— Я искала доктора, Шарль, — начала она, а потом посмотрела на Анри. Тот только поёжился.

— Искали и искали, на меня то что смотреть…

— Я попала на собрание парижских гугенотов.

— Они же тайные! — всё-таки не выдержал Анри.

— Я сама исповедую истинное понимание христианства, месье, — ответила мушкетёру Миледи. — Так что, я попала на собрание. И там говорили о вас, Шарль. Вас и некоем предателе Анри д’Арамитце.

— О, а это я, — отчего-то рассмеялся мушкетёр.

— Чему ты радуешься? — не понял я.

— Любимая предала, потом погибла, а теперь и братья по вере называют меня предателем, — всё ещё улыбаясь ответил д’Арамитц. — Как тут не посмеяться?

— Проклятье, нет сходи с ума! — я снова повернулся к Миледи и сделал шаг к ней. Очень хотелось взять её за руки, но я испугался, что девушку это может смутить. Всё-таки мы были не одни.

— Шарль, — вздохнула Миледи.

— Продолжайте.

— Анри д’Арамитца обвиняют в том, что он работает на Мазарини. Доносит ему о всех делах гугенотов. Что Анри виновен в гибели нескольких агентов принца Конде.

— Как и думал де Порто, — кивнул я гугеноту. Тот всё ухмылялся.

На полянку, наконец-то, вышли де Порто и д’Атос. Обе держали в руках шпаги, но заметив, что мы тут мило болтаем, они скорее растерялись. Д’Атос вышел вперёд и помахав в воздухе шляпой (безо всякой грации советского фильма) спросил:

— Мадемуазель, нас ещё не представили…

— Арман, это Анна. Анна, это Арман. Хорошо, что с формальностями покончено, теперь к делу. Анри, что там за агенты Конде?

— Думаю, он просто запудрил мозги паре молодых ребят, — вздохнул Анри. — Подослал их куда-то, где их бы точно раскусили и бросили в темницу. А то и порубили на месте.

— Верно, двое юношей погибли от рук личного слуги Мазарини. Того жуткого мужчины в чёрном.

— Рошфора? — почесал в затылке Исаак де Порто. — Не думал, что телохранители передаются по наследству среди кардиналов.

— Послать молодёжь убиться о Рошфора, а потом повесить это на тебя… — я вздохнул. — Но зачем, Анри? Он же вроде тебе доверял.

— Если бы я знал, Шарль. Но, мадмуазель Анна, что же было дальше? — с улыбкой, д’Арамитц уставился на Миледи. Исаак и Арман уселись рядом с ним, на том же поваленном дереве. Одни мы с Миледи остались стоять.

— Я поняла, что вас захотят убить. Кто-то сказал, какой-то мужчина в маске, что вы на рассвете покинете Париж. За вами отправят погоню, а потом ещё и гонца в ближайшие города в округе, где есть ещё гугеноты.

— Способные держать оружие в руках гугеноты, вы хотели сказать, — печально рассмеялся Анри.

Миледи кивнула.

— Я поняла, что вас захотят убить. Я знала, что вы поскачете на север и отправилась следом, но старалась держаться чуть подальше от главной дороги. Чтобы не выдать себя. Уже в Сен-Дени я заплатила паре солдат, чтобы узнать про вас.

— А затем она влезла в наше окно и сказала, что мы должны бежать, — улыбнулся Анри. — И что это лучший способ спасти тебя, Шарль.

— Вас нужно было выманить из города, — сказала девушка, повернувшись ко мне. — Я слышала, что большая группа головорезов, выехала из Парижа после заката.

— Значит, города нам отныне не друзья, — вздохнул де Порто.

— Верно, — кивнул я. — у Конде могут быть друзья в любом городишке по дороге.

— Его рука дотянется и до Гавра и до Шербура, — проронил Анри д’Арамитц. — Нам не сесть на корабль незамеченными.

— Он не собирается нас убивать, — вздохнул я.

— Что? — Арман даже поднялся с полена. — Как это так? Он же посылал трижды убийц!

— Пацанов, которые держали в руках аркебузы хорошо если в третий раз в жизни? Или банду глухонемых? Конде не нужна наша смерть. Конде нужно, чтобы мы пролили достаточно крови, чтобы гугеноты нас возненавидели!

— А жандармы, Шарль? — Исаак де Порто в очередной раз отправил ус в рот. — Они никак не вписываются в эту картину.

— Верно, — я задумался.

— Одно другому не мешает, — пожал плечами Анри. — Убьём их, хорошо. Погибнем, тоже на руку. Я думаю, Конде будет и дальше посылать по наши душу всех подряд. И совсем мальчишек, убивать которых грех. И опытных головорезов.

— Цугцванг, — только и сказал я. Не знаю, поняли ли меня мушкетёры, но де Порто задумчиво кивнул и сказал:

— Любой исход в его пользу.

— Не любой, — вдруг сообразил я. — Рукой принца Крови можно накрыть всю Францию, но не Фландрию.

— Что, чёрт подери, взбрело тебе в голову? — не понял Арман д’Атос.

— Навестить старого друга. Анна, наш друг Хуго О’Нил, ещё держит таверну в Лилле? — улыбнулся я.

— Он теперь пенсионер Лилля, — ответила девушка. — Входит в Совет, пытается восстановить местные хозяйства.

— Вы с ним в хороших отношениях? — спросил я, с некоторой опаской. Миледи не поняла этого и просто ответила:

— Я скорее дружна с его женой Клоттой, но сам месье О’Нил весьма порядочный человек. Он вам точно поможет.

— Боюсь, что «нам», Анна. Как вы собрались возвращаться в Париж сами? Если люди Конде следят за нашим домом, то они точно уже знают, что вы покинули город. И ваше возвращение может быть опасным.

Девушка неуверенно кивнула.

— То есть, мы сейчас скачем во Фландрию, чтобы какой-то ваш общий друг из Лилля, нашёл для нас корабль где-нибудь в Кале? — спросил Исаак де Порто.

— Или сразу в Дюнкерке, — я пожал плечами. — Это лучше, чем прорубаться через волны не умеющих держать оружие в руках мальчишек и простолюдинов.

Анри и Арман закивали. Исаак, тяжело вздохнув тоже согласился. Путь предстоял неблизкий.

— Дюнкерк всё ещё испанский, — грустно сказал Исаак, когда мы уже седлали лошадей.

— До сих пор? — удивился я.

Мушкетёр кивнул. Миледи взобралась на лошадь без моей помощи, но я все равно сперва проследил за ней, а потом уже запрыгнул в седло сам.

Путь предстоял неблизкий. Мы старались игнорировать крупные города, так что вместо того, чтобы ехать через Крей (что на севере), поехали по берегу Уазы, до самого Сен-Кантена. Оттуда уже, лишь изредка останавливаясь в трактирах, мы попали во Фландрию. Остановились на денёк в Лансе, чтобы выпить, отмыться и отдохнуть.

Я всегда снимал для Миледи отдельную комнату, хоть мы и проводили за разговорами почти каждую ночь. Наконец, мы проехали мимо когда-то захваченного мною Арраса и въехали в Лилль. Город уже давно отошел Франции, хотя многие атрибуты формальной власти остались такими же, какими были в Свободных Республиках.

Вот только город нас встретил совсем не с распростертыми объятиями. Ворота были заперты. Запах стоял отвратительный. Прямо у стен города была вырыта гигантская яма, где сейчас лежало множество трупов. Единственный солдат, завидев нас, замахал руками.

— Не приближайтесь, месье! — закричал он. Мы остановили лошадей.

— Нам нужно в Лилль, месте, увидеть пенсиона Хуго О’Нила, — сказал я. Солдат только покачал головой.

— Никак нельзя, месье! В Лилле чума!

Мы переглянулись. Страшное слово «чума» заставило даже бывалых мушкетёров заёрзать в своих седлах.

— Что ж, значит не судьба, поедем дальше на север, — выдавил из себя улыбку де Порто. Арман и Анри неуверенно кивнули.

Только Миледи смотрела на городские ворота, плотно сжав губы и ничего не говоря. Я обычно скакал первым, поэтому пришлось развернуть лошадь и проехать немного назад, чтобы встать рядом с Анной. Девушка наконец перевела на меня взгляд, но ничего не сказала.

— Не знаю, всё ли в порядке с Хьюго, но он крепкий малый, — попытался я успокоить Анну.

— Я беспокоюсь не о нём, Шарль. Вы помните Мордаунта?

— Мальчишка который приходил меня убить, по приказу вашего первого мужа? — поморщился я. Если честно, случится успело столь многое, что в моей памяти уже с трудом умещались имена фламандцев.

— Он остался слугой при Хьюго, но также выполнял и мои поручения.

— Насколько… — я не знал, как спросить прямо. — Что он делал для вас?