила:

— В официантки принимает администратор…

— Нет, — поспешила я. — У меня личная встреча…

Женщина закатила глаза, но кивнула на кожаный диванчик в углу. Через пару минут в приемную зашла брюнетка с длинным хвостом и, кивнув женщине, не спрашивая, открыла тяжёлую дверь кабинета начальства. Из тонкой щели между косяком и полотном раздались приглушённые голоса. Я всем своим видом старалась не выдать любопытства, но все равно навострила уши, хотя сердце грозило убежать куда-то вниз, в пятки, наверно. Ушибленный локоть стал противно ныть, то ли реагируя на мои нервы, то ли от того, что я в такси неправильно вывернула руку.

В любом случае то, что я психовала и боялась, было понятно с первого взгляда.

Суровый холодный голос, который прозвучал из-за двери заставил напрячься.

— Я тебе мало плачу?

Другой, женский, голос звучал писком, и я не могла разобрать, что такого ответили на этот вопрос.

— И ты решила обобрать моих клиентов?

Снова холодный как северная стужа голос, который у меня вызывал иррациональную панику, а потом звучный шлепок, как будто кто-то хлопнул в ладоши. Дверь открылась, словно ее толкнули ногой, и брюнетка с хвостом вылетела, никому ничего не сказав. Я медленно подняла взгляд на вышедшего из кабинета мужчину и потеряла голос.

Он был…

Высокий. Широкий в плечах. С хмурым сердитым лицом. Морщина между бровей залегла глубокая. Темные глаза смотрели с непритворной неприязнью. На скулах играли желваки, губы поджатые. Руки в карманах брюк. Темная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами натягивалась на рельефной груди. Накачанная шея, на которой можно была разглядеть все венки.

Он производил впечатление дикого зверя, который вдруг оказался в каменных джунглях среди людей. Словно такой хищник. Волк в человеческом обличии. Темно-русые волосы только добавляли сходства со зверем.

Мне казалось, что я находилась запертая в клетке с ним. Словно сейчас этот хищник подойдёт и укусит меня. Сделает своей добычей. По праву сильнейшего.

Но вместе с тем я не могла не восхищаться насколько это был привлекательный внешне мужчина. Стильный. Статусный. Властный.

От него веяло этой властью и сшибало ей же с ног.

Я заворожённо наблюдала, как он, заметив мой интерес, всю гамму чувств от страха до восхищения пролетевших на моем лице, усмехнулся. Показалось, при в таком освещении, что в его глазах мелькнул огонь, а губы слегка оголили красивые белые зубы.

— Ещё одна стриптишерша? — спросил он, обернувшись к женщине с карминовыми губами.

— Я … — я подскочила с дивана и сделала неуверенный шаг навстречу. Палец, что взметнулся передо мной заставил затормозить, а потом голос… Баритон, хрипловатый, с колючими нотками.

— Я не у тебя спросил, — обратил он на меня внимание и снова повернулся к женщине. Та вскинула бровь и недовольно призналась:

— К вам, Виктор Алексеевич, на личную встречу, — и в голосе столько сарказма, что я растерялась. Стерва. Все выдала.

Виктор перевёл на меня недовольный взгляд и коротко бросил:

— У меня нет в списке встреч побирушек или матерей-одиночек… — голос прозвучал холодно, немного с таким укором. И я бы его не заметила, если бы не брошенный следом взгляд, который прошёлся по мне, отмечая и свитер из массмаркета и кеды зимние и даже мой давнишний маникюр. И следом этот же взгляд раздел меня. Стянул все шмотки. По кусочку, словно и не снимая, а срывая одежду.

Мои щёки вспыхнули. Лицо горело так сильно, что я невольно опустила глаза в пол. Я кожей ощущала неприкрытое внимание и каплю ленивого интереса.

— Вы не поняли, Виктор, — я все же нашла в себе силы заговорить и бросилась в объяснения. — Мне очень нужна ваша помощь…

— Благотворительностью не занимаюсь, — хмуро сказал он и теперь его взгляд не выражал никакого интереса. Виктор развернулся к своему кабинету. Хлопнула дверь. Я дёрнула за ручку, но через пару мгновений дверь снова открылась, и Виктор, шагнув в сторону от меня, прошёл к выходу. Я поспешила за ним.

— Виктор, вы не понимаете…

— Мне безразличны чужие проблемы, — отозвался он, на ходу накидывая на плечи пальто и вытаскивая телефон из кармана брюк.

— Мой муж меня убьёт… — зачем-то ляпнула я.

— Разводитесь…

Я бежала за Виктором, едва поспевая за его шагом. Мне надо было попросить у него…

Чего?

Чего я хотела попросить? Чтобы помог развестись с мужем? Или чтобы не вкладывался в новое дело Антона? Чего я хотела попросить?

Господи, что за дура.

Я просто хотела защиты достаточно сильного человека, который смог бы помочь мне с разводом.

— Я не могу, он меня не отпускает! — чуть ли зарыдав, призналась я и постаралась оббежать Виктора. — Вы можете меня выслушать?

Виктор резко затормозил. Обернулся ко мне. И холодным тоном, словно припечатывая каждым словом, сказал:

— Девочка, ты дверью ошиблась. Служба соцподдержки через дорогу, богадельня — через две, ментовка в другом районе. Я не спаситель. Я никому не помогаю ковыряться в грязном белье. Мне безразличны твои проблемы.

— Виктор, послушайте… — дёрнулась я.

— Нет, это ты послушай, — его голос проходился плетью по мне. Каждым словом он словно перерезал мою нить надежды на спасение себя и моего ребёнка. — У меня либо работают, либо под ногами не мешаются. Я никого не спонсирую и не спасаю. И минута моего времени стоит охренеть как много, дороже чем все что на тебе сейчас напялено. А ты этих минут уже хренову тучу истратила, поэтому кыш с глаз моих, пока не заставил отрабатывать.

Из моих глаз брызнули слёзы. Я стояла как побитая собака перед нереально крутым мужчиной и понимала, что он прав. Но если не его статус, не его власть, то следующий раз Антон самолично меня закроет где-нибудь в психушке или Алла добьёт очередным известием о беременности. И ладно пострадаю только я, но если с моей малышкой, с моим маленьким солнцем что-то случится…

— Виктор, я бы никогда не обратилась к вам, но мой муж очень зависим от вашего решения… — бежала я вслед и тараторила не переставая. Возле стойки хостес Виктор остановился и, посмотрев на меня, зло выдохнул:

— Я понятия не имею кто твой муж, девочка! — его нервы были на пределе, я его жутко раздражала и нервировала, а по глазам было понятно, что мои слёзы его только сильнее бесили.

— Антон… Антон Прохоров. Вы его инвестор. Он сказал, чтобы я вам очень понравилась на вечере, чтобы платье было такое… — я давилась слезами, ощущая и унижения и беспомощность и лютый страх. Но…

— Ты бы мне в любом платье не понравилась. Малолеток не трахаю.

Виктор обошёл меня, и за ним закрылась стеклянная дверь.

Я осталась стоять под насмешливым взглядом хостес и вместо того, чтобы удариться в истерику, сказала:

— Можно столик?

Девушка закатила глаза, как будто старалась увидеть свой мозг, но мы обе знали, что его там нет. Я прошла и села у окна, заказала зелёный чай. Официант глумливо смотрел на меня, верно подмечая, что только на чай у меня и хватало денег.