– Кажется, я предупреждал, что не стоит попадаться мне на глаза, – с легкой хрипотцой звучит низкий голос около моего уха, а дыхание щекочет шею. – А любопытство может быть вредно для здоровья.

Сердце пропускает удар, я резко втягиваю воздух, и легкие наполняет аромат дубовой коры и острого перца. Мужской, крепкий, суровый. Такой, каким кажется этот дракон, ставший внезапно моим хозяином.

Я резко оборачиваюсь, едва не теряя равновесие, но Роувард успевает меня подхватить и не позволить упасть. Он оказывается совсем близко, возвышаясь надо мной как темная гора.

– Мне кажется, подкрадываться со спины – это не признак хорошего воспитания? – на выдохе отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, а не хрипло из-за испуга и простуды. – Я всего лишь хотела попить, это мне запрещено?

Дерзко. Мне надо взять себя в руки и перестать огрызаться, а то до добра не доведет.

– Кажется, кухня в другой стороне, – произносит, выгнув бровь, Роувард. – Что ты хотела в моем кабинете?

На это мне и правда нечего ответить. То, что мне стало любопытно, – явно не оправдание. Что я думала увидеть? Как он превращается в дракона? Или проводит какие-то магические эксперименты?

– Хотите мне напомнить про то, что я всего лишь рабыня и у меня нет никаких прав? – спокойно, даже с какой-то горькой усмешкой задаю я вопрос.

Пожимаю плечами и тут же жалею об этом: на последних словах, в горле словно наждаком проводят, а голос окончательно срывается на сип. Дракон хмуро сдвигает брови и, сделав шаг назад, окидывает меня оценивающим взглядом.

– Ты заболела.

Это даже не вопрос – утверждение.

– Я просто хотела попить, – настаиваю я, пытаюсь улыбнуться, но улыбка выходит нервной. – Я уже ухожу.

Почему-то моя болезнь кажется мне проявлением слабости. А слабая женщина – не сможет выжить и бороться за себя, ее легко обмануть, легко сломать, подчинить себе. Не хочу так больше.

– Зайди, – Роувард легко толкает дверь кабинета, от чего та распахивается, а меня обволакивает теплом.

– Зачем? – настораживаюсь я.

– Затем, что я так сказал.

Хочется во что бы то ни стало сбежать, но что-то в его тоне подсказывает: сейчас лучше послушаться. Да и бесполезно спорить. Захожу в кабинет и замираю от удивления.

Я ожидала увидеть что угодно: от пыточной камеры до логова с грудами золота, но никак не этот уютный рабочий кабинет. На массивном письменном столе красного дерева, заваленном бумагами, стоит одинокая восковая свеча с пляшущим оранжевым пламенем. Восковая! Не сальная! Все верно: дорогое и качественное – только для господ.

Позади чернеют стеллажи, но что в них – сейчас не видно. В камине потрескивает огонь, отбрасывая теплые отблески на темные панели стен.

– Присядь, – Роувард указывает на кресло у камина.

– Я постою.

– Это не просьба, – все так же спокойно, но безапелляционно произносит дракон.

Я колеблюсь, но все же сажусь на самый краешек. Кресло оказывается неожиданно удобным: так и хочется откинуться на спинку и закрыть глаза. Особенно учитывая тот факт, что тепло комнаты обволакивает меня, согревая и расслабляя.

– Значит, ты решила, что можешь бродить по дому ночью? – спрашивает дракон, опираясь о каминную полку.

– А что, это запрещено? – вырывается у меня раньше, чем я успеваю себя остановить. Все же тепло тормозит работу мозга.

– Ты нарываешься, – предупреждает Роувард, даже не повышая голоса.

И это предупреждение действует сильнее, чем любое его рычание и даже чем то, как он порвал платье. В этих двух словах словно сосредоточена вся его сила, власть, они демонстрируют, как он умеет себя держать в руках, но четко дают понять, что лучше не переходить черту.

Марика привыкла считать драконов больше зверями, чем людьми, но… видимо, все не совсем так, как ей рисовали.

– Я не хотела ничего плохого, – тихо, но твердо, насколько мне позволяет мой охрипший голос, отвечаю я. – Просто… в комнате очень холодно, а в горле пересохло. Я не ожидала, что вы еще не спите в такое время.

Дракон внимательно смотрит на меня, словно пытаясь что-то для себя решить. Отблеск огня из камина подчеркивает его высокую мужественную фигуру.

Лицо Роуварда частично скрыто в тени, но я вижу, как мерцают в полумраке его темно-синие глаза. Точеные черты словно высечены из мрамора: резкие скулы, прямой нос, упрямая линия подбородка. Темные волосы, небрежно перехваченные лентой на затылке, отливают бронзой в свете пламени.

Он стоит, небрежно опираясь о каминную полку, но в этой расслабленной позе чувствуется скрытая сила и грация хищника. Длинные пальцы рассеянно поглаживают резной орнамент полки.

– Ты ведь понимаешь свое положение? – наконец спрашивает Роувард.

– Да, – я отвожу взгляд. – Я теперь ваша… собственность.

Как-то вслух произнести “рабыня” не выходит. Подарок, ведь метка-то “дарственная”. Бред какой-то. Вчерашний ученый-химик превратился в бесправную девицу в руках дракона. И как я еще умом не двинулась?

– И все же напомню, что бежать не советую, – голос Роуварда становится жестче. – Метка связала нас. Без меня ты умрешь через несколько дней.

Мне кажется, ему это не нравится настолько же, насколько и мне, но почему тогда он не отказался? Ведь метили-то у него на глазах, он был в курсе, что это сделают. Спросить в лоб? Не ответит же.

– Да куда уж там, – усмехаюсь.

– Ты же сама этого хотела, – хмыкает дракон и обходит меня, снова оказываясь позади меня. – Предлагаю в этот раз самой показать метку и не доводить до того, что произошло в обед.

Меня передергивает, но я решаю не артачиться и приспускаю платье, обращая внимание на то, откуда он достанет мазь. Из кармана камзола. А жаль – было бы здорово, если бы он хранил ее где-то, где можно было позаимствовать немного для совы.

В этот раз обжигающее прикосновение выбивает из меня только легкий стон, однако при этом рука дракона неожиданно дергается.

– Завтра уже все окончательно пройдет, – произносит Роувард. – Можешь одеться.

Он как будто намеренно отворачивается, хмыкает и отходит к небольшому столику, где стоит медный чайник.

– Выпей, – дракон наливает что-то в чашку и протягивает мне.

– Что это?

– Яд, разумеется, – язвительно замечает Роувард. – Решил окончательно доломать подарок. Просто теплый травяной чай. Пей, пока горячее.

Напиток пахнет мятой и еще чем-то пряным. Делаю глоток, и горячая жидкость приятно согревает горло.

– Почему вы это делаете? – спрашиваю я, чувствуя, как по телу растекается расслабление и усталость.

– Разве ты не слышала, что иногда хищники любят поиграть с жертвой? – отвечает Роувард, а я не могу понять, насколько он серьезен.

– Я не знаю, что о вас думать, – честно отвечаю я, с трудом сдерживая зевок.

– Думай о том, чтобы поменьше мозолить мне глаза, – последнее, что слышу я.

Веки вдруг становятся такими тяжелыми… Чашка выскальзывает из ослабевших пальцев, но не падает: дракон успевает ее подхватить.

Просыпаюсь я в незнакомой комнате. Большая кровать под балдахином, тяжелые бархатные шторы, изысканная мебель. И главное – здесь тепло. Совсем не похоже на тот холодный флигель… И мое платье лежит на кресле, а на мне только сорочка.

В голове стучат десятки молоточков, словно у меня жутчайшее похмелье. Но в голове бьется: “Этот драконище почти не соврал! Яд это был, а не травяной чай. Надо же меня так отключило… А учитывая, что в доме, кроме нас, никого больше не было, то и принес меня сюда, а потом раздел никто иной, как…”

Но, надо признаться, что горло уже не саднит, да и нос прилично дышит. Ладно… Яд в правильной дозе может быть лекарством. Но от какого-нибудь аспирина я бы сейчас не отказалась, потому что голова тяжелая и вставать совсем не хочется.

Думать тоже, но думать надо. Вчера сил и времени на это не было, а разобраться стоит.